Леночка, или Анна Каренина наших дней (СИ) - Июльская Ирина

— Спасибо, все хорошо. — слабо улыбнулась в ответ Леночка.

— Мы тоже гуляем, — смущенно произнес Олег Иванович и тогда Леночка заметила, что его жена на последнем сроке беременности. Пальто на ней было застегнуто только на верхние пуговицы и полы его расходились.

— Я помню ваши уроки, было так интересно, что я даже захотел стать историком, как Николай Константинович, но родители все же уговорили поступать в медицинский. —

— И правильно сделали, теперь мы имеем замечательного врача в городе. Знаем куда нам обращаться, если что. — с грустной улыбкой заметил папа.

— Жаль, что в нашей горбольнице нет достойного оборудования, многое приходится делать по старинке, дедовскими методами. — еще грустнее ответил Олег Иванович. Затем они распрощались и разошлись в противоположные стороны.

Молчание прервал папа:

— Я совсем немного проработал в школе, а учеников, как оказалось, у меня не так уж и мало и, главное, помнят. Жаль, что я его совсем не помню. — Лена молча шла под руку с отцом, вспоминая счастливые лица молодой пары — Олега и Ирины.

— Сколько ей лет? Наверное, моя ровесница, мне уже двадцать два. Досадно, что мой День рождения прошел в больнице, вернее его у меня совсем не было, я еще пребывала в коме. Олег вытащил меня оттуда. Один Олег загнал, а другой Олег вытащил и оба врачи.

Глава 12 Потеря папы

Как-то среди ночи Лена проснулась и пошла в туалет. На кухне горел свет и пахло корвалолом. У ночного окна стоял папа, который был похож на ребенка, застигнутого врасплох за поеданием сладкого. В руках у папы была рюмка с накапанным в нее корвалолом. Сон мгновенно слетел с Леночки.

— Папа, что с тобой? Я вызову скорую. — Лена дернулась к телефону. Но папа положил свою руку на аппарат.

— Не надо, дочка, уже все прошло. Все хорошо. Спи, не волнуйся, тебе нельзя. — сказал папа, уходя с кухни в спальню. Этот случай заставил Леночку повнимательней приглядываться к папе. Она настояла, чтобы он посетил врача и даже сама хотела позвонить Олегу Ивановичу, чтобы лично отвести к нему в больницу отца. Но папа напомнил, что ему уже сорок семь лет, он не маленький, но и не настолько старый, чтобы дочь ходила с ним по врачам. Он умел подобрать нужные аргументы и успокоить дочь. Делал он это мягко, деликатно, но решительно и твердо, и Леночка послушалась его. Она окунулась в круговерть студенческой жизни, последнего этапа перед защитой диплома.

22 апреля — День рождения Ленина. Леночка с детства помнила торжественные школьные линейки и песни, посвященные Вождю революции, с самого утра звучавшие по радио. Этот день стоял особняком в советском календаре, хоть и не был выходным. А к началу 90-х пафос этого праздника, так и не ставшего общенародным, сошел на нет. Но папа иногда позволял себе, отрывая листок настенного календаря и усиленно изображая из себя оперного певца, зычным голосом пропевать: «Ленин всегда живой, Ленин всегда со мной, в горе, в надежде и в радости…» — отношение к Ленину было у него всегда, даже до «Перестройки», как к злому гению. Папа никогда не был коммунистом и даже не стремился в партийные ряды, в отличии от мамы, та в вопросах идеологии чувствовала свое превосходство над ним, но дома они никогда не устраивали политические дебаты, избавив дочь от подобного. Папа был скорее аполитичен, во внутренней эмиграции от идеологии компартии.

И вот в один из таких дней, 22 апреля 1993 года, папа прилег в спальне. Было позднее утро или ранний день, часов двенадцать. Солнце заливало все окна квартиры. Мама загрузила стиральную машину бельем, а когда часа через полтора она остановилась, выполнив свою работу по обеспечению семьи чистым бельем, мама сложила отстиранное в большой пластиковый таз и попросила Леночку развесить вещи для просушки на лоджии комнаты, где отдыхал папа. Леночка тихонько, на цыпочках вошла и стараясь не разбудить папу, выскользнула на лоджию.

Апрельские солнечные лучи были уже горячи и обещали все быстро высушить. Развесив по веревкам вещи, Леночка тихонько вернулась с лоджии в спальню и только тогда заметила темные пятна на папином лице. Глаза были закрыты, лицо спокойное, казалось он спит. Лена взяла папу за руку, которая лежала вдоль его тела, рука была холодная. Первый раз Лена воочию видела смерть, смерть любимого и близкого ей человека. Ведь только сегодня утром он пил с ними чай и даже затянул свое традиционное о вечно живом Ленине… Как тонка грань между жизнью и смертью. Лена сидела так, пока не услышала за дверью голос мамы:

— Лена, что ты так долго? — Мама приоткрыла дверь и увидела лежащего на их кровати папу и возле него дочь, всю в слезах.

Мама инстинктивно закрыла дверь, в надежде, открыв ее вновь, не увидеть этой картины, как будто ей все это привиделось.

Тут Лена разрыдалась в голос, словно в ней сработал спусковой крючок, ранее сдерживавший ее. Эмоции захлестнули и Лена упала ничком на папу, стала трясти его, как будто в ее силах было разбудить его от вечного сна.

Подошла мама и увела Лену в ее комнату, строго приказав оставаться в ней, а сама пошла звонить, чтобы вызвать врача и милицию, что всегда делается в подобных случаях.

Мама звонила, им звонили, телефон не унимался. Лена слышала, как кто-то приходил к ним в квартиру, кто-то уходил. Она так и ни разу не вышла, даже когда приехала машина и увезла папу в морг городской больницы. Лена лежала, не шевелясь и тупо глядя в потолок. Время замерло и остановилось. А за окном нехотя и лениво опускались прозрачные весенние сумерки, солнце словно медлило уходить с горизонта. Оно, скованное долгой зимой, почувствовало себя свободным и отчаянно не хотело покидать небо.

А для папы завтра не наступит никогда. У Леночки больно сжалось сердце. Какое ужасное начало нового 1993 года. И вправду, как встретишь Новый год, таким он и будет. Леночке вдруг вспомнился ее несчастливый Новый год, Олег, поездка в Москву, больница, тревожные папины глаза. Но все это несравнимо с тем, что произошло сегодня. Все можно пережить, кроме смерти. И, хоть взрослея, человек свыкается с мыслью, что он не вечен и смерть неизбежна, все же ее невозможно понять, пока не встретишься с ней вот так неожиданно. Она пришла не предупредив, чтобы забрать с собой папу. А ведь ему всего сорок семь! И слезы опять взяли верх, и захватили Леночку целиком. Она лежала неподвижно, а они лились из ее глаз, но ни один мускул на ее лице не дрогнул, она одеревенела вся и лишь подушка заметно намокла от слез.

Под утро, когда чуть забрезжил рассвет, Леночка провалилась в спасительное забытье, там ей казалось, что все хорошо, она видела папу, он шутил и улыбался ей. И лишь очнувшись утром, Лена поняла, что это был сон, а реальность такова, что папы больше нет.

Выйдя из комнаты, она заметила, что зеркала закрыты покрывалами и даже люстра в гостиной была задрапирована черной тканью. На кухне сидели мамины подруги: Лилия Викторовна и Вера Николаевна и почему-то парикмахерша Ольга Семеновна, увидев которую Леночка вернулась в реальность. До этого ей казалось, что все происходящее вокруг сон и стоит проснуться, как все будет в ее жизни по-старому и только теперь она поняла, что это не сон, а факт, аксиома — папы больше нет и никогда не будет. И с этим надо продолжать жить дальше.

Как бы не недолюбливала Леночка Ольгу Семеновну, она не могла не признать, что именно Ольга Семеновна взяла на себя хлопоты по организации похорон папы. Родственники мамы жили далеко, в Сибири и приехать не могли, а у папы вообще никого из родни не осталось, кроме троюродной сестры, часто болеющей тети Насти, и ее дочери Нины. Так, что помощь Ольги Семеновны была очень кстати, она даже привлекла своего единственного племянника Алексея, который был старше Леночки на два года и уже работал инженером на заводе, после окончания института. Отец Алексея погиб в Афганистане, когда сыну было лет десять. Мать Ксения работала на заводе нормировщиком, получала сущие гроши, государство платило небольшую пенсию на Алексея, но матери очень хотелось дать сыну высшее образование. Помогала бездетная сестра — Ольга Семеновна, к тому времени овдовевшая. Ольга ходила по домам: делала химию, маникюр, стригла, красила волосы дамам, в основном «Бальзаковского возраста». Ее многолетние клиентки знали о непростой доле сестры парикмахерши, предлагали для осиротевшего подростка Алексея, что-то из вещей, оставшихся от выросших детей. Некоторые вещи Ольга приносила в дом Ксении, которая все отстирывала, а бывало и латала.