Слишком борзая! (СИ) - Савельева Алина

— Помнишь, ты не исключал того, что сообщник Холли имеет отношение к полиции? Не будем рисковать. Думаю, привлечь профайлера из другой страны это идеальный вариант, — уверенно ушел я от прямого ответа и повернул вопрос иначе скорее из личного интереса.

— Как её зовут?

Прозвучавший вполне обычный вопрос вызвал во мне неистовую бурю эмоций. В мозгах тут же закипело, в груди стая диких кошек начали раздирать сердце в лоскуты. Просто имя! В голове всплыло только имя «Ми-ле-на», а в душе и голове уже апокалипсис.

— Не скажу. Ты тоже к полиции имеешь отношение, хоть и весьма посредственное, — отделался я от обижено сопящего индуса в моей машине.

Началось томительное ожидание результатов лаборатории. В течение недели из больницы вернулись сначала Билл, а затем и Синди. И если всю неделю мне удавалось избежать личной встречи с Холли, ссылаясь на занятость бизнесом родителей, то в воскресенье она намеренно позвонила Синди и напросилась в наш дом с визитом.

Тянуть с чистосердечным признанием во всем стало невозможно, и я позвал отца в кабинет.

— Пап, выслушай меня пожалуйста…— начал я свой длинный монолог.

Билл молча слушал историю, как появилась Холли в моей жизни. Сколько всего было сделано в попытках найти истину, хоть какую-либо информацию, уличавшую ее в преступлении.

— Целый год мы искали, следили за каждым ее шагом и даже прослушивали разговоры. И ничего. Но как только мы обручились, начали происходить все эти подозрительные вещи. У Холли даже слегка изменилось поведение, она стала более уверенно и настойчиво толкать меня на какие-либо действия, будь то страховка или покупка общего дома. Но я не учел того, что эта история как-то коснется вас. С одной стороны лучше все это прекратить, пока не дошло до беды, а с другой стороны… мне очень жаль потраченного времени, усилий и больше всего — что убийца не понесет наказания.

Проговорили мы с Биллом почти час. Вопросов у него возникло много. Конечно, у него были причины злиться и на меня. Даже посетовал, что не познакомил мою задницу с ремнем, а нос с углом кладовки, в свое время.

— История реально удивляет количеством бесполезно затраченных ресурсов. Я давно догадывался, что к своей невесте ты нежных чувств не испытываешь, — задумчиво повертев в руке фоторамку с изображением Сидни, отец встал и направился к своему сейфу.

— Тимми, мне нужно, чтобы ты поехал с этим к Борису как можно скорее, — произнес отец, извлекая из сейфа объёмную папку.

Глава 8

Выходя из кабинета отца, я услышал голос Холли, о чем-то болтающей с Синди в гостиной. Мне потребовалось несколько минут, чтобы собраться и войти в эту комнату.

Возникло нечто схожее с чувством дежавю, ведь впервые идя на контакт с ней после смерти Энтони, я тоже испытывал не самые лучшие чувства к Холли. Но в данный момент всё в разы хуже. Не только потому, что она посмела тронуть самых близких мне людей.

— Тебе действительно лучше уехать, Тимми. Хоть ты и невозможно скуп на эмоции, сейчас даже я вижу твою ненависть лучше, чем верхнюю строку у окулиста, — застал меня отец за тем, что я пытался взглядом распилить дверь в гостиную.

— Меня гложет поганое, угнетающее разум чувство. Ведь именно я привел в этот дом убийцу, — ответил я отцу.

— Сложно поспорить. Давай-ка ты сейчас выпей дедовской настойки и помалкивай, — ободряюще улыбнувшись мне, Билл с широкой улыбкой распахнул двери и громко забасил, подгоняя женщин в кухню.

Все-таки мой приемный отец не на простом везении свой бизнес с нуля поднял. Есть в его извилинах и хитрость, и гибкость. Совет напиться он дал мне неспроста. Дело в том, что Холли совсем не употребляет алкоголь — ни капли, и абсолютно не выносит сильно пьяных мужиков. Отличный способ сегодня избавиться от ее общества.

Почти неделю мы с Биллом, под прикрытием затяжной пьянки, планировали наши действия. Оставить их в опасности и уехать я не мог. Отец это понимал так же отчётливо, как и то, что для меня находиться наедине с Холли стало невыносимо не только по причине подозрений на ее счёт. Пришлось рассказать ему про моё мимолётное увлечение, которое, казалось, теперь из моей памяти выдрать сможет только патологоанатом. И то с боем.

В то утро, когда мне надоело глазеть на каменный стояк после ночных сновидений, я думал, что готов к любой реакции со стороны Милены. К очередным претензиям, обвинениям и даже к тому, что снова пошлет меня. Но оказался совершенно не готов к провокациям и к последующему сексу по телефону.

Черт, в жизни так не заводился!

Никогда не встречал такой как Милена. Никогда. Женщина, которая говорит, что думает, и легко, черт побери, очень легко берет все что хочет.

Я был зол. Почти взбешён, когда она отключилась и перестала отвечать мне. Но, как показало время, именно эта неожиданная встряска и побудила меня к решительным действиям.

Прошло меньше суток, а я и мои родители уже торчали у стоек регистрации в аэропорту.

— Тимми, у нас свадьба через четыре дня, а ты снова улетаешь! Я чувствую себя героиней фильма «мальчишник в Вегасе», где ее жених в последнюю минуту появился на свадьбе!

— Я не опоздаю, — сухо ответил я Холли, которая увязалась нас проводить.

— Я все понимаю! В последнее время у тебя были неприятности, и ты две недели ходишь букой, но не заставляй свою невесту нервничать! — промурлыкала Холли и по своей привычке принялась елозить своими когтями по моей рубашке.

— Неприятностями ты называешь то, что я едва не лишился родителей? — довольно грубо уточнил я, но этот метод в последнее время отлично работал.

Мою нервозность и замкнутость Холли списывала то на приближающееся событие, то на недомогание родителей, чем облегчила мне задачу придумывать причины, почему я не в настроении.

— Не придирайся к словам, Тимми! Я просто хотела разрядить… — обиженно захлопала ресницами дрянь.

— В голову себе разряди, — ласково на русском языке посоветовал я, искренне улыбаясь.

— Мне так нравится, когда ты говоришь на русском. Звучит брутально-сексуально.

Холли притянула мою голову к себе, прикасаясь холодными лживыми губами к моим. Целовать змею на глазах у тысячи пассажиров я не собирался, поэтому положил руку на талию, притягивая к себе и утыкая лицо Холли себе в подмышку. Хотелось бы более крепких объятий ее шеи. Но пока это просто очередная уловка.

Едва Холли, попрощавшись с нами, покинула аэропорт, я тоже обнял родителей и отправился регистрироваться на свой рейс в Москву, о котором она и не подозревала, полагая, что я вместе с родителями лечу на ЭКСПО.

В музейном доме деда, казалось, даже домашний кот Тимоша четко знает свой распорядок дня. Лениво переваливая пухлые бока, он завалился в кухню ровно к двум часам, когда я и дед уже допивали чай, разглядывая бумаги из папки Билла.

Вся макулатура в ней касалась счетов Холли и какого-то мужика с редким именем Джон Джонсон.

— А твой батя не только в пирожках с котятами толк знает, — усмехнулся дед, поправляя очки в тонкой оправе.

— Что там? — сунул нос я в один из листов, сплошь забитый строками с транзакциями.

Ни черта не смыслю в банковских махинациях и на самом деле не понимаю, чем так заинтересовали эти бумаги Билла и деда.

Дед долго и вдумчиво пялился на мой лоб и, собрав бумаги, отправил собираться в «Айкон».

— Неделю назад я нанял нового управляющего в клуб. Зовут его Арсен. Он в подобных вопросах подкован куда лучше меня, — пояснил Борис Иннокентьевич и повез знакомить нового владельца с новым управляющим.

С первого взгляда на Арсена у меня пришла ассоциация — ворон. Смуглый, темно-карий цвет глаз практически сливается со зрачком, крупный нос с острым кончиком и широкими крыльями. Взгляд цепкий, изучающий, несмотря на тронувшую рот улыбку приветствия.

До конца дня Арс разбирал бумаги из папки, периодически поясняя мне, что и как. К вечеру мои извилины начали протестовать против такого объема пока еще непонятной информации.