Итак, я на мгновение представила нашу встречу с ним, и … хихикнула раз, затем ещё раз. И всё же интересно, какой он этот французский принц?
В моей голове уже рисовался образ тщедушного молодого человека с большими амбициями. Худого и сутулого, с острыми усиками вразлёт, как у Сальвадора Дали. С почти плешивой головой, но с длинными до плеч жидкими серыми волосами. Я не могла понять, почему именно такой образ рисовался в моей голове, но он меня не покидал, а лишь смешил ещё сильнее. Я уже пыталась не рассмеяться в голос, и только крепче вцеплялась в широкие старинные перила нашей лестницы. И вдруг в моих мыслях этот молодой француз улыбнулся мне и подмигнул. Улыбка его была почему-то кривой и совершенно беззубой. Это меня так рассмешило, что сдерживать смех я уже не могла. Как сказал бы мой отец в эту минуту: - «Мне смешинка в рот попала».
Я оторвала руку от перил и приложила ладонь к своим губам, что бы приглушить свой смех, и тут… один каблук подвернулся под моей ногой. Каблук-паршивец проскользил по мраморной ступеньке и вошёл в ограждение перил, застряв между его балясинами. Я чуть не сделала шпагат на лестнице, успев ухватиться за перила обеими руками. Я дёрнула ногу, пытаясь, высвободится несколько раз и освободила её, но уже со сломанным каблуком на туфле.
Мысленно послав француза к едрёной матери, я решила, что откажу ему в аренде помещения. Если только мысль о нём принесла мне такой ущерб, то, что будет, когда мы с ним познакомимся? Пусть ищет другое помещение, благо в нашем городе старинных домов и выставочных залов предостаточно. Из-за него я сломала красивые туфли, а мне ещё надо было подниматься на третий этаж.
Я быстро осмотрелась. Хорошо, что все гости были в низу в главном зале. На втором этаже почти никого не было, так, парочка зевак, осматривающие картины на стенах. Я быстро сняла туфли с ног и почти побежала по коридору к чёрной лестнице. Не идти же по центральной лестнице босиком?
Я добежала до поворота коридора и вдруг услышала… мужские голоса. Говорили на русском языке, но с лёгким французским акцентом.
- Мне понравился этот дом. Красивая архитектура, очень удачная планировка, приятный хозяин… - Красивый мужской голос замолчал, зато мои ушки навострились, потому что я поняла, он что-то недоговорил.
- Но тебя что-то смущает, Эжен? – Спросил другой приятный мужской голос.- Вроде, хозяин дома и галереи тебе понравился.
- Да. Хозяин – очень приятный и достойный человек, но вот…его дочь? Я ещё не встречал подобных существ, потому что девушкой её назвать у меня не получается. Её причёска подобна взрыву на химзаводе и она… Поль, она ходит на цыпочках. Когда я это увидел, то …даже растерялся. Как такое может быть? Она стояла рядом с отцом и разговаривала с парой мужчин, и весь разговор с ними она провела на …цыпочках. Зачем? Почему? Я так и не понял. Понимаю, что она ростом с фигу. – Парень издал слабый смешок, а я сжала зубы и мысленно дала ему по лбу. – Но зачем вставать на цыпочки? Можно же надеть туфли на высоком каблуке. Я был так этим озадачен, что даже не успел её разглядеть, а потом и ты меня нашёл. Затем я её потерял. И как с такой девушкой общаться? А ведь от неё зависит наша выставка.
Я слушала их с замиранием сердца, вжавшись в стену и понимая, что они сейчас появятся из-за поворота и увидят меня – девушку с фигу. Мой внутренний голос тут же приказал искать путь к отступлению. Я оглянулась. Возвращаться не имело смысла, народу на балконе второго этажа прибавилось. И тут я вспомнила, что в этом коридоре должна быть кладовка, и как раз в стене, к которой я прижималась…
Пока я училась и была в другом городе, отец сделал ремонт в доме и дверь в кладовку замаскировал. Стены коридора были декорированы резными деревянными реечками со вставками зеркал и картин. Вспоминая местонахождение двери, я медленно продвигалась вдоль стены, постукивая по ней, и через два метра от угла поворота, услышала звук пустоты. Я обернулась. Ремонт был сделан превосходно. Дверь кладовки невозможно было найти в стене, потому что она была замаскирована двумя реечками, и только маленькое круглое отверстие в стене выдавало её. Это было отверстие замка. И как его открыть? Всё, что было у меня в руках, так это туфли с одним отломанным каблуком.
- «Вставь каблук в отверстие и постарайся открыть дверь им. Всё равно больше не чем». - Вдруг «включился» мой внутренний голос, заставляя меня выполнять его требования. И, о чудо! Дверь щёлкнула и открылась, когда я нажала на каблук.
За дверью оказалась кладовка с инвентарём для уборки помещения, да ещё и свет включился. Путь к спасению был готов, но моя туфля предательски заклинила в отверстии замка. Голоса приближались, а я с силой дёргала свою драгоценную туфлю и …отломила каблук, вернее оторвала его от подошвы. Чертыхнувшись, я вбежала в кладовку и закрыла за собой дверь. Замок двери щёлкнул и …свет в кладовке погас. Я оказалась в полутёмном помещении с туфлями в руках, с бешено бьющимся сердцем, но мой внутренний голос приказал мне приложить ухо к дверной щели и подслушивать. Я так и сделала.
Через несколько секунд я услышала голоса мужчин.
- Поль, ты узнай у хозяина этого здания, возможно вести переговоры о выставке с другим человеком? Может у него есть ещё одна дочь в более адекватном состоянии?
- Эжен, ты же понимаешь, что я так спросить не смогу. Хоть ты и заставляешь меня в России разговаривать на русском языке, но я не знаю его в таком совершенстве. Ты лучше спроси у мадам Буше. Это она родственница хозяина.
- Мадам Буше, крёстная мать дочери хозяина, этой красноволосой девушки и стала она ею совершенно случайно. Представляешь, она в первую свою поездку в Россию умудрилась потеряться и отстать от своей туристической группы. Она решила вернуться в церковь, которую только что посещала со своей группой и попросить помощи там. Мадам Буше, в то время была ещё мадмуазель и училась в Сорбонне, изучала историю и русский язык…
Я просто прилипла в дверной щели, что бы услышать эту историю, о которой и понятия не имела. Мне казалось, что мадам Буше и моя мама были родными сёстрами, так они были дружны, хотя и жили в разных странах, и встречались раз в году. Но правда, эти воспоминая детства, ведь маму я потеряла в восемь лет…
- Она не успела подойти к церкви, - продолжил говорить бархатный мужской голос, - как к ней навстречу выбежала молодая девушка и попросила стать крёстной матерью её новорождённой дочери. Она сказала, что её попросил об этом церковный батюшка. Мадам Буше посчитала это «перстом судьбы» и согласилась.
- Прямо история для романа. – Сказал другой мужчина, имя которого Пол.
- Верно, и знаешь, дружба этих женщин продолжалась восемь лет и была очень крепкой. Мадам Буше с болью и любовью в голосе рассказывала об этой женщине и её дочери, которую полюбила, как свою дочь, а после трагической кончины её мамы, поддерживала эту семью, как могла.
- Очень великодушно… Очень… Но тогда можно сказать, что и девушка с малиновыми волосами тоже…великодушная девушка, если её поддерживала мадам Буше.
Наступила «минута молчания», которая чуть не взорвала меня от любопытства.
