Пламенный лед (СИ) - Борискова Ольга

- Помимо прыжка, все получилось неплохо, - негромко сказал Миронов своим подопечным. – Немного поторопились с входом в поддержку, и на выезде, Лиз, ты ногу, по-моему, все-таки недотянула…

Объявили оценки, и Женя замолчал. Текущее второе место, в перспективе грозящее стать третьим, а то и четвертым. И все же оставались неплохие шансы отыграться в произвольной. Лиза помахала в камеру рукой, улыбнулась. Их с Максом руки были по-прежнему крепко сцеплены, плечи и колени соприкасались. Она делала его сильнее. Само ее присутствие, поддержка, тепло ее руки. Прежде, ни с сестрой, ни с Алисой, он не испытывал подобного. Слышал, что такое бывает, но не верил, не думал, что это в самом деле возможно: черпать силу в партнере. Она стала для него маяком, светлым пятном в бескрайнем бушующем море, точкой, указывающей правильный путь.

- Надо же было так глупо сесть на задницу, - вздохнул Макс, обнимая Лизу за плечи. – Как я… м-м-м… - Он цокнул языком и сокрушенно покачал головой.

- Перестань. - Она взяла его за руки и всмотрелась в опечаленное лицо. – Ты как себя чувствуешь? Хорошо, что вообще не снялись с чемпионата, так что прекрати.

Макс не мог отвести от нее глаз. И вдруг он понял, что все происходящее вокруг не так уж важно. Станут они первыми, вторыми или третьими, обойдут ли Сергея и Вивиану. Главное, что Лиза с ним. И каждый выход на лед, каждый старт – всего лишь еще одна возможность раскрыть то, что происходит между ними, получить удовольствие от того, что они делают и подарить это удовольствие другим. И в этом, а не в чем-то еще – конечная цель, потому что без Лизы ничего уже не будет иметь смысла. Ни золотая медаль чемпионата Европы, ни гимн России, играющий в честь победителей, ни высшая награда Олимпийских игр. Амбиции никуда не делись, переживания – тоже, и верхняя строчка турнирной таблицы была все так же желанна, но наряду с этим появилось что-то еще: живое, пульсирующее, создающее вокруг двух людей мягкий святящийся кокон.

- Нормально, Лиз, - ответил он, выпуская ее руку. – Немного устал, но это пройдет. Завтра мы твоему братцу покажем, где раки зимуют.

- Не сомневаюсь, - она усмехнулась.

Этих двоих, верно, уже ничего не исправит, хотя, если уж говорить честно, для нее это тоже было важно – доказать себе, что она не вторая. И все же боролась Лиза не с Сережей и даже не с кем-либо из соперников, а, прежде всего, с собой. И теперь, когда на лед она выходила не одна, ей не было страшно. Взмывая в поддержке, она прикрывала глаза и испытывала наслаждение, недоступное ей ранее. Чувствуя прикосновения Макса, она наполнялась жизнью и, плененная земным притяжением, делалась свободнее птицы.

Миронов так и не выяснил, что же произошло между его спортсменами во время тренировки, и очень удивился, когда тем же днем уже к ужину они спустились вдвоем. Макс помог Лизе устроиться за столом и сел рядом с ней. Она выглядела жизнерадостной, от ее утренней замкнутости не осталось и следа.

И теперь, провожая фигуристов взглядом, Женя снова и снова размышлял над тем, к чему все это приведет. Макс придержал для Лизы дверь, когда они заходили в гостиницу, и она ответила ему благодарной улыбкой. Держась за руки, они прошли к лифту и совершенно синхронно обернулись, поджидая тренера и Лину.

- Встретимся за ужином, - махнул им Миронов. – У меня еще дела.

- Окей, - ответил Макс как раз в тот момент, когда двери разъехались в стороны.

Миронов видел, как Лиза, повернувшись к нему, что-то сказала, а потом створки закрылись, скрывая спортсменов от посторонних глаз.

- Она очень подходит Максимилиану, - заметила Лина.

- В каком смысле?

- Они друг друга дополняют. - Лина сняла с шеи шарф и обернулась к Жене. – Макс взрывной. Думаю, поэтому с Алисой у него так ничего и не получилось. Лиля… - Имя этой девушки Элина произнесла с сожалением. – Ей всегда не хватало характера. Она была очень талантливой девочкой, но ты сам знаешь, что этого недостаточно.

- Н-да…

- У тебя есть полчаса? Давай выпьем кофе? – предложила она, вопросительно взглянув на друга. – Мы так давно не разговаривали… Я знаю, что ты злишься на меня, Жень.

- Давай, - немного подумав, согласился он.

Они с Линой действительно давно не разговаривали просто так, как старые друзья, и он успел соскучиться по ней. За прошедшее время он не раз задумывался, имеет ли право вмешиваться в ее отношения с Егором, и все больше склонялся в сторону того, что это все равно ни к чему не приведет. Да, Женя все так же считал, что лучше бы брату держаться от этой женщины подальше, но, видимо, для каждого существует своя собственная неизбежность.

Элина улыбнулась.

***

На следующее утро, по дороге на каток, Лиза досыпала на плече Макса под тихо мурлыкающее радио. Она, вроде, выспалась, и все равно, устроившись рядом с ним, таким знакомым и близким, не смогла отказать себе в удовольствии прикрыть глаза. Все же спать одной было неуютно, она уже привыкла к тяжести его руки, лежащей на ее талии, к его теплу, к дыханию, и каждую ночь с сожалением думала о невозможности немного поговорить перед сном.

- Вы как сегодня кататься собираетесь? – кинув на них взгляд с переднего сиденья такси, спросил Миронов. – Лиз, ты чем ночью занималась?

- Уж не тем, чем мне бы хотелось, - не открывая глаз, отозвалась она, тычась носом в шею Самойлова. Макс ухмыльнулся. - И вообще, - продолжила она, - какой смысл селить нас в разные номера, когда мы живем вместе?

- Кстати, да, Жень, - вполне серьезно вставил Макс. – Намекни там наверху, чтобы в следующий раз нам дали один номер. Разница-то какая?

- Вы совсем с ума посходили?! – возмутился Женя и обернулся через сиденье. Но возмущение его на двоих, сидящих сзади, не возымело никакого действия. Лиза даже глаза не открыла. – Что я должен, по-вашему, сказать? Что вам неймется?!

Меркулова нервно выдохнула, предпочитая не отвечать, и взяла Макса под руку, отвернув от тренера лицо. По ее поджатым губам Женя понял, что она обиделась. Он еще, выходит, остался виноватым! Самойлов погладил ее по кисти и с упреком произнес:

- При чем тут это? В отношениях между людьми есть не только постель, и уж тебе это должно быть известно.

Еще совсем недавно Макс и подумать не мог, что скажет что-нибудь подобное. Засыпать и просыпаться с Лизой, лежа в постели, переплетаться ногами, промокать ее влажные после душа волосы полотенцем, спорить с ней насчет того, что ему лучше надеть и заканчивать спор легким поцелуем… Бесконечная череда моментов, самых обычных, ничем не примечательных, день за днем складывающихся в жизнь. И жизнь эту он уже слабо представлял, да и не хотел представлять без девушки, прижимающейся сейчас к нему. Обходиться без ее присутствия становилось все тяжелее, и, если они не виделись хотя бы несколько часов, время превращалось в густую вязкую массу. Братислава казалась чем-то далеким, невозможным, хотя на самом деле прошел всего лишь год. Тогда его почти не трогали ее слезы, тогда он пытался доказать что-то силой и жестокостью, не желая признавать, что это путь в никуда. Он не заметил, когда чувство нежности, изредка просыпающееся в его сердце, стало неконтролируемым, завладело всем его сознанием, но сожаления Макс не испытывал. Оказывается, любить ее куда проще, чем ненавидеть. Мужчины пристально посмотрели друг на друга. Взгляд Жени пронизывал, испытывал, Макс отвечал твердостью и упрямством.

- Посмотрим, - отрезал Миронов и больше не сказал ни слова до тех пор, пока машина не подъехала к ледовому дворцу.

Мимолетному взгляду, которым обменялись спортсмены, находящиеся на льду, никто не придал значения: все смотрели на пару, возникшую буквально из ниоткуда за год до олимпийского сезона и взорвавшую мир фигурного катания. И все же этот взгляд являлся очень существенным элементом программы. Нет, ни для болельщиков, ни для зрителей, ни для судей – для самих фигуристов. Один взгляд, вселяющий спокойствие и уверенность, придающий силы. Они взмыли в воздух – две смелые птицы, красивые, идущие к своей цели, верящие в то, что они делают, а, главное, верящие друг в друга. Четыре оборота, касание льда лезвием конька, плавный, свободный выезд. И это был уже не домашний чемпионат, а один из важнейших стартов сезона, это был вызов соперникам, судьям и самим себе. Со всех сторон грянули аплодисменты, но Лиза отключилась от всего постороннего. Только музыка, она и Макс, только история, которую они проживали здесь и сейчас. Две тени, наполненные одной любовью, две тени, обреченные на одну боль, две судьбы, туго спаянные в одну.