Моя СверхНовая (СИ) - Малышева Анастасия

Буквально тем же утром меня «обрадовали» тем, что на концерты я тоже езжу с парнями. Я как-то благополучно забыла об этом пункте — везде и всегда брать своего звукаря. Это, конечно, освобождало меня от всякой мелочи, вроде записи начинающих артистов, сведения дорожек для рекламы и прочего. Плюс — контора всё оплачивала, а насколько я слышала от стаффа, руководство на своих сотрудниках не экономило. Пусть не перелёт первым классом — такой чести только сами музыканты удостаивались, но номер в отличном отеле и вкусная еда были мне обеспечены. Как и неплохие командировочные — так сказать, на булавки.

Но всё же у этого был один жирный минус. Вы уже догадались, как его зовут. Ноа. Возможно, это звучало по-детски, но мне очень сильно не хотелось дышать с ним одним воздухом дольше необходимого. И лететь с ним в одном самолёте было страшновато — вдруг карма настигнет его именно в этот момент, и мы потерпим крушение из-за одной наглой морды?

Но, отказаться я, понятное дело, не могла. Поэтому, сцепив зубы и сжав булки, я отработала день, вечером собрала чемодан, а утром приехала в агентство, откуда нас всех забрали несколько машин — и отвезли в аэропорт.

Парни выглядели сонными — их явно забыли разбудить. Особенно Алан — кажется, он едва сдерживался, чтобы не привалиться к боку Ноа и вздремнуть прямо на ходу. Музыканты все, как один, были в кепках и чёрных защитных масках — для конспирации. Не то, чтобы это сильно помогло — фанатов, которые знали о концерте в Нью-Йорке и умеющих делать выводы о дате отлёта своих любимчиков, было всё равно много. Парни помахали поклонникам, сделали несколько снимков, дали чуток автографов — и после Крис, как мама-утка, потянул свой выводок в сторону стоек регистрации. Телохранители, как бульдозеры, расчищали путь, а стафф замыкал процессию.

Полёт прошёл спокойно — даже вспомнить нечего. В гостиницу мы заселились быстро — я даже свой номер толком осмотреть не успела. Только поняла, что он на двоих и вторую кровать заняла стилистка парней. У которой своего багажа почти не было, но при этом за ней в дверь вкатили три чемодана — костюмы парней. За трёхчасовой концерт они сменяли не менее четырёх образов. Пижоны.

А после мы поехали на площадку — саундчек никто не отменял. Плюс Крис отметил, что они всегда проверяли сцену, на которой им предстояло выступать — её размеры, то, как устроено освещение, как протянуты провода. Во время турне, как мне рассказал всё тот же Крис, они всё оборудование возили с собой. И когда я говорю «всё» — я имею в виду и сцену тоже. Она собиралась, как конструктор, перекрывая ту, что была в самом концертном зале. Кажется, у всех звёзд, кто чего-то мало-мальски добился, была такая. А у парней успехов было, если честно, выше крыши. Так что — заслужили.

В концертном зале меня тут же вежливо проводили за своё место — небольшая типа ложа, которая располагалась в основном зале и находилась прямо напротив сцены, открывая мне отличный вид. Рядом расположился световик — он отвечал, как уже было понятно, за освещение и все спецэффекты, которые можно было создать во время шоу.

Пока я подкручивала нужные колки и проверяла оборудование, до моего уха донёсся негромкий голос:

— Не понимаю, зачем они берут своего звукаря, если у нас есть штатные?

Чуть повернув голову, увидела тех самых «штатных». Мда, такое себе зрелище — малоприятные товарищи с небольшим пивным брюшком, сальными волосами и неприятным взглядом. Нет, меня, конечно, не за внешность взяли, но даже если бы и выбирали по одёжке — я бы выиграла.

— А неужели непонятно? — тем же тоном ответил второй, — Чтобы никто не понимал, что эти клоуны под фанеру выступают. Она им нужные дорожки включает — а они рот только открывают. Небось и петь то не умеют. Так, лишь пляшут да рожами светят.

А вот это уже обидно. Не то, чтобы мы с музыкантами были прям таки близкими друзьями, но я с ними работала. И незаслуженно обижать тех, кому я уделяла время? Не в мою смену, сопляки.

Повернувшись, я увидела, что мои парни…эм, в смысле, парни Криса, уже стояли на сцене и проверяли микрофоны. Без сценического образа, разумеется — концерт то только часов через шесть, так что они были в толстовках, джинсах и кепках. Но уже не такие сонные. Вуди ходил по сцене и что-то крякал в микрофон, проверяя уровень громкости. Алан, наоборот, к стойке не подходил, а разминался — им предстояло прогнать хотя бы пару песен и проверить, хватит ли всем места на сцене для полноценной хоряги. Где же…а, вот же он!

Взяв свой микрофон, который лежал возле одного из пультов, я включила его и сказала:

— Майки?

Вокалист вздрогнул и повернулся в ту сторону, где я сидела, после чего спросил — тоже в микрофон:

— Что такое?

— Я тут пока в настройках не разобралась — оборудование явно застало ещё моего дедушку. Не могу аудиодорожку вывести. Можешь пока а капелла спеть? Проверим громкость и качество звука.

— Хорошо, — кивнул парень.

Набрав в грудь побольше воздуха, самый младший участник бойз-бэнда запел. Да как — громко, чувственно, проникновенно, вытягивая каждую ноту. Я почти прослезилась — голос Майка всегда на меня так действовал. Что-то среднее между счастьем, болью в груди и умиротворением. Такой вот странный коктейль.

Я повернулась и, уже не скрываясь, открыто уставилась на тех идиотов, что смели что-то говорить про парней. Те стояли, чуть приоткрыв рты и не сводя взгляда с паренька, который, как дудочник, мог вести за собой толпы.

Когда он замолчал, я сказал:

— Думаю, с твоим микрофоном всё в порядке. Вуди, зачитай что-нибудь, пожалуйста.

— Как именно? — весело отозвался парень, — Агрессивно, играючи, с флиртом? Или показать скорость читки?

— Флирт оставь Принцу, — хмыкнула я, — А в остальном — действуй, как чувствуешь.

Я заставила каждого что-то исполнить. Каждый подержал микрофон в руках, показывая, насколько хорошо он управляется как с техникой, так со своими лёгкими, горлом, голосом и телом. И, когда мы закончили настраивать микрофоны, я повернулась к притихшим звукарям и заявила:

— Этим, как вы выразились, клоунам, не нужна фанера. А своего звукаря они берут лишь потому, что допускать до них таких, как вы — вешающих ярлыки на незнакомых людей — просто ниже их достоинства. Потому что эта группа — семья, и лишним сюда хода нет.

Пробормотав что-то себе под нос — это могли быть как извинения, так и проклятия — горе-звукари ретировались. Я же с чувством выполненного долга повернулась обратно и нажала на кнопку, запуская аудиодорожку. Разумеется, я с самого начала знала, где она. Но очень уж урыть уродов захотелось. Урыть и закопать.

Все проверки заняли от силы час. После парней увели на автограф-сессию, а затем — готовиться к концерту. Костюмы, грим, все дела. Остальным же оставалось только ждать.

Как ни странно, время до начала концерта пролетело незаметно. Большую его часть я, конечно, потратила на настройку оборудования и болтовню со световиком. Ник оказался очень приятным парнем, который работал с группой практически с самого начала, так что отлично знал, как и что устроено в их небольшой мире. Ну, и поскольку это был мой первый концерт, он любезно объяснял мне, что там и как. Как будто накануне я триста не раз не перечитала и переслушала программу.

Когда зал начали заполнять преданные поклонники, дело пошло поживее, и стало заметно шумнее. Мы с Ником надели огромные наушники, которые поглотили лишние звуки, зато музыку будет слышно просто прекрасно. У музыкантов есть их ушные мониторы, которые позволяли им слышать не крики толпы, а музыку и, конечно, друг друга. Ну, и нас с Ником заодно — если вдруг понадобится небольшая подсказка.

Час икс настал реально незаметно. Волновалась ли я? Есть такое. Страшно было нажать не на ту кнопку и испортить всё к чертям. Как бы я не относилась к некоторым личностям, но, чёрт возьми, я же не такая! Поэтому, я максимально сфокусировалась и, когда менеджер группы дала сигнал — мы с Ником склонились над пультами, чтобы начать шоу.