Жестокий муж (СИ) - Вильде Арина

Теперь вся страна в курсе грязного белья миллионера Захара Билецкого. Уверена, после этого интервью популярность Евы возрастет в разы. Возможно, ею будут интересоваться даже больше, чем законной женой Билецкого.

Репутация Захара как идеального семьянина разрушена. Теперь он абьюзер, неверный муж, подонок, не уважающий свою жену. Захотят ли за такого человека проголосовать избиратели? Определенно нет. Я сделаю все для того, чтобы его политическая карьера погибла в зародыше. Потому что именно ее так жаждал мой муж больше всего.

Закончив свой рассказ, я замерла в напряжении, ожидая вопросы. В голове путались мысли: «Ну вот, сейчас начнут спрашивать, почему я столько терпела? Почему не сделала ничего раньше?» Но ничего подобного не последовало, и я почувствовала облегчение.

Ведущая тактично не стала углубляться в очевидные выводы, за что я была ей благодарна. Осознавать, что все мои прошлые ошибки снова всплывают на поверхность, было неприятно.

Когда камеры потухли, я ощутила, как силы окончательно покидают меня. Я всю себя вложила в этот момент.

Мария встала и протянула руку. Она поблагодарила меня коротко, даже сухо, и, не дожидаясь реакции, быстро покинула помещение. Казалось, ей совершенно не нужен был мой ответ.

Да и кто я для нее? Очередная история на час в ее шоу. Она знала, что больше я ей не нужна, как и она мне, по сути, тоже.

Как ни в чем не бывало меня отвозят обратно в торговый центр. Я молча покидаю салон. Достаю из сумочки свои ключи и пересаживаюсь в подаренную мужем тачку. Такую же, как у его любовницы.

Направляюсь домой, хоть мне и хочется улететь на край света.

Но мне нужно сделать вид, что ничего не случилось.

Завтра все это выйдет в эфир и каждый будет в курсе моей личной жизни и то, через какой ад я прошла.

Мне так страшно еще в жизни не было.

Меня начинает мутить от нахлынувших эмоций и всего, что произошло сегодня.

Не знаю, откуда во мне столько смелости. Я по сути похоронила свою прошлую жизнь, доверившись незнакомым людям.

На экране всплывает номер мужа.

Я колеблюсь. Брать или нет? А вдруг он уже все знает?

Принимаю вызов по громкой связи. Из динамиков в салоне звучит раздраженный голос Захара:

– Юля, ты где?

– Домой еду, – произношу как ни в чем не бывало. Аплодирую своему внешнему спокойствию.

– Почему мне звонят парни и говорят, что ты сбежала?

Я фыркаю. Мне вдруг становится весело.

– Я не виновата, что твои парни вместо работы пошли кофе пить. Я досмотрела фильм и уехала домой. И вообще, меня безумно раздражает, что они везде за мной таскаются. Я что какая-то важная персона, которая нуждается в защите?

– Ты моя жена, – звучит так, словно это должно было все объяснить.

– Меня даже в лицо никто не знает. В любом случае, скажи своим парням, чтобы расслабились и ехали по домам. Я уже почти приехала.

– Блять, Юля, почему я должен волноваться за то, что с тобой? Ты не маленький ребенок. Не делай так больше.

– Да, конеч… Черт, – я резко даю по тормозам. Останавливаюсь на обочине и открываю дверцу.

– Юля? Что такое? Ты в порядке? – фоном звучит голос из машины, пока меня выворачивает прямо на ровно подстриженный газон обочины дороги.

Кажется, я слишком переволновалась.

– Юля? Ты слышишь меня?

В голосе Захара звучит тревога?

– Все в порядке, меня просто стошнило. Вторая пачка попкорна была лишней, – хриплю, доставая салфетки из сумочки.

– Может, семейному врачу позвонить?

– Не нужно. Я в порядке. Пока, – сбрасываю вызов и откидываюсь на спинку сиденья.

Глава 18

Дом встречает меня абсолютной тишиной. Я устало прохожу внутрь, захожу в гостиную. Обвожу взглядом комнату и падаю в кресло на шатающихся ногах. В голове всё ещё шумит от волнения и накопившихся эмоций, и на глаза слёзы наворачиваются.

Чёрт, Юля, что ты делаешь? Что за приступ жалости? Посмотри внимательно, это не дом, а клетка, пусть и роскошная.

Здесь тебя растоптали, унизили, а ты ещё и слёзы льёшь...

Я понимаю, я всё понимаю, но что толку то? Взять себя в руки не получается.

Как просто вешать ярлыки на людей. Я и сама такой была, пока не попала в эту чёртову петлю. Оказывается, не стоит говорить человеку: «Я бы так точно не смогла, я бы лучше умерла, чем так унизиться». Нет, не умерла бы. Возможно, жила бы точно так же, подстраиваясь под ситуацию до самого края, до предела чёртового опустошения, пока от тебя не останется одна пустая оболочка.

— Юлия Романовна, можно?

— А? — я смотрю на домработницу затуманенным взглядом, на миг теряюсь. — Конечно, Наталья.

Женщина заходит в комнату и ставит поднос на стол. Приятно, конечно, но я же ничего не просила.

— Что это? — зажмурилась, наблюдая, как ароматный пар поднимается над супницей.

— Куриный бульон и гренки. Вы кушайте, пока горячее. Я ещё принесу, если потребуется. Захар Александрович сказал, что вам нехорошо, велел подготовиться к вашему приезду. Я заберу? — она кивает в сторону груды пакетов с торгового центра.

Наверное, от нервного напряжения я действительно перестаралась. Скупила всё, что можно, не особо задумываясь, нужно мне это или нет. Но так даже лучше, пусть Захар думает, что я весь вечер провела как наглая избалованная девица, тратя деньги. Его деньги.

— Спасибо.

Наталья берёт пакеты и, уже у двери, тормозит.

— Ваш муж скоро будет. Он волнуется, вы бы слышали…

Она что-то говорит, я смотрю на движущиеся губы, но уже ничего не слышу. Напоминает просмотр фильма без звука. Уверена, она думает, что это новость должна меня порадовать. Конечно, ведь столько лет она с нами, она всё видела, всё знает, пусть и молчала, не нарушая личных границ.

Но сейчас блеск её глаз до дикости раздражает.

Почему именно в тот момент, когда вся наша жизнь оседает пеплом у ног, он решил проявить каплю сочувствия? Чтобы после всего я чувствовала себя ещё хуже?

Осознание неизбежного ударяет в живот, выбивая воздух из лёгких.

Он скоро приедет… Чёрт возьми! Нет, не хочу… От обиды хочется лезть на стены. Как я буду смотреть ему в глаза? Как смогу разговаривать? Кажется, что я для него открытая книга. Он считывает всё мгновенно. Каждый жест, каждую эмоцию жадно поглощает, а в ответ — лишь каменное равнодушие и взгляд, полный злобы.

Может, спрятаться? Пожалуй, приму душ, а потом сразу в спальню. Уверена, что ему надоест смотреть на меня спящую, и он быстро уйдёт обратно. Не станет же он терпеливо дожидаться меня.

Поднимаюсь по лестнице и направляюсь в ванную. Сбрасываю с себя одежду и захожу в душевую кабину.

Вода бьёт холодными струями, заставляя стиснуть кулаки и несколько раз жадно вдохнуть воздух. Постепенно добавляю температуру, и вот уже кипяток начинает обжигать кожу, но даже так не могу согреться. Ледяная пустыня расползается внутри, достигая аномальных размеров. Не знаю, сколько времени я так простояла. Да это и не важно.

Выхожу, накидываю халат и направляюсь в спальню. Как только переступаю порог, замираю на месте.

Захар сидит в кресле, закинув ногу на ногу. Его руки скрещены на груди, взгляд мечется… изучает. Ощущение словно под микроскопом оказалась.

Не знаю, что шокирует больше: его присутствие в нашей спальне или заинтересованный взгляд, блуждающий по моему телу. Но нужно как-то взять себя в руки.

— Как ты себя чувствуешь?

— Всё хорошо, — отвечаю сухо.

Отрываю ноги от пола и направляюсь к туалетному столику. Может, если отвлекусь, смогу выдержать очередной бой. Беру в руки тоник и начинаю водить ватным диском по лицу. Наверное, слишком резко и напряжённо, потому что замечаю в зеркале, как его губы складываются в кривую насмешку.

— Ты что-то хотел?

— Я теперь без весомой причины домой приехать не могу?

Упрямо молчу, продолжая делать вид, что привожу себя в порядок.

— Антон звонил, предлагает твой день рождения отметить в Харитонове, у него. Как на это смотришь? У него загородный гольф-клуб, помнишь?