— Нет! — кричу я.
В комнату будто ударила молния.
Никогда раньше я не отказывал ему. Все тело содрогается от страха.
Он встает.
— Нет?
— Я... я...
— Ты смеешь говорить мне «нет», мальчишка?
Я открываю рот, но не могу произнести ни слова. Сердце так быстро бьется. Мне очень страшно. Я впиваюсь ногтями в ладонь свободной руки, пока не чувствую, как рвется кожа.
Мой взгляд устремляется к пистолету на кухонной стойке.
«— Ривер, пора играть, папочка приготовил для нас сегодня совершенно новую игру».
— Я, бл*дь, так не думаю. А теперь тащи сюда свою задницу, парень!
Я сжимаю рукой пивную бутылку. Перевожу взгляд на него.
— Нет, — повторяю я.
Его лицо каменеет. Он склоняет голову набок.
— Правила изменились, Ривер. Еще хоть раз скажешь мне «нет», и я убью твою маму, как только она переступит порог. И вместо того, чтобы отправить тебя в тюрьму… я оставлю тебя здесь, со мной. Здесь, в этом доме, мы будем только вдвоем. И я буду делать с тобой все, что захочу и когда захочу. Только подумай… Я бы мог вставлять в тебя свою дубинку каждый гребаный день, если бы захотел. — Он проводит пальцем по губам, улыбаясь. — Вообще-то, эта идея мне нравится больше... Так что, наверное, я все равно убью твою маму…
— Нет! — кричу я.
Потом пиво оказывается на полу, а его пистолет у меня в руках.
И я направляю его на него.
Его глаза на мгновение расширяются. Потом он смеется.
От этого звука у меня болят уши.
— И что ты собираешься с ним делать, а?
Руки у меня трясутся, как при землетрясении. Пистолет очень тяжелый.
— Я-я...
— Я-я, — передразнивает он. — Что, пацан? Говори. — Он прикладывает ладонь к уху, издеваясь надо мной.
— Я-я... х-хочу, чтобы ты у-ушел! — кричу, поднимая пистолет выше. Руки болят.
Он склоняет голову набок.
— Ушел? Я не уйду, Ривер. Я никогда тебя не покину. Ты мой особенный мальчик. А папочка очень любит своего особенного мальчика.
«— Ты такой хороший, Ривер. Такой особенный. Пора играть в новую игру».
— Прекрати! Перестань! — кричу я. У меня так болит голова. Всё болит. Я просто хочу перестать страдать. — Я просто хочу, чтобы ты перестал! Оставь меня в покое!
«— Я-я н-не хочу больше и-играть.
Он схватил меня за голову и уткнул лицом в подушку.
— Заткнись. Ты портишь игру.
Воздуха не было. Я не мог дышать.
Мамочка, помоги мне, пожалуйста.
Его рука отпустила мою голову. Я отвернулся в сторону и судорожно вздохнул.
— Мне не нравится, что ты заставил меня это сделать. — Он провел рукой по моим волосам, приглаживая их. — Теперь ты будешь хорошим мальчиком?
По моей щеке скатилась слеза.
— Да, сэр».
— Ты не выстрелишь в меня, Ривер. Так что, просто опусти гребаный пистолет.
— Я-я...
«Запах пива…
Горячие слезы на моем лице…
Не могу дышать …
Мне страшно…
Пусть это прекратится…»
— Опусти гребаный пистолет, мелкий засранец! — кричит он, шагая ближе.
— Н-не п-подходи б-ближе! — кричу я и поднимаю пистолет выше.
Руки болят.
Но я не могу его опустить.
Если опущу, он... он снова сделает мне больно.
Сделает больно маме.
Мне очень страшно.
Я не знаю, что делать.
—Я-я н-не х-хочу больше и-играть с тобой! Пожалуйста, оставь меня в покое!
— Оставь меня в покое! — передразнивает он. — Перестань, мать твою, распускать нюни. Все мальчики делают это для своих папочек. Когда я был твоего возраста, тоже делал это для своего папы, и я не ревел из-за этого! Ты хоть представляешь, как тяжело мне живется, парень? Каждый гребаный день я рискую жизнью, зарабатываю деньги, чтобы одевать тебя и набивать едой твой неблагодарный живот! А теперь делай, что тебе говорит отец, и опусти пистолет!
«Мне очень страшно…
Не могу дышать…
— Вот это мой хороший мальчик, Ривер. Папочка любит тебя. Папочка очень тебя любит».
— Ты мне не отец! — кричу я. — Я тебя ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Чувствую, как пистолет выскальзывает из рук. Я сжимаю ее крепче.
Бах!
Мое тело дергается назад.
Отчим... он стоит и смотрит на меня. Его рука прижата к животу.
Он убирает руку, и на белой рубашке появляется красное пятно. Он смотрит на него.
—Т-ты, блядь, меня подстрелил, — заикается он. Он никогда не заикается. — Я убью тебя на хрен! — Он бросается вперед.
Бах! Бах! Бах!
Отчим лежит на полу.
Повсюду кровь.
Пистолет выпадает из моих рук.
Я поднимаю глаза и вижу стоящую в дверях маму.
Она выглядит испуганной. Она начинает плакать.
— Что ты наделал, Ривер? — шепчет она.
«Я спас нас, мама. Я спас нас».
1
Энни
Я смотрю на мужчину, сидящего напротив меня за кухонным столом. Мужчину, за которого семь лет назад вышла замуж.
Мужчину, которого ненавижу.
Я смотрю на него со всем своим скрытым презрением и ненавистью.
«Я ухожу от тебя».
Эти слова эхом отдаются у меня в голове.
Хотелось бы мне произнести эти три слова вслух.
Но я не могу.
Страх и сотни других ужасающих причин надежно запирают их в голове.
Подняв руку к лицу, аккуратно касаюсь пальцем припухлости на скуле, двигаясь вниз к разбитой губе.
Он замечает, как я прикасаюсь к своему лицу.
Хмурится.
Я опускаю руку.
Прошлой ночью избиение было ужасным. Он ударил меня по лицу. Сейчас такое случается реже.
Он не хочет, чтобы люди расспрашивали меня о синяках на лице.
Поэтому, когда он меня бьет, то наносит удары по телу. Обычно единственное насилие, которое происходит во время секса, — это удушение. Такое он любит делать часто.
Но прошлой ночью во время секса он меня ударил.
Или я бы сказала — во время изнасилования.
Потому что так оно и было.
Сначала я не понимала, что это изнасилование. Считала, чтобы быть изнасилованной, нужно говорить «нет». Может, даже пытаться сопротивляться.
Я никогда не делала ни того, ни другого.
Но я не могла сказать «нет». Я слишком боялась. И если бы я ему отказала, он бы все равно взял то, что хотел.
Но я рада, что прошлой ночью он ударил меня по лицу, потому что не могу рисковать ударом в живот.
Не сейчас. Когда беременна.
Беременна ребенком, о котором он никогда не узнает.
Я узнала о беременности всего несколько дней назад. Вот почему, наконец, ухожу. Почему у меня, наконец-то, хватает мужества его бросить.
Потому что есть уже не только я.
Мне нужно защитить ребенка.
Знаю, люди бы подумали, что я должна просто вызвать полицию. Пусть его арестуют за то, что он со мной сделал.
Но Нил и есть полиция.
Детектив Нил Кумбс. Коллеги его очень уважали и восхищались им. Ожидалось, что когда-нибудь он станет шефом полиции. В прошлом году он получил медаль «За отвагу».
И все же он регулярно избивает свою жену.
Однажды, давным-давно, в самом начале, я попыталась вызвать полицию. И она мне не помогла.
Потому что все они такие же грязные и продажные, как и он.
Так что поступаю единственным возможным способом. Я сменю имя и исчезну.
Единственный плюс в том, чтобы быть замужем за жестоким ублюдком мужем-полицейским, — это то, что он продажный коп, которому преступники платят, чтобы он закрывал глаза на их делишки.
