Неверная (СИ) - Романовская Кира

Наследник семьи Быстровых явно надеялся управление бизнесом переложить на своих замов, что пришли вместе с ним, но Влад усмехался про себя, эти были ещё тупее, чем главный. Да, они хорошо разбирались в вопросах прибыли и убытков, видели высокодоходный бизнес на бумаге, но они понятия не имели, что там внутри и как, в конечном итоге, эта курица будет нести золотые яйца. Их не спасёт даже то, что фактически они присоединяли детище Влада к IT-гиганту, как значимый для государства актив. Партнёры Влада разбегутся, как только поймут, что их конфиденциальная информация о бизнес-процессах внутри компаний станет достоянием товарищей майоров. Только их всех ждёт сюрприз, Влад постарался, он никогда не кидал своих заказчиков, и даже после продажи бизнеса не собирался.

Ставрский опаздывал на встречу, где должно было состояться официальное подписание готовых договоров по сделке, всё сто раз проверено, задаток уже был на счету Влада.

— Ваш отец к нам присоединиться? — елейно улыбнулся Быстров, выставляя напоказ жёлтые неровные зубы.

— Вячеслав не мой отец. — покачал головой Влад.

— Я про Юрия, он ведь ваш отец, забыли?

— А вы до сих пор на важные сделки с папой приходите? Его тоже ждём? — усмехнулся Влад.

— Не стоит дерзить Владлен Юрьевич, я ведь могу и передумать, как и многоуважаемый Вячеслав, тоже может перестать быть сдерживающей силой вашего падения.

«Вот и маски сорваны.» — усмехнулся Влад про себя. Позади него раздался скрип двери и все присутствующие втянули животы — Сыч всё таки пришел.

*****

Поставив подпись на приговоре своему бизнесу, Влад почувствовал лёгкий укол грусти и ничего более, лавина облегчения была в разы больше. Быстров пожал ему руку, улыбаясь мерзкой улыбкой победителя по жизни, не осознавая, что побеждённый выиграл от сделки намного больше.

— Ну, что, отметим в узком кругу богатых мужчин и красивых женщин? — предложил Быстров.

— У нас с господином Ковалевским есть более важные дела. — резко высказался Сыч и кивнул ему на дверь. — Вали на выход Петруша, девки продажные заждались.

Быстров дёрнулся всеми своими жировыми складками, но ответить на выпад Сыча в свою сторону не решился. Когда Ковалевский и Ставрский остались вдвоём, Вячеслав, который сидел на переговорах, гордо выпрямив спину резко сдулся, опуская голову.

— Я хотел извиниться за поведение моих детей перед Идой, это было недопустимо с их стороны. — тяжело вздохнул Сыч, не глядя на Влада. — Ты ей сказал обо мне?

— Да, пришлось рассказать, почему её выгнали.

— И что она? — будто с надеждой спросил Сыч.

— Ничего. — пожал плечами Влад. — Вы можете объяснить, что случилось? Какое нахрен письмо с признанием от Иды? Какое ещё наследство? Кто прислал?

— Лена, кто же ещё. Ни грамма совести не осталось, и страха, как оказалось, тоже.

— Она жива?

— Да. Убивать мать своего ребёнка это как-то не по-человечески. — сдавленно сказал Сыч и дрожащими старческими руками вытащил из внутреннего кармана листы бумаги. — Лена не сказала Лиде ничего, что она ещё не знала… Лида всё знала, всё про меня…

Взгляд Сыча остекленел, минута проходила за минутой, а он будто уснул с открытыми глазами, пока Влад откровенно не понимал, что происходит и зачем они здесь сидят.

— Мои сыновья со мной не разговаривают с самых похорон, внуков я больше не увижу, дочери со мной общаться запретил муж, она ведь беременна, постоянно плачет из-за меня… — загробным голосом всё таки заговорил Сыч. — Лида знала, всё знала, и про Иду, и про Лену, и про других, но ни разу меня этим не попрекнула, не устроила скандал, не выгнала из дома… Она просто приняла ситуацию, приняла меня, но не простила, очевидно. Я доверял ей на сто процентов, всегда, а она мне никогда. Я всю жизнь считал её покладистой, мягкой, но чтобы провернуть такое, надо иметь стальной стержень внутри. Я прожил с ней больше сорока лет, но совсем ее не знал… У моей жены в собственности было девяносто процентов моего состояния. Когда стало понятно, что она умирает, я попросил её написать завещание, по тому шаблону, что я ей дал. Она написала, я проверил, только она меня обманула, текст завещания теперь совсем другой. Всё от неё перешло моим детям.

— И что в этом такого? Это ведь ваши общие дети?

— Я сказал моим, не нашим. — кинул через стол бумаги Сыч. — Лида оставила Иде тридцать два миллиона долларов, по миллиону за каждый год её жизни.

Влад взглянул на завещание покойной, которого у Сыча по сути быть не должно было, оглашение воли покойных, как правило, происходят позже. Всё так и есть, увидел Влад, один из наследников Ида Ковалевская.

— Лиде всегда нравилась Ида… — грустно улыбнулся Сыч. — Это сейчас я понимаю, что когда она говорила о ней, то давала мне шанс признаться… Есть ещё письмо, которое зачитает нотариус всем наследникам, оно слишком личное, но там было написано, что раз я трус и не нашёл в себе смелости признать своего ребёнка, то это сделает она.

— Поэтому ваши дети накинулись на Иду? Она их как будто обокрала? — усмехнулся Влад.

— Они ещё не видели этого… — сдавленно сказал Сыч. — Они просто злятся за то, что последние дни матери были измазаны моей грязью. Я думал, что буду держать Лидочку за руку, когда она будет уходить, но она предпочла провести свои последние дни, гладя по холке нашего старого пса. Она сказала, что рада, что этот фарс в виде семьи заканчивается именно так, и что мы не венчаны, что она не проведёт вечность во вранье рядом со мной… Она всё знала…

Ставрский снова замолчал, глядя в одну точку, Владу сказать было нечего, даже слов сочувствия, как и его самого, у него не было. Старый Сыч получил знатного пинка от своей супруги, прямо с того света. Почему рассказывает это Владу? Потому что больше некому — сделал вывод Ковалевский.

— Я бы хотел встретиться с Идой. — неожиданно выдал Сыч.

— Нет, делать из неё запасного ребёнка на случай ядерной войны я вам не дам. — покачал головой Влад. — Если вы за деньги переживаете, Ида вряд ли их примет, не беспокойтесь, а если и примет, то это уже не ваше дело, а последняя воля вашей жены. Она её очень чётко изложила, ещё полгода назад, судя по датам, сразу после свадьбы вашей младшей дочери, куда пригласила старшую. Я представляю, что скажет мой отец, когда узнает, что ваша жена вас так кинула. Выпьет весь свой запас коллекционного виски, да ещё на пару с моей матерью.

В глазах Ставрского мелькнула злость, он сжал зубы и дёрнул головой.

— Когда-то давно твоя мать была моей любовницей, где-то между младшей и средней твоей сестрой.

— И как я, сука, жил без этой важной информации? — усмехнулся Влад, он даже не удивился этому, скорее больше его удивило, что святая мать Артемида об этом помалкивала. — И ваша жена, очевидно, тоже об этом знала, а мой папаша нет, раз вы и она ещё живы.

— Она была совсем другой раньше, молодая, заводная, яркая… — слегка улыбнулся Сыч. — Но она всегда была предана только твоему отцу и останется ему верной до самого конца. Юру она никогда не предаст.

— Вы что ему завидуете? Я всё никак не понимал, почему вы когда-то друзьями были? Теперь понял, одного посола огурчики горькие, а поругались не из-за матери моей случайно?

— Нет, власть и деньги встали между нами…

— Всё, Вячеслав, давайте уже закончим эти семейные тряски грязным бельём, ни к чему это. Спасибо за помощь, что бы я без вас делал.

Влад протянул несостоявшемуся тестю ладонь, тот пожал её и молча вышел за дверь переговорной. Только тогда у Ковалевского упала часть груза с плеч — он почти свободен…

*****

Ида разминала мужу забитые до нельзя плечи, пока он млел от её прикосновений к влажной распаренной коже. Они вместе принимали ванну, в окружении ароматических свечей и пары бокалов вина. Время с десяти до двенадцати вечера всегда теперь принадлежал им, только двоим. Это единственное время, когда они могли поговорить наедине, без вмешательства любимых детей. Ковалевские сегодня отмечали закрытие сделки. Влад в подробностях рассказал про Сыча, его жену, завещание, Иде, казалось, вообще всё побоку, что отец, что миллионы, свалившиеся ей на голову.