Оса со скальпелем (СИ) - Пепплер Таня

— Самолечение не всегда помогает, — вмешалась в разговор Елена, и я, честно, чуть было не стукнула собственную медсестру, потому что в ответ на её слова, и до этого нервная мамочка буквально разъярилась.

— Можно подумать, ваши лекарства или прививки помогают, — сердито произнесла она, прижимая ближе ребёнка, который, к слову, выглядеть после того как его распаковали, стал чуть лучше, хотя по-прежнему молчал. А его мать тем временем продолжала возмущаться, — они только разрушают иммунитет организма! Лечиться надо народными средствами!

И вот теперь, наконец, мне стало понятно, с кем мы имеем дело. Женщина, похоже, являлась весьма активной сторонницей антипрививочников, поэтому, чуяло мое сердце, малыш не был привит ни от одного заболевания, что явно усложняло клиническую картину.

— Признаю, медикаментозное лечение не всегда бывает успешным, — произнесла мягко, соглашаясь с ней, и попросила, — давайте всё же посмотрим, с чем именно вас направили ко мне.

— Вот, — она сняла с сына комбинезон, и я тут же увидела эту самую проблему. На его правом бедре буйным цветом, как говорится, цвёл абсцесс. Кожа вокруг него покраснела и припухла, и даже на первый взгляд он выглядел не очень хорошо, отсюда и температура у ребёнка. Пожалуй, вскрыть нарыв нужно было ещё вчера.

— Я так понимаю, до сегодняшнего дня, вы пытались вылечить мальчика в домашних условиях? — спросила, уже предчувствуя, что именно могу услышать в ответ.

— Да. Мы, по бабушкиному рецепту, привязывали медовые лепёшки, — кивнула женщина, убежденная в правильности подобного лечения. У неё и сомнения не возникало, что что-то не так, — всё должно было давно рассосаться, но у Сенечки поднялась температура!

— Есть предположение, что именно стало причиной возникновения абсцесса? — задала вопрос, потому что в голову мысли лезли всякие, и многие из них озвучивать мне просто нельзя было.

— Мне кажется, он расчесал укус комара, — дамочка неопределенно повела плечами, явно неуверенная в своих словах, — лето, жарко, мы не надеваем на него штанишки и кофточки дома.

— Ребенок не прививался до сегодняшнего дня? — уточнила для записи в карточку и, дождавшись кивка, вынесла вердикт, — надо резать. Гной нужно выпустить, пока не случилось заражения.

— Не дам резать! — взвилась женщина, как-то уж слишком бурно реагируя на мои слова, а потом резко, без перехода, спросила, — может быть, вы просто выпишете какую-нибудь мазь?

Я вздохнула. Выдохнула. Посмотрела на Елену, которая наблюдала за нашей беседой с неприкрытым удивлением, и буквально усилием воли снова перевела взгляд на сидящую передо мной мамочку.

— Давайте сделаем так, — произнесла спокойно, не показывая, как на самом деле хочется орать, чтобы вложить хоть каплю разума в мозг этой женщины, — вы сейчас сходите к моему коллеге, и, если он скажет, что резать не нужно, значит выпишем мазь. Елена напишет вам направление в отделение к Кириллу Александровичу, а я предупрежу его, чтобы сразу вас посмотрел.

А потом, наплевав нарушение это протокола приема или нет, схватила телефон и выскочила из кабинета. Путь мой лежал в небольшую каморку под лестницей — мы с коллегами часто использовали её, как место, откуда спокойно можно было позвонить.

Загорский ответил не сразу. Мне пришлось прослушать гудков пять, прежде чем мужчина нажал на приём звонка и поприветствовал меня стандартным:

— Загорский. Слушаю.

— Кирилл, добрый день. Ты не занят? — от волнения не сразу заметила, как перешла на «ты», но потом плюнула и решила, что исправляться не буду, — кажется, настало время и мне просить у тебя помощи.

— Что случилось? — он, кажется, на подобное обращение к нему внимания не обратил, куда больше заинтересовавшись причиной моего звонка.

— У меня тут на приёме мамаша с ребёнком, — выдохнула в трубку, начиная постепенно успокаиваться от одного только его спокойного уверенного голоса, — мальчик двух лет. Нужно вскрывать абсцесс на правом бедре. Дел — на пять минут, но мать не разрешает резать. В общем, я договорилась с ней, что отправлю её на консультацию к ещё одному хирургу, а из доступных сейчас — только ты. У мальчика уже температура, так что сам понимаешь.

— Направление написала? — тут же по-деловому спросил мужчина, который, как и я, прекрасно понимал серьезность ситуации.

— Елена сейчас как раз оформляет, — слушая простые четкие вопросы я перестала нервничать окончательно, поэтому отвечала ровно, без истерики, — а я вышла позвонить.

— Вот и хорошо, — судя по тону, Кирилл улыбнулся в этот момент, — значит, сейчас возвращаешься в кабинет, выдаешь этой даме направление и забываешь про её существование. Я встречу их у входа в отделение, а дальше  — мои заботы.

— Спасибо, Кирилл, — улыбнулась уже с облегчением, уверенная, что теперь с мальчиком точно всё будет хорошо, и добавила, пока он не отключился, — ребёнок без прививок, так что аккуратнее там.

— Хорошо, — по-прежнему спокойный, без тени эмоций голос в ответ, а потом насмешливое, — не нервничайте, тётушка Оса, с вашим маленьким пациентом всё будет хорошо. Вы же передаете его в мои руки.

Вот уж не подумала бы, что Загорскому известно прозвище, которым в отделении меня называют маленькие дети. Впрочем, чему я удивляюсь? Иногда мне кажется, что он знает обо всём, что вообще происходит в больнице.

Зато в кабинет я возвращалась в приподнятом настроении. Руки Кирилла были, пожалуй, единственными, которым я без всяких опасений действительно могла доверить любого своего пациента, даже такого крохотного. Я достаточно времени провела с этим человеком в одной операционной, чтобы знать, что иногда он способен совершить практически невозможное.

Отсутствовала я недолго, но Лене вполне хватило времени, чтобы написать направление, и теперь она нервно поглядывала в сторону женщины, которая уже умудрилась снова завернуть сына в одеяло.

— Кирилл Александрович встретит вас у входа в отделение, — сказала ей с самого порога, — вам нужно подняться на третий этаж и пройти по правому коридору до стеклянной двери. Елена сейчас отдаст ваше направление — его нужно будет передать хирургу.

— Спасибо, — взяв в руки листок, всё же поблагодарила женщина, и пошла к выходу. Мы с медсестрой, не сговариваясь, проводили её напряженными взглядами и выдохнули, когда дверь за ней закрылась.

— Один маленький совет на будущее, в работе он тебе пригодится, — посмотрела я на Елену, когда стало понятно, что мамочка с ребенком ушла окончательно, — если видишь, что пациент ведет себя странно, не разговаривай с ним, пусть этим занимается доктор. У него, скорее всего, уже есть план беседы, и ты невольно можешь ему помешать.

— Извините, Ольга Ивановна, — потупилась девушка, явно испытывая неловкость от своего поведения, — я не подумала.

— Ничего, — я постаралась ободряюще улыбнуться, потому что на самом деле на нее ни капельки не сердилась, — у тебя просто ещё мало практики. Всё придет со временем.

Елена только кивнула, облегченно выдохнув, и уткнулась в бумаги, которые ей еще нужно было заполнить. Я тоже перевела взгляд на монитор — внести необходимые данные о приеме в любом случае нужно было мне, даже несмотря на то, что случаем этим теперь станет заниматься Кирилл.

А вот оставшаяся часть рабочего дня прошла вполне буднично — никаких буйных пациентов, непредвиденных ситуаций, вызовов в отделение на операции. Честно говоря, я немного удивилась, когда поняла, что домой смогу уйти ровно в момент завершения рабочего дня, не задержавшись даже на пару минут. Настолько непривычным было это ощущение, что я едва заставила себя просто выйти из больницы и уехать, не заворачивая по пути проведать своих пациентов. В конце-концов, там с ними Загорский, так что ничего страшного не случится. А мне давно пора отдохнуть.

Кирилл

Принимать дежурство в отделении я приехал, как и всегда, пораньше — Полина обычно долго ковырялась, передавая документы, и меня это, если честно, с каждым разом раздражало всё больше и больше. В общем, чем дальше, тем сильнее я ждал возвращения из отпуска Петра Аркадьевича — обычно он, а не я, сменял мою бывшую однокурсницу.