Неверная (СИ) - Романовская Кира

Их семья будто оказалась под колпаком в доме, отгороженная от остального мира, и здесь было очень даже хорошо — никого лишнего и даже близких друзей. Галина с мужем уехали в свадебное путешествие, да и Морозовы всё никак не возвращались из Италии. Кира прочно присела своему мужу на шею и упрашивала его раз за разом продлить поездку ещё на пару деньков, превратившихся в месяц. Она присылала Иде десятки фотографий из путешествия и та радовалась за неё, ставя смайлики под каждой.

Распорядок дня госпожи Ковалевской стал до ужаса простым — утром Ида провожала мужа на работу, которую он не мог больше игнорировать, ведь сделка шла к завершению, нужен был контроль, днем она занималась детьми и хозяйством, вечером они все вчетвером ждали возвращения главы семейства домой, ужинали, немного гуляли, если не было дождя, смотрели иногда мультики вместе, а потом укладывали детей спать. Кузя переехал жить в дом со строгим обещанием Димы мыть его раз в неделю. И теперь в доме постоянно было шумно и весело — коты бегали от Кузи, Кузя от детей, что не отставали от него ни на минуту, а за детьми Ида или Влад. Обычная семья. Но иногда Ида замечала, как муж смотрит на мальчика, и в его взгляде она видела тревогу, которой он не делился с ней, а она боялась спросить, о чем он думает. Не хотела больше ворошить прошлое, связанное с матерью и уж тем более отцом Котика. У него теперь есть только мама Ида и папа Влад, никакой Иры…

Влад стал звать жену на свидания, только они проходили всё равно только дома — либо в гостиной, где они приглушали свет, смотрели кино или просто разговаривали, а чаще всего целовались, либо в ванной при свечах, один раз в сауне. Муж боялся её выхода из дома, а она не хотела его покидать. Здесь было так тепло и уютно…

*****

Ида сегодня постаралась встать раньше мужа, чтобы приготовить праздничный завтрак, ведь ему день рождения. Чмокнув спящего мужа в щеку, она выскользнула из-под одеяла и, приняв душ, стала хлопотать на кухне. Когда дети проснулись и уже стали требовать завтрак, Ида в красивом платье, с прической и легким макияжем, хотела уже пойти будить мужа, как он возник в дверях кухни, уже одетый.

— Папа-дядя-Влад, с днем рождения! А мы тебе подарки приготовили и тортик будет вечером! И кексики сейчас! — кинулась к нему Соня, а следом все остальные.

— Спасибо, моя хорошая. — через силу улыбнулся Влад.

Улыбка Иды медленно сползла с её сияющего лица, что-то было не так, сразу поняла она. Влад не притронулся ни к завтраку, ни к кексам, что она испекла, лишь выпил чашку кофе и сказал, что уходит, будет поздно. Ида поймала его за рукав пиджака, когда он собирался уходить.

— Что случилось? — дрожащим от волнения голосом спросила она, вглядываясь в его уже с утра уставшие глаза.

— Дина покончила с собой, передоз. Её мать позвонила…

— И куда ты? Ты здесь при чем?

— Мне нужно быть там. — коротко сказал Влад и ушел, даже не поцеловав на прощание.

Он был готов крушить всё кругом, Дина даже с того света умудрилась им с Идой нагадить, одной своей фразой в предсмертной записке — «Прошу винить в моей смерти Иду Ковалевскую…». Этой записки никто из родственников Дины так и не увидел, Влад только позволил себе передать матери покойной её последнюю волю — кремировать и развеять прах в их старом особняке, где Дина провела детство, видимо, единственное счастливое время своей жизни.

Жене Влад решил ничего не говорить о записке, зачем ей об этом знать, они только начали друг. Ида понемногу вылезала из своей ядовитой скорлупы и всё больше тянулась к Владу, стала спокойнее, больше улыбалась. Но стоило ему вернуться домой в день своего рождения, как он заметил, что Ида опять ушла в себя. Влад опоздал на праздничный ужин, на торт со свечками, дети уже давно уснули, а Ида лежала в кровати в черной шелковой пижаме, будто траур надела, и стеклянными глазами пялилась в стенку напротив.

— Извини, мы наполовину съели торт, а Соня задула свечки, потом Котик, даже Димка потренировал лёгкие. — тихо сказала она, когда он присел рядом с ней на кровать. — Я выпила успокоительную таблетку, сейчас усну. С днем рождения.

Она закрыла тяжелые веки и тут же провалилась в сон, словно только и ждала его, чтобы это сказать. На следующий день Влад снова вернулся поздно, застав жену на кухне за великой чисткой всех имеющихся сковородок, которые она неистово терла губкой и какими-то химикатами.

— Ида, что ты делаешь? — устало вздохнул Влад, положив ей руки на напряженные плечи.

— Отмываю грязь.

— В полночь? Чтобы карета в тыкву не превратилась? — попытался пошутить он.

Ида дернулась всем телом, сняла перчатки и бросила их в мыльную воду, развернувшись к мужу, и он увидел её красные глаза, она сегодня плакала, много и долго.

— Она специально это сделала? Другой даты не нашлось, чтобы суициднуться? Чтобы каждый год в этот день ты вспоминал её? Что она написала в предсмертной записке? Она была? Где ты пропадаешь целыми днями, Влад? Чем ты занят? — закидала кучей вопросов Ида.

— Её мать попросила меня помочь с похоронами, Дину кремируют послезавтра, сразу после вскрытия. Записки не было.

— Тебя помочь попросила? — вытащила глаза Ида. — А что других близких у неё не нашлось?

— Её сыновья в СИЗО, все счета арестованы, муж в бегах, она позвонила мне.

— А ты почему за это взялся? — нахмурилась Ида. — После того, что Дина сделала, пусть осталась бы там, где с собой покончила. Тебе какое дело?!

— Ида, успокойся, пожалуйста, всё, её больше нет! Некого больше ненавидеть и винить! — сорвался на жену Влад. — Гуля хоронит единственную дочь, а ни один из друзей семьи не помог, все отвернулись.

— Артемида Павловна как же? Они ж подружки были не разлей вода?

— Я не знаю, Ида, что она и как, я просто хотел помочь.

— Ты что себя виноватым чувствуешь? — заглянула ему в глаза Ида, и да, увидела там вину. Она толкнула его в грудь и заплакала. — Не смей этого делать! Она же поэтому так поступила! Чтобы ты себя винил, что загнал её в угол, а она нашла единственный выход! Но ты же не виноват! Нет!

Влад схватил её за плечи и притянул к себе, Ида вырывалась, но он был слишком силён, сдавливая её в крепких объятиях. Когда женщина злится или у неё истерика, её нужно взять на ручки, не так давно уяснил для себя Влад, с Идой придется ограничиться объятиями, тяжеловата девочка для ручек.

— Всё, Ида, всё… — приговаривал он, гладя её по вздрагивающей от рыданий спине.

*****

На церемонии прощания с Диной было мало людей, после известий о побеге отца из страны, аресте братьев и всего состояния Юсуповых, водить с ними дружбу было больше не выгодно. Пришли только родственники, да и то не все, только христиане, как выяснилось. У мусульманской части семьи выбор кремации, как способа захоронения, вызвал горячее осуждение и они решили её кончину просто проигнорировать. Из чужих людей здесь был только Влад, и, неожиданно, Артемида, вместе с тремя дочерьми. Четыре Ковалевские даже не взглянули в сторону такого же Ковалевского, они сели рядом с безутешной матерью Дины в комнате для прощания с усопшей. Никто не говорил громких слов над гробом, никто не лил слёзы, всё прошло быстро и тихо, будто все присутствующие хотели как можно скорее закончить и отсюда убраться.

Влад преградил дорогу своей матери после того, как она высказала сухие соболезнования Юсуповой и собиралась уезжать вместе со старшей дочерью. Сын взял её под локоть и отвёл в сторону, удивительно, но Артемида даже не стала возмущаться, она выглядела замученной и даже постаревшей с их последней встречи. Неужели на самом деле скорбит по Дине?

— Что тебе нужно, Владлен? — устало вымолвила Ковалевская.

— Хочу кое-что знать. Зачем ты просила мать Иды её найти? Откуда ты вообще её знаешь?

— Я её не знаю, видела два раза, когда просила дочь поискать и деньги потом передала. — растерянно сказала Артемида, будто боясь взглянуть в глаза сыну.

— Зачем?

— Я думала, ты её убил. Думала, ты ещё хуже отца…