— Марта! — просияв, ответила Ава. — С Рождеством тебя! Как там Нью-Йорк?
— Ох, дорогая, я не знаю даже сказать… — ответила ей на той стороне трубки Марта тревожным, полным боли и слез голосом. Улыбка тут же пропала с лица Авы будто ее и не было.
— Марта, что случилось? — вскочив с места, запаниковала девушка. — С тобой все в порядке?
— Да, со мной все хорошо. Я все еще в Нью-Йорке, но… — кое-как ответила ей Марта, на секунду замолчала, судорожно набрав в грудь воздуха, и на одном дыхании произнесла: — Мне только что позвонили из полиции. Сказали, что наш с Сэмом дом сгорел.
Точно оглушенная, Хейз тяжело осела на край кровати.
— Как сгорел? — не слыша себя, переспросила она.
— Говорят, что похоже на поджог, но надо еще разбираться и они не знают точно… Я не знаю… я не знаю… — ответила Марта и расплакалась. Сердце Авы сжалось от боли. Как бы она хотела сейчас оказаться рядом, обнять свою давнюю подругу и хоть как-то ее успокоить. Но она не могла, не могла за секунду пересечь такое огромное расстояние между городами и оказаться рядом, просто не могла…
— Это наверняка тот… Который убил Сэма… Он продолжает мстить нам за что-то, боже, — захлебываясь от слез, причитала Марта, а Ава даже не знала, что ей ответить.
— Марта, Марта, успокойся, пожалуйста, — попыталась дозваться до нее Хейз. — Скажи мне, Ник рядом?
— Он убежал за успокоительным, — едва смогла внятно выговорить ее подруга.
— Марта, слушай, все будет в порядке, — спешно уговаривала ее Ава. — Полиция найдет этого поджигателя. Если, конечно, это поджог, а не несчастный случай…
Как назло в этот момент в дверь настойчиво постучали. Ава непонимающе посмотрела в коридор. Кого это еще черт принес?..
— Что это? Стук? К тебе пришли? — переспросила Марта слабым срывающимся голосом.
— Да, стучат, — непонимающе нахмурилась Ава и быстро мысленно махнула на нежданного и неизвестного гостя рукой. — Не важно. Не до них сейчас.
— Нет, лучше открой, — явно смутившись, что своей истерикой отнимает чужое внимание, запротестовала Марта. — Тем более Ник вернулся, пытается дать мне успокоительное. Я тебе потом перезвоню, когда и сама успокоюсь, и полиция что-нибудь узнает точно. Хорошо?
— Хорошо, — растерянно ответила Ава, после чего подруги коротко попрощались и телефон замолчал. Стук в дверь, меж тем, не прекращался, чем только сильнее раздражал.
Яростно стуча каблуками, Ава стремительно отправилась в коридор и, даже не заглянув в глазок, распахнула дверь. Будто бы желая еще сильнее выбить ее из колеи, вечер привел к ней на порог Блэка.
Мужчина выглядел ужасно. Лицо его посерело, заросло густой неаккуратной щетиной и будто бы даже растеряло былую красоту. Он выглядел совершенно убитым и очень уставшим, точно долгое время таскал на плечах всю боль мира. В глаза Аве он старался не смотреть и с пришибленным видом топтался на пороге. Поразительная скромность для такой фамильярной персоны, да еще и пропахшей виски.
— С Рождеством, Хейз, — слабым голосом произнес Виктор, все также не поднимая глаз.
— С Рождеством, Блэк, — коротко бросила Ава, но все же попыталась взять себя в руки и быть хоть чуточку вежливой. — Зачем ты пришел? Извини, конечно, но просто мне сейчас совсем не до тебя…
— Я тебе хотел в кое-чем признаться, — не обратив внимания на ее нервный и раздраженный тон, сказал Виктор и устало прислонился к дверному косяку спиной. Ава отступила в сторону так, чтобы они оказались друг напротив друга, но сколько она ни силилась заглянуть ему в глаза и понять, что с ним происходит на самом деле, все равно ничего не могла понять.
Неужели он в таком состоянии из-за нее? Из-за того, что она его отвергла?..
— Признаться в чем? — опасливо уточнила она.
— В том, в чем раньше никому еще не признавался. И долгое время даже себе, — произнес он и наконец-то поднял на Аву глаза. В первую секунду они показались ей абсолютно пустыми, но после короткого замешательства она ясно увидела в них бескрайнюю боль и обреченность человека, которому безжалостно разбили сердце.
Совесть тут же вцепилась в нее мертвой хваткой, и ее собственное сердце сжалось от чувства вины, но тут Блэк произнес то, чего Ава никак от него ожидала.
— Я люблю Ребекку.
Коротко, ясно и кристально честно. И как обухом по голове.
Через пару секунд кое-как подобрав упавшую челюсть, Ава неловко замешкалась и попыталась сформулировать хоть какой-то вопрос.
— И как давно? — спросила она первое, что пришло в голову. Блэк только слабо и безразлично пожал плечами, будто его спросили который сейчас час. И так же спокойно, без лишних эмоций ответил:
— Всегда.
На это Ава уже не знала, что сказать, и только слабо прислонилась к дверному косяку. Ее охватило странное чувство, будто бы в одночасье у нее свалилась целая гора с плеч и в тот же миг обрушилась новая. Надо было как-то проанализировать сказанное, уложить в голове и посмотреть на прошлое через новую перспективу, но в голове творилась та еще каша, а мысли сказали от Марты и пожара к Блэку и его любви к Ребекке и обратно. И так по кругу, как цирковые лошадки.
Но что ей самой теперь делать, она не знала совершенно.
Да и что она в сущности могла сделать? Ничего.
[1] Библиотека Richard J. Klarchek от Solomon Cordwell Buenz. Чикаго, США. Располагается на берегу озера Мичиган.
[2] Джейн Джейкобс (1916–2006) — канадско-американская писательница, активистка, теоретик городского планирования и одна из основоположниц движения нового урбанизма. Наиболее известна, как автор книги «Смерть и жизнь больших американских городов» (The Death and Life of Great American Cities, 1961 год).
