Опекун. Вне закона (СИ) - Траумер Ронни

Та, словно дрессированная собачка, идёт к нему, тряся голыми силиконовыми сиськами. Невольно вспоминаю двоечку Каролины, и ладони горят, словно я в этот же момент в руках их держу. Год, мать твою! Больше года прошло, а я помню мягкость плоти и твёрдость сосков. Бред какой-то!

– Рот открой, – обращается к девице Агафонов.

Когда та выполняет его «просьбу», он толкает кубик льда ей в рот, добавляя к нему два пальца. Девка давится, на глаза слёзы выступают, но она продолжает сосать пальцы Спартанца. Работа у неё такая – сосать всё, что в рот суют.

– Она сейчас задохнётся, – усмехается подошедший к нам Сеня.

– Она привыкла, – отвечает ему Агафонов, но всё же вытаскивает пальцы изо рта девицы и, шлёпнув её по заднице, отправляет обратно на диван.

– А в честь чего сбор? – интересуюсь я и беру предложенный Сеней коньяк.

– Я выкупил здание в центре, новый ресторан открою, – с гордостью отвечает Агафонов.

– Это та двухэтажная постройка, где администрация собиралась какой-то музей открыть? – округляет глаза Сеня.

– Ага, – кивает довольный, как чеширский кот, Агафонов.

– И как ты это сделал? – спрашиваю лишь для того, чтобы получить подтверждение своим мыслям.

Никто из нас троих чисто не работает. Как говорится – человек из девяностых вышел, а девяностые из него нет. Для людей мы, конечно же, честные бизнесмены, и многие, кто сделал себе имя в те времена, знают нас и наши методы, а для остальных мы законопослушные граждане. С виду только. А вот Лёня с трудом избавился от старых привычек и то лишь на семьдесят процентов. Из нас троих он самый отбитый, и когда ему чего-то хочется, Агафонов использует любые методы.

– Очень просто, – кивает в сторону окна.

Мы с Сеней поворачиваемся и видим главу управления архитектуры и градостроительства в компании двух проституток и уже с красными щеками. Что-то новенькое для Агафонова, обычно он предпочитает методы угроз и запугивания.

– Заплатил? – удивлённо вскидывает брови Сеня.

– Угу, – мычит, опрокинув в себя всё содержимое стакана.

– Неожиданно, – цокаю языком я.

– Так нужно, брат, – хлопает меня по плечу. – Времена меняются, – продолжает удивлять нас. – Отдыхайте и ни в чём себе не отказывайте, – разводит руками и удаляется.

– Мы чего-то не знаем? – обращается ко мне Сеня.

– Возможно, – задумчиво отвечаю.

Внезапно чувствую какую-ту вибрацию по ноге и не сразу понимаю, что происходит. А засунув руку в карман брюк, обнаруживаю телефон. Не мой.

На экране высвечивается сообщение, которое гласит: «Если этот деспот что-то с тобой сделал, я его своими руками придушу».

– Чёрт, как же она меня заводит, – раздаётся у моего уха.

Резко поворачиваюсь к другу и понимаю, что он смотрит на экран телефона, где на дисплее фотография Каролины и её подружки.

– Охренел, Кузнец? – рявкаю на него.

– А что? Блондинка буквально просит порки, и ей очень пойдёт кожаное бельё, – мечтательно проговаривает тот, и я выдыхаю с облегчением, когда понимаю, что речь идёт не о Каролине.

А что такое, Марат, ревность уже прёт наружу?

Глава 8

Лина

Я не выходила из комнаты до самого утра. Сначала плакала, жалея себя из-за ситуации, в которой оказалась, а потом проклинала ту злополучную ночь.

В тот день я была уставшей: отработала две смены подряд, подменяя коллегу, у которой ребёнок заболел. Сутки без сна, а утром, когда домой уже собралась, позвонила мама и попросила съездить вместо неё на работу. Ей наша соседка из деревни позвонила и сказала, что бабушке плохо стало, потому ей срочно нужно было уехать.

Плюнула на усталость и поехала маму подменить. Работа утомила меня ещё больше, и я присела на диван. Думала, немного отдохну и поеду домой. Это было роковой ошибкой. Решение, которое изменило мою жизнь. Нет, всё бы осталось, как есть, если бы Марат не узнал.

Я не так хорошо его знаю, но успела понять, что оплошностей он не прощает. И вот это незнание того, что будет дальше, съедает меня изнутри.

Уснула и проснулась рано утром, в горле ком, во рту сухость, щёки стянуло от высохших слёз. И как бы мне не хотелось встречаться с Маратом, я понимала, что этого в любом случае не избежать. Умыв лицо холодной водой, чтобы хоть немного отёк спал, я вышла из комнаты.

В гостиной никого не оказалось, и, выпив воды, я вернулась в комнату. Однако прошёл час, потом второй, третий, а в квартире мёртвая тишина. Желудок уже требовал пищи, дозу кофеина, и я снова вышла из комнаты. Поняла, что дома одна, но убедилась в этом, когда поднялась на второй этаж. Выдохнув с облегчением, занялась завтраком или, лучше сказать, обедом.

Просидела весь день одна, без телефона и общения: у домработницы выходной, и, как назло, у меня тоже выпали два дня выходных подряд. Марат так и не появился ни в этот день, ни даже три дня спустя.

Сегодня я уже вышла на работу и наконец-то увидела других людей, а не только своё отражение в зеркале и охранников у дверей. И что самое главное – встретилась с Юлькой.

– Я тебя убью, – первое, что она говорит при встрече.

– Что? – смотрю на неё непонимающе.

– Ты почему на звонки и сообщения не отвечаешь? Я же вижу, что ты в сети, – материнским тоном отчитывает меня.

– В сети, – задумчиво повторяю, поджав губы. – Мой телефон у Самойлова, – дрогнувшим голосом проговариваю. – Он что, копается в моём сотовом?

– Так, спокойно, – спешит успокоить меня подруга. – Самое страшное уже произошло и больше ты ничего не скрываешь. Да, Лина? – уточняет.

– Нет, – мотаю головой, и Юля округляет на меня глаза. – В смысле – нет, ничего не скрываю.

– Ну вот, значит, и повода для беспокойства нет, – улыбается подруга, пытаясь меня взбодрить.

– Он не имеет права, это личное, – говорю, уже чувствуя, как в уголках глаз собирается влага.

– Это да, но что поделать, – гладит меня по плечу. – Прости, – бросает и отходит к своему рабочему месту, чтобы обслужить гостя.

Господи, когда это закончится?! Хочу домой, к себе домой, в нашу с мамой квартиру. Жить, как раньше: работать, гулять с Юлькой, готовить вечерами с мамой, а после ужина смотреть какую-нибудь мелодраму.

Он ворвался в мою жизнь и всё испортил. Я жила спокойно, делала вид, что год назад ничего не случилось, чтобы мне было легче и совесть не мучила. И что я теперь имею? Вечные переживания, незнание, что с мамой. Живу, словно на пороховой бочке: то Самойлов мне жизнь портит, то дочь его появляется, то охранники командуют мной, чего ещё ждать? Спокойствия хочу, мирных будней и тихих ночей.

– Так, что он тебе сказал, сделал? – возвращается ко мне подруга.

– Ничего, он только спросил, когда это было, а потом велел в свою комнату идти, – отвечаю и указательными пальцами слёзы с глаз аккуратно вытираю, чтобы тушь не размазать.

– Хм, как интересно, – хмурится Юля. – Я ожидала чего-то пострашнее…

– Например? – прищуриваюсь я.

– А знаешь, по факту ничего страшного не произошло, – резко меняется в лице. – Ты совершеннолетняя, он нормальный мужик, – я удивлённо вскидываю брови. – Ну, в смысле, не какой-то отморозок… Чёрт, не так! – она замолкает, понимая, что сама запуталась. – Короче, смотри: он богатый и известный в городе бизнесмен, а значит следит за собой, и не смей отрицать, что выглядит он охрененно, как бы он мне не нравился…

– Я не понимаю, к чему ты клонишь, – говорю, устало вздыхая.

– Здоровый, привлекательный и состоятельный мужчина лишил тебя девственности. И заметь, все девчонки говорят, что первый раз болезненный и неприятный, а у некоторых и второй, и третий проходят не особо, пока они прелести оргазма не узнают. А ты, как я помню, получила его в первый же раз. Тебе либо очень повезло, либо… Самойлов знает толк в женских оргазмах.

– Ты ненормальная, – качаю головой я. – Что ты такое несёшь?

– Говорю о том, что отдай ты свою девственность, к примеру, Максиму, не было бы так хорошо, и кроме болезненного ощущения ты бы ничего не испытала, – она говорит уверенно, словно курсы интимного мастерства прошла.