Ягоды бабьего лета - Толмачева Людмила Степановна
— Зоя Михайловна будет после обеда. А пока вы можете погулять по нашему городу. Ведь вы впервые здесь?
— Да, впервые.
— Вот и прекрасно! А может, вам кого-нибудь в сопровождающие дать? У меня Галя, медсестра, сейчас освободится, процедуры закончит и может составить вам компанию.
— Нет, спасибо. Я лучше одна погуляю.
— Это ваше дело. Не опаздывайте к обеду. Он у нас в 13.00.
Нинель Эдуардовна вышла, а Люба снова посмотрелась в зеркало. Теперь ее уродливое отражение не вызывало смеха. Люба грустно усмехнулась, поправила прическу, подмигнула себе и осталась довольна своим лицом, румяным, с искорками в глазах, без явных признаков увядания, если не считать пару морщинок возле глаз. Она достала из сумки мобильник и набрала домашний номер:
— Мама, здравствуй! Я в Сергино. Извини, вчера не смогла. Да, да! Это он. Что? Нет. Ничего не помнит. Ладно, об этом дома. Я что хочу сказать: мне придется здесь задержаться. Да, всякие формальности. Владику я сама позвоню. Да. Я хорошо устроилась. Нет, ничего не надо. У меня все есть. Ну, пока. Буду регулярно звонить, не беспокойся.
Поговорив с матерью, тут же набрала номер Татьяны Федоровны:
— Добрый день, Татьяна Федоровна! Я звоню из Сергино. Не стану по телефону вдаваться в объяснения, вы уж извините. Потом, по приезде, все расскажу. У меня к вам огромная просьба: надо уладить с завучем расписание. Пусть меня на неделю заменит Ирина Александровна. Хорошо? Да, пока на неделю. Спасибо. Буду звонить. Всего доброго!
Признаться, она не ожидала от себя такой решимости, почти одержимости в достижении поставленной цели. Пережив с утра очередную оплеуху, она усвоила важный урок: «Нельзя поддаваться мелочным эмоциям. Они могут сломить меня раньше, чем я дойду до того главного, ради чего я сейчас живу. Если я, ударившись в бабью истерику, побегу отсюда, хлопнув дверью, Игорь навсегда останется здесь. Уж Нинель постарается. Нельзя допустить, чтобы она победила в этом негласном состязании».
День разгорался самый что ни на есть летний — теплый, солнечный, с легким ветерком, несущим по городу терпкий аромат неубранных еще садов и огородов. Люба шла по центральной улице города. Где-то в самом ее начале, как ей объяснили, расположен универсам, единственный здесь крупный магазин.
В универсаме Люба накупила много разных вещей, необходимых ей для длительного проживания в Сергино: белье, халат, тапочки, посуду и даже электрический чайник. Кроме того, набрала кое-что из продуктов и прочей бытовой мелочи. Нагруженная двумя пакетами и сумкой, она вернулась в интернат ровно к обеду. В вестибюле ее вновь оглушил пронзительный рев звонка.
«Интересно, что бы ответила Нинель на мой вопрос об этом чудовищном звонке? Наверное, примерно так: “В связи с повальной глухотой контингента, я как врач считаю целесообразным наличие такого громкого звонка”».
Люба свалила покупки на диван, вымыла под краном руки и почти побежала в столовую.
Она села на то же место и огляделась — Нинели Эдуардовны не было. «Должно быть, на кухне, пробу снимает, — подумала Люба и поймала себя на трусливой радости оттого, что не видит поблизости своей противницы. — Надо выкинуть эту чушь из головы. Так можно дойти черт знает до чего!»
Она с аппетитом ела борщ из свежих овощей и не сразу заметила Игоря с его чудаковатым спутником — хромоногим старичком. Они опять о чем-то оживленно беседовали, вернее, говорил старичок, а Игорь слушал, кивая и изредка произнося междометия. Люба уткнулась в тарелку и не подняла глаз, пока эти двое не уселись за свой стол.
Она выбрала эту тактику, благодаря подслушанному разговору в кабинете врача. Вчера ее возмущению не было предела: «Значит, тебе безразлична московская тетка, то бишь твоя сестра, примчавшаяся на всех парусах, чтобы обнять, приласкать, отогреть у своего сердца несчастного блудного братца. Мало того, ты боишься всяких телячьих нежностей с ее стороны. Ты опасаешься быть втянутым в семейные отношения с людьми, которых ты не помнишь, не знаешь и, главное, не желаешь знать. Тебе плевать, что где-то, возможно, живы твои родители, что у тебя есть жена, дети, друзья, которым ты дорог, что они почти не спят, ожидая своего разлюбезного сыночка, мужа, отца, друга. Что ж! Поступим по-другому. Никаких нежностей, тем более телячьих! Никаких восторгов и прочей бабьей канители! Пойдем от обратного. Ты сам должен заинтересоваться мной. Не я, а ты будешь искать встреч. Не я, а ты первый пойдешь на сближение, знакомство, свидание и что там еще! Я сделаюсь актрисой, ох, какой актрисой я буду, никому и не снилось, и в первую очередь мне самой…»
Люба допила компот, аккуратно составила посуду на тележку и пошла к лестнице, мимо стола Игоря. Краем глаза она видела, что он смотрит на нее, но не повернула головы ни на миллиметр.
В вестибюле Фрося, ожесточенно орудуя лентяйкой, коротко, исподлобья взглянула на Любу и бросила: «Вас в директорский кабинет зовут». Люба не стала уточнять, где находится этот кабинет, так как еще вчера обратила внимание на табличку «Директор», что висела на соседней с кабинетом врача двери. Она повернула направо и пошла по коридору к директорскому кабинету. Впереди, шагах в десяти от нее, шла стройная женщина в строгом деловом костюме. Дойдя до кабинета директора, она взялась за ручку двери и оглянулась. Так и стояла, пока не подошла Люба.
— Здравствуйте, я Зоя Михайловна Комлева, — бархатистым низким голосом произнесла женщина, — исполняю обязанности директора. А вы, наверное, сестра нашего Николая?
— Здравствуйте. Да, это я, Любовь Антоновна.
— Очень приятно. Пройдемте в кабинет, поговорим.
Люба, несмотря на доброжелательный тон Комлевой, держалась настороженно. После всех выходок Нинели и Фроси ей чудился подвох во всем, в том числе и в обычной вежливости Зои Михайловны.
— Меня Нинель Эдуардовна коротко ввела в курс дела. И я очень рада, что у Николая, то есть теперь уже Игоря, нашлись родственники. Я, как официальное лицо, должна буду сообщить об этом факте во все необходимые инстанции. Ну а ваша задача, Любовь Антоновна, вернуть своего брата в семью, чтобы он вновь стал тем, кем был когда-то. Я понимаю, это нелегко, ведь он потерял память, но, как говорится, с Божьей помощью все преодолимо.
— Зоя Михайловна, вы, наверное, удивитесь моей просьбе, но я много думала, и так, и эдак прикидывала, кроме того, и Нинель Эдуардовна поддерживает меня в этом…
— Да? И в чем ваша просьба?
— Могу немного задержаться здесь, у вас? Пожить с недельку, пока Игорь привыкает ко мне и вообще…
— Это немного неожиданно… Но, если честно, мне жаль отпускать Николая, то есть Игоря. Он числится у нас в штате, работает плотником. До него тут был один, простите, алкаш. По три дня пропадал невесть где. А Игорь свою работу выполняет безукоризненно. Хотя, конечно, я думала, что вы постараетесь как можно быстрее, после всех формальностей, увезти его домой. Я…
— Зоя Михайловна, ведь он не узнал меня! Понимаете? Ему тяжело будет вот так сразу, с ходу, как говорится, с корабля — на бал. И потом, документов у меня с собой нет, их должен привезти его сын. Если вы беспокоитесь насчет моего здесь проживания, то я заплачу необходимую сумму.
— Еще этого не хватало! Никаких денег мы с вас не требуем.
— Но должна же я как-то возместить расходы? А знаете что? Я придумала. Ведь я могу поработать у вас нянечкой или, я не знаю, кастеляншей, уборщицей…
— Вы это серьезно?
— Вполне.
Зоя Михайловна скептически оглядела Любу, потом спросила с легкой улыбкой:
— А кто вы по профессии?
— Учитель-словесник.
— Русский и литература?
— Да.
— Вот и прекрасно. У нас библиотекарь, Инна Сергеевна, снова заболела. Она пенсионерка, уже в годах. Молодежь на такую зарплату не заманишь. А работы очень много. Нужно произвести полную инвентаризацию старого фонда, кроме того, оформить вновь поступившие книги. Не могли бы вы взяться за это?
Похожие книги на "Ягоды бабьего лета", Толмачева Людмила Степановна
Толмачева Людмила Степановна читать все книги автора по порядку
Толмачева Людмила Степановна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.