Сводные. Не тронь меня (СИ) - Пелевина Катерина

— Ну, привет, дочка…

— Отец…

Глава 22

Мирослава Зайцева

— Что ты здесь делаешь? Зачем приехал⁈ — смотрю на него и подкрадывается тошнота. Я ненавижу его за все беды, в которые мы с мамой из-за него попадали.

— Да ты не нервничай, присядь.

— Я работаю, мне некогда, — говорю я, собираясь уйти, но он хватает за руку.

— Стой, Мира. Как с родным отцом?

— Вовремя ты вспомнил… После всего…

— Мне бабки нужны… У вас же есть… Уверен, новый хахаль Ольги с радостью поделится.

Господи, как же я его ненавижу и презираю. Мне так страшно за маму. Всё внутри клокочет, она ведь ещё и беременная.

— Сколько тебе надо, чтобы ты навсегда свалил из нашей жизни?

— Вот это уже разговор… Думаю, что миллионов пятнадцать было бы нормально.

Услышав это, я нервно смеюсь, глядя ему в лицо.

— Ты совсем обезумел⁈ Пятнадцать миллионов? Мы тебе что, печатные станки⁈

— Думаешь я не знаю, за кого она вышла или что? Мирослава… Девочка моя, — он касается моего лица своей рукой, а я отстраняюсь назад.

— Я принесу тебе, но позже. И не смей проявлять себя в её жизни. Не смей, слышишь⁈

— Ух, какая грозная! Вот это порода… Принял и ушёл, — он издевательски вытаскивает из полупустого чужого бокала мартини оливку и толкает ту в рот, уходя, а я смотрю ему вслед, испытывая липкую дрожь по всему телу.

Не знаю, как сказать обо всём этом Азхару. Маме нельзя нервничать. Или же лучше поделиться с Дамиром? А вдруг он решит, что я проблемная… Хотя нет, это же Дамир… Он поможет решить эту проблему, я уверена…

До самого позднего вечера я сама не своя, а приходится ещё и работать.

— Девушка, я просил Маргариту, а не джин с тоником, — слышу я со стороны.

— А, да, сейчас, извините…

— Мира, блин. Это я. Я шучу, — смотрю за столик и вижу Дамира. — Эй… На тебе лица нет, ты чего? Малыш, устала?

— А да нет… Извини, пожалуйста, я что-то совсем заработалась.

— Да, бывает. Точно всё нормально? Если ты не готова работать, то просто давай я поговорю с…

— Нет, Дамир. Нет. Погоди, я сейчас принесу тебе другой коктейль, хорошо? Что ты там заказывал?

— Я? Ничего… Это была шутка, ещё раз говорю. А ты… Витаешь в облаках, зайчонок…

— Знаешь, я очень не хочу носить эту фамилию… Знаю, что говорила так про Королёву. Но и эту носить не хочу.

— Так… Успокойся. Давай-ка присядь, — он обхватывает меня за плечи, помогая сесть, а сам идёт за стойку. Возвращается через пять минут.

— Всё. Порядок. Я уладил. Твоя смена закончилась. Мы можем ехать…

— Но мне ещё целый час, Дамир…

— Ты себя видела? Бледная вся. Уставшая, затюканная. Домой едем, я сказал, — настаивает он и берёт меня за руку. Наверное, таких, как он слушаются. И он прав. И я иду за ним, еле перебирая ноги.

А уже ближе к машине понимаю, что моя голова кружится и мне становится нечем дышать.

— Эй… Мира⁈ Мира, чёрт возьми⁈ Ты что…

Ноги подкашиваются. Я оседаю, сквозь слабость чувствую его руки. Он взваливает меня на себя, а затем я окончательно отключаюсь.

Слышу разговор двух людей. Это Дамир говорит… А затем и врач.

— Глюкоза низкая. Скорее всего, девушка перенервничала, много часов работала и не ела. Вот и потеряла сознание, Дамир. А в целом с ней всё в порядке. Можешь не переживать.

Я приоткрываю глаза и смотрю на них.

— Ну вот… Очнулась, дорогая.

Врач светит мне в глаза маленьким фонариком и пристально смотрит, двигая в разные стороны мою голову.

— Всё в порядке. Сотрясения нет. Как давно ела, красавица?

— Завтракала…

— Мира, ты издеваешься⁈ — добавляет Дамир, а я опускаю взгляд.

— Прости…

— Тшшш, Дамир. Не ругай сестру. Не надо, — добавляет эта женщина, а я проглатываю ком в горле. Она даже знает, что я его сестра… Какой ужас. Скоро все будут это знать.

Я и вправду не ела, а из-за отца мне стало совсем дурно. Теперь стыдно перед Дамиром.

— Сколько я пробыла в отключке?

— Около часа. На, — он протягивает мне гематогенку и кофе.

— Ты серьёзно?

— Похоже, что шучу? Серьёзно конечно. Чуть не обосрался, когда ты завалилась… Тебе, конечно, поставили капельницу, но, знаешь, лучше перебдеть.

— Ты такой смешной, Дамир, — улыбаюсь я, откусывая ту. — Сто лет их не ела… Гадость…

— Нормальная полезная гадость. Ешь.

Врач уходит, а я смотрю на своего любимого.

— Когда мне можно будет уйти отсюда?

— Сейчас поешь и заберу тебя…

— Это какая-то частная клиника? Врач называет тебя по имени…

— Да, мы здесь обследуемся. Это наш личный лечащий врач.

— И такое бывает… Ну надо же…

— Милая моя, — подходит он и запускает руку в мои волосы, притягивая к своей груди мою голову. — Бывает и не такое. И у тебя всё будет. Стоит только захотеть… И не парься насчёт этого. И насчёт работы… Вообще ни о чём. Мира… Я очень испугался реально…

— Почему?

— Потому что… Ты… Дорога мне. Как моя девушка, понимаешь?

Я слышу это и в груди всё щемит. Я же по-настоящему испытываю к нему… До одури много… Мне даже кажется, я его люблю.

Глава 23

Дамир Королёв

Она какая-то замученная. Не пойму, что с ней происходит эти два дня. Молчит, толком ничего не говорит и мне приходится тянуть всё клещами.

— Мира… Давай поговорим? — в четверг вечером прихожу к ней в комнату, пока она делает что-то по учёбе.

— Мне стыдно, что я согласилась насчёт работы, но не выхожу эти дни… Что обо мне подумают?

— Ничего. Я ведь сказал, что объяснил всё. Можешь не переживать. Мир, скажи честно, что случилось? Тебе в универе кто-то что-то ляпнул? Так я их урою…

— Нет, — перебивает она, глядя мне в глаза. Подходит в упор и обнимает, повиснув на плечах. — Обещаешь не сердиться?

— Я уже сержусь, Мир…

— Тогда я не смогу рассказать…

— Глупостей не говори, ага? Скажи в чём дело… Я на нет извожусь.

— Там, в общем… Появился мой отец… Он отыскал меня.

— Чего? Я думал… Вы вроде как с ним вообще не общаетесь… В ссоре…

Я хмурюсь, а она выглядит ещё более растерянной и опечаленной. Вижу, что и рассказывает мне с трудом.

— Так и есть… В этом и проблема, Дамир. Он хочет денег…

— Вот как…

— Он поймал меня в кафе. Видел из прессы, что мама вышла замуж за богатого мужчины и потребовал пятнадцать миллионов… Иначе не отстанет от меня…

Какой же гондон, а… У меня, блин, в момент всё нутро скручивает. И в висках пульсирует. Ублюдок, блин. Почему такие особи вообще существуют?

— А мужик не промах, я смотрю… Будут ему пятнадцать миллионов. Не проблема…

— Ты серьёзно, Дамир? А если ему ещё захочется? Если он снова будет канючить?

— Значит надо объяснить, чтобы не канючил… У него есть что-то на вас?

— Нет… Что может быть на нас? Мы с мамой честно жили.

— Ну, мало ли… Ты из-за этого сама не своя все эти дни? Не ешь нифига… В голодные обмороки заваливаешься…

— Наверное… Не знаю, — опускает она взгляд. Выглядит тревожно и очень расстроенно.

— Мир… Я понимаю, это неприятно. Когда твой отец вот так…

— Дело не в этом. Я привыкла и ничего другого не ожидала. Дело в том, что мне стыдно перед тобой. Я ведь совсем не из-за денег… С тобой…

— Господи, дурочка… — я прижимаю её к себе и глажу голову. — Ты ведь могла попросить и у моего отца, верно? Но ты мне сказала… У тебя у самой есть деньги. Ты теперь его дочь. Поэтому я знаю, что не из-за денег… Я это понимаю, малыш.

Мирослава плачет, а я целую её в макушку и крепко обнимаю за тонкие хрупкие плечи.

— Не надо, родная… Я же рядом с тобой. Отдам я ему эти деньги. Пусть катится.

— Ты ведь никогда меня не бросишь, правда?

— Правда… Мирка… Поцелуй меня, девочка. Зайка моя.

Я знаю, что ей не нравится, но и поделать с собой ничего не могу. Потому что она для меня всё тот же зайчонок. И секс с ней… В общем… Это не секс. Я уже понял, в чём разница. У меня, нахрен, никогда такого не было. Это не физическое, это что-то за гранью. Когда тебя изнутри разрывает. Когда ты касаешься чужого тела. Гладишь нежную кожу. Трогаешь, задевая сердце. Будто касаешься тем самым себя самого. Это любовь. В чистом её проявлении. Рядом с ней, как с мамой когда-то. Тепло. Нежно. Пахнет заботой и той самой любовью с нотками забвения.