Пламенный лед (СИ) - Борискова Ольга

Она разомлела, все внутри стало теплым, жадным, щекотным. Прежде в ее жизни не было ничего подобного, она училась чувствовать, училась принимать, открываться.

- У нас нет пельменей.

- Тогда макароны.

- И макарон нету.

- Ну и к черту все. Заказали бы эту твою дрянь домой.

- Ма-а-акс, - Лиза тихо засмеялась. Улыбнулась. Тепло, греющее ее душу, отражалось во взгляде, предавая глазам особенную красоту.

Максу нравилось видеть ее такой. Счастливой. Ему, оказывается, хорошо, когда она смеется, улыбается…

- Ешь давай, - проворчал он, напуская на себя строгий вид.

Но на Лизу это не подействовало, она быстро чмокнула его в губы и снова улыбнулась. Она боялась верить, что все это возможно. Будущее… мысли о нем неизменно цеплялись за настоящее и вызывали страх. И в который раз она гнала все прочь. Взяв палочки, она принялась за еду, ощущая, как время от времени Макс гладит ее по бедру, как пальцы его сжимают ее коленку сквозь плотную ткань джинсов.

После роллов они заказали по чашке чая, на этот раз самого обычного, черного с лимоном. Спешить было некуда, полумрак окутывал спокойствием, фоном лилась тихая музыка. Они редко выбирались куда-то вдвоем, хотя и проводили вместе практически все время. Сейчас же Макс понимал, что ему нравится сидеть вот так, рядом с Лизой, разговаривать с ней, нравится, что окружающие воспринимают ее, как его женщину.

Они снова заговорили о фигурном катании, и Макс спросил, что она думает о программах на следующий сезон.

- Давай вначале этот закончим, - Лиза отломила кусочек от его чизкейка и облизала ложку.

- Ешь, - он подвинул к ней блюдечко.

Она наградила Макса выразительным взглядом, отковырнула еще немного и отодвинула тарелку в сторону. Хотела сказать, что скоро о поддержках им придется забыть, но осеклась, заметив девушку, остановившуюся в паре метрах от их столика. Черты ее лица показались Лизе знакомыми, а через пару секунд она вспомнила, где видела ее. И не только это. Она вспомнила даже имя. Вика. Она медленно преодолела оставшееся расстояние, взглянула на Макса, потом внимательно осмотрела его спутницу. Лиза внутренне подобралась, Самойлов напрягся.

- Привет, - Вика улыбнулась.

Тяжелые завитки каштановых волос лежали на плечах, в уши были вдеты крупные золотые кольца, аккуратная кожаная сумочка вишневого цвета висела на тонком ремешке. Чем дольше Лиза смотрела на эту девушку, тем острее ощущала озноб. Она была действительно красива, и от красоты этой веяло восточным теплом, страстью. В приятном голосе слышались бархатные нотки, пухлые губы обещали удовольствие, движения сквозили опасной грацией. В голове у Лизы зашумело, мир вокруг пошатнулся, к горлу подкатила тошнота. К этой женщине Макс уходил, оставляя ее одну посреди ночи, к этой женщине…

- Здравствуй, Вика. - Взгляд Самойлова сделался холодным, стальным. Он не хотел видеть ее, не хотел встречаться с ней. Вернее, ему было все равно. Он не хотел, чтобы Лиза видела ее. Но Вика стояла, чуть склонив голову, и, похоже, никуда не спешила. - Тебя кто-то ждет? - В вопросе слышался подтекст.

Ее никто не ждал, она просто зашла выпить чашку кофе. Но теперь это уже не имело значения. В Москве миллион мест, где ей способны предложить сносный капучино.

- Рада была увидеть тебя.

Вика еще немного постояла возле столика, а потом медленно пошла к выходу. В дверях она снова остановилась и обернулась. Макс и его спутница о чем-то говорили, никто из них не смотрел в ее сторону. Рука девушки лежала в его ладони… Вика достала телефон и набрала короткое СМС. Нашла в адресной книге нужный контакт и отправила. Снова посмотрела на Макса. Он мельком глянул на дисплей своего телефона и отложил мобильный в сторону. Обнял девушку, прижался губами к ее волосам. Вика быстро зашагала прочь. Каблуки ее сапог стучали по плитке, которой был устлан пол, эхо шагов звенело в ушах. Она давно приняла их с Максом разрыв и не пыталась ничего исправить. Она и не хотела ничего исправлять. И все же сейчас ей было больно.

***

По дороге домой Лина заскочила в винный бутик и купила бутылку красного сухого Бордо. Поездка отняла у нее больше сил, чем она предполагала. Ставить программы и лично переживать за спортсменов, стоять у бортика, принимать участие во всем происходящем, оказалось совсем не одним и тем же. Прежде она работала в одиночку, на чемпионат Старого света же поехала, как часть команды. Это были странные ощущения, странные эмоции, и Лина пока не могла определиться, нравятся они ей или нет. Ей нужно было хотя бы два-три дня, чтобы спокойно обо всем подумать и понять свои внутренние ощущения. Пока же она думала о встрече с Егором, и это занимало все ее мысли.

В то время как в ванную набиралась вода, Лина разделась и откупорила вино. Она знала, что Егор вернется не раньше, чем через два часа, и решила воспользоваться этим временем, чтобы прогнать налет усталости.

Медленно, но верно сезон подходил к концу. Она знала, что следующие три месяца пролетят очень быстро. В ближайшее время она намеревалась встретиться с нужными людьми, обсудить планы на следующий сезон. Ее уже пригласили ставить программу для немецкой пары, кроме того, намечалась перспектива поработать со спортсменами из Канады и Италии. В большинстве своем программы ставились в конце сезона, перед тем как фигуристы отправлялись отдыхать, и Элина всегда любила эту пору. Работа захватывала ее, расширяла границы сознания, подпитывала и вдохновляла. Это был нескончаемый круговорот, обмен: вкладывая силы, душу, эмоции, она заряжалась энергией и тут же применяла ее для новых идей.

Кимер поставила наполненный бокал на бортик ванной, а сама опустилась в горячую душистую воду. Блаженно застонала и прикрыла глаза. Оставалось только дождаться Егора, впрочем, подгонять время она не собиралась.

***

Стоило Жене открыть дверь, Ксюша повисла у него на шее. От нее веяло домашним уютом, теплом, в больших шоколадных глазах блестели искорки радости. Он положил руки на ее раздавшуюся талию, и на лице его отразилось довольство. Ксения тоже улыбнулась.

- Поздравляю победителя. - Она коротко тронула губы мужа поцелуем.

Он пах зимой, морозом, куртка его была прохладной, и Ксюша чувствовала это через футболку, надетую на голое тело. Она помогла ему расстегнуть змейку, повесила куртку в шкаф и снова оказалась прижатой к его груди. На этот раз Женя сам обнял ее, зарылся носом в ее густые длинные волосы и с наслаждением выдохнул ей в затылок. Его большие ладони легли на ее круглый животик, исследуя, изучая, губы скользили по шее.

- Я соскучился.

- Сам виноват.

Она развернулась в его руках, вздернула носик. Но сдалась быстро, стоило только заглянуть мужу в глаза. Ксюше всегда казалось, что он смотрит не на нее, а вглубь, в сердце. Вот и сейчас она чувствовала, как взгляд его проникает внутрь, поднимая бурю, будоража, опьяняя, стягивая ее сущность жемчужными нитями нежности. Она прижалась к нему, требуя ласки, которую он не замедлил ей дать. Все в нем жило для этой женщины, все тянулось к ней. Губами к губам, соприкосновение языков, тихий стон, как порыв теплого летнего ветра.

- Ксеня… - шептал Женя, гладя ее по спине, по плечам. Руки его хаотично касались ее нежного гибкого тела, желая охватить разом и желобок позвоночника, и округлые плечи, и аккуратные лопатки, и мягкую выпуклость ягодиц. - Ксеня моя… Ксеня…

- Никуда тебя больше не пущу…

Она подставляла его губам щеки, подбородок, лоб. Шепот срывался с губ, веки были опущены, маленькие ладони нашли пристанище на груди. Она не думала ни о Лине, ни о других женщинах. Глупая вспышка ревности осталась в прошлом, забытая, никчемная, ненужная. Потому что не будет других. И, вдыхая ртом воздух, Ксюша чувствовала себя маленькой глупой девочкой, маленькой любимой девочкой, которую, она знала точно, этот мужчина никогда не предаст.