Бестселлер на троих (СИ) - Климова М. А.

Вместо этого принимаю прохладный душ, покрываясь мурашками и рассеивая будоражащие кровь видения. Всё! Забыла! И не смей вспоминать! Такое можно себе позволить раз в жизни, а потом зарыть в самый дальний уголок своей памяти.

Солнце нещадно палит, войдя в зенит, нагревает почву, деревянное покрытие террасы, ротанговые кресла на ней. Пахнет прокалённой землёй, спёкшейся малиной и прожаренной корицей от свежих булочек. Мама, как всегда, в своём репертуаре. Несмотря на то, что легла поздно ночью, к обеду наготовила кучу еды и капается на любимых клумбах.

Выпив кофе с булкой, беру ноутбук и уединяюсь в дальнем углу сада под старой яблоней. Густая зелень хорошо скрывает от настырных лучей небесного светила, зависшего огненным диском над головой. Можно было бы расположиться в прохладе дома, но, почему-то, сейчас хочется быть ближе к природе.

Настраиваюсь на работу, продумываю план и воспроизвожу в уме внешность и характеры главных героев. Вырисовывается первая глава, и я готова настучать несколько тысяч знаков на клавиатуре, как в тихий шелест листвы врезается рингтон телефона. Надюша. Именно на неё стоит «Надежда, мой компас земной».

— Да, — принимаю звонок и откидываюсь на спинку шезлонга.

— Анька, — как обычно коверкает моё имя Надя. — Юрка позвал меня в Карелию на сплав, так что я взяла отпуск и пакую чемоданы. Увидимся через две недели. Буду высылать фотоотчёт.

Неугомонная подруга сбрасывает вызов, а я некоторое время прихожу в себя от её сбивающей с ног энергии. Как быстро у них всё закрутилось. Познакомились пару дней назад, а уже вместе едут отдыхать. Всегда завидовала лёгкости и непосредственности Силинской.

Наверное, благодаря ранней потери матери и несладкого существования с отчимом-алкашом, Надюша с жадностью берёт от жизни всё — и плохое, и хорошее, как будто это последний день, и завтра может не настать. Я же всё время оглядываюсь назад и боюсь сделать неправильный шаг. Правда, один раз всё-таки оступилась, и, надеюсь, об этом никто никогда не узнает.

Глава 23

Артём

Самые бестолковые два дня. В издательстве сказали, что Надежда взяла отпуск, а про посещение квартиры и вспоминать противно. Кое-как уговорил девушку на ресепшене дать мне номер телефона Силинской, да и тот оказался выключен. Ни реального адреса, ни работающей связи. Ощущение, что топчусь на месте, совсем не приближаясь к цели.

Странно, но чем больше проходит времени, внутри что-то перегорает. Накатывает состояние апатии, и смысл поиска теряется с каждым днём. Если бы не первая проба в прозе, заполняющая длинные ночи, я бы снова пристрастился к спиртному.

Так и плыву в статичном состоянии, заперевшись в четырёх стенах и обеспечив себе меню из лапши быстрого приготовления и яиц. Набираю тексты на редактуру, закапываюсь в работу, ограждаюсь от общения. Кажется, даже привыкаю к одиночеству, заняв выжидательную позицию.

Периодически прозваниваю добытый номер, и всё чаще закрадывается сомнение в его правильности. Планирую завтра снова наведаться в издательство и побольше разузнать о Надежде, но вечером приходит сообщение, что она, наконец, в сети.

Сжимаю аппарат и замечаю, как потрясывает руки. Не волновался так даже на свадьбе, когда тесть слишком старательно лупил ладонью по спине, обнимая и зло шепча угрозы. Он рассчитывал на более выгодную партию для дочери, а не на нищего писаку без имени и перспектив. Прав был. Как в воду смотрел.

Делаю несколько глубоких вдохов, как перед прыжком с парашютом, на который так и не решился, в отличии от Марата. Он сиганул вместе с группой, а я остался в самолёте, поняв, что не хватит духа. Вывожу номер Нади на экран и, прикрыв глаза, жму на вызов. Длинная очередь гудков, от которых сердце ныряет в пятки и болезненно бьётся там.

— Да, — коротки, резкий ответ на незнакомого абонента.

— Надежда, это Артём Верховин, — блею в трубку, с трудом справляясь со стеснением при общении с женщинами. — Мы познакомились с тобой… С вами на конференции.

— Я помню тебя, Артём, — издаёт смешок Надежда. — Особенно твои стихи. Мне они понравились.

— Хорошо, рад, — буксую, теребя в пальцах погрызенный карандаш. — Я Аниту ищу. Она спешно уехала и не оставила контакты. Можешь дать мне её координаты.

Пауза, бьющая тишиной и неизвестностью по нервам, покашливание, вздох. Пока Силинская принимает решение, я покрываюсь холодным потом, и одновременно сгораю в огне.

— Слушай, Артём, — задумчиво произносит Надя, и я чётко представляю, как она сводит ровные брови к переносице. — Телефон дать не могу, пока Анька сама не позволит, а где её можно поискать, подскажу. В Питере международный фестиваль проходит. У Аниты договорённость с издательством. Она должна быть там.

— Спасибо, Надь, и до свидания.

Прощаюсь с ней, загружаю интернет, выискивая информацию по выставке. Сегодня и завтра на площадке выставочного центра. Если повезёт, успею найти там Аниту, а нет, устрою слежку за Надеждой. Заказываю билет на сапсан, кидаю в сумку сменное бельё и зарядку, упаковываю в кейс ноутбук и вызываю такси. Через полтора часа поезд. Опаздывать нельзя.

В Санкт-Петербург приезжаю под утро. Город накрыт влажной дымкой тумана, тяжёлые облака нависают над домами, грозя рухнуть на них, воздух насыщен озоном, оседающим, кажется, в лёгких. Сонные таксисты цепляют пассажиров с перрона, не менее вялый паренёк раздаёт листовки с второсортной ночлежкой.

Мне нужен только крепкий кофе, без которого степень разбитости зашкаливает за сто процентов. Переживаю, трушу, но сейчас мандраж притуплён бессонной ночью и сковывающим напряжением. В такую рань Московский вокзал уже напоминает просыпающийся улей. Где-то в его недрах нахожу работающее кафе с очень скудным ассортиментом.

Беру бумажный стакан с двойным экспрессо и затыкаю скулящий желудок подозрительным сэндвичем. Надеюсь, Аниту найду прежде, чем по скорой попаду в инфекционное отделение. Жую и параллельно ищу свободный номер в ближайших гостиницах. Те, что рядом с площадкой фестиваля, забиты под завязку до завтрашнего дня. Свободные номера можно найти в другом конце города, или в хостелах, где предлагают комплекс услуг на час.

— Ищите, где остановиться? — добротная женщина, что до этого обслуживала меня за прилавком, протирает соседний стол и заглядывает в телефон через моё плечо.

— Да, — киваю, блокируя экран и откладывая аппарат в сторону. В конце концов можно обойтись без комфортного угла. Сумку оставлю в камере хранения, а на вечер возьму обратный билет. — Но подходящие варианты заняты.

— У меня тётка сдаёт однокомнатную квартиру посуточно, — подсаживается ко мне, что-то выискивая на своём айфоне. — Вот, — показывает фотографии вполне приличной комнаты и маленькой кухни. — Цена ненамного дороже гостиницы, и сейчас она свободна. Как раз вечером съехал постоялец.

— Адрес? — интересуюсь, делая глоток отвратительного кофе. Растворимый, который дома, и то лучше этого пойла.

Забиваю в навигатор названные координаты и договариваюсь о съёме на два дня. Квартира оказывается в пятнадцати минутах ходьбы от нужного выставочного центра, и я, обрадовавшись, заказываю такси. Получив ключи от близнеца кофейной феи, первым делом бегу в душ. Вроде, в дороге провёл не так много времени, а всё равно чувствую себя грязным и пыльным.

Ближе к одиннадцати подхожу к произведению современной архитектуры. Гигант из стекла и бетона, придавленный грозовыми тучами, подпирает куполом низкое небо. Стоянка забита автомобилями разной ценовой категории, гулкая толпа течёт к центральному входу, стопорясь у карусели дверей, несколько разрозненных кучек сбились в углу по интересам, и, прикрыв руками тлеющие огоньки, курят под знаком перечёркнутой сигареты.

Захожу в здание и глохну от шквала голосов, пригибающих децибелами к полу. Привычка к одиночеству и тишине даёт о себе знать. Теряюсь в прострации, кружится голова, скрепят челюсти от непроизвольного давления. Слишком громко, слишком светло, слишком тесно.