Любовницей не буду (СИ) - Тан Агния

— Ну и что? — говорила мне Маринка, когда я объясняла ей свою логику. — Ты для себя их носи. А не для кого-то! В красивом белье сразу чувствуешь себя женщиной! А кем ты чувствуешь себя в своих бабушкиных кальсонах? А?

Маринка — моя одноклассница.

У нее свой бизнес. И куча любовников. Не одновременно, конечно. Последовательно. Но она их меняет мгновенно, если что-то не нравится. Расстается без сожаления. У нее такое кредо: Нельзя терпеть. Себя уважать надо.

Она и меня учит этому, но я плохой ученик. «Пока не выйдешь из позиции жертвы, никого нормального не найдешь» — талдычит она, и я смиренно киваю, но толку то. Из предыдущих отношений я вышла полуживая, с растоптанной самооценкой и чувством полной никчемности. Теперь страшно начинать что-то новое. Страшно…и одновременно хочется. Но где мне познакомиться? Если я по вечерам все время дома, тетрадки проверяю. А в выходные хочется отоспаться и заняться уборкой. Да и не умею я знакомиться первой, как-то это неправильно.

Маринка вот вообще не заморачивается насчет морали. С одним в ресторан пошла, с другим на курорт поехала. И все ей подарки дарят. А что ей не подходит, она мне отдает. Поэтому и красивые дорогие вещи у меня тоже есть, но лежат в шкафу. В школу такое не наденешь, а больше я никуда не хожу.

Вернее, не ходила.

Итак. Белый или черный? Белый — атласный. Лифчик красиво облегает грудь, а трусики — стринги с маленьким бантиком сзади, а в середине — блестящий камушек. Я покрутилась перед зеркалом.

— Попка у тебя что надо. Зря ты такую красоту под балахонами прячешь, Матвеева. Давно бы себе уже нашла кого-нибудь. А то я тут отдуваюсь за двоих, — в ушах прозвучал голос Маринки. Я отмахнулась от него. Все-таки черный или белый?

Черный был вызывающе сексуален. С кружевами, полупрозрачный, сквозь тонкую ткань нагло просвечивал темный упругий сосок. Увидев его в зеркале, я густо покраснела. Одна мысль о новом знакомом заставила тело прийти в боевую готовность. Вид торчащих сосков привел к трепету в самом низу живота. Там как будто начала подниматься горячая волна и мой океан, до этого момента мирно спящий, вдруг разволновался. Че-ерт! Да что же это такое! Я поспешно стянула черный лифчик. Надела белый. Так спокойней будет.

Сверху — белый топ в обтяжку и красную шелковую юбку, «от Маринки». Ей она оказалась мала. И почему она всегда покупает себе вещи на два размера меньше? Тешит себя иллюзиями, что похудеет и влезет. Но пока ни одна диета не принесла плодов, хотя Маринка не теряет надежды и каждый понедельник пытается начать новую жизнь.

Я считаю, что Маринка выглядит шикарно — длинные белокурые волосы, длиннее, чем у меня, грудь третьего размера. Она как пышечка. И всегда улыбается, радуется жизни, и нет у нее никаких проблем. Да зачем ей худеть. Если мужики и так вьются вокруг… У нее походы на свидания на регулярной основе, а в ежедневнике она их помечает модным словом «кастинг». «Ну, я на кастинг пошла», — говорит она небрежно, и только посвященный (в моем лице) понимает тайный смысл этого послания: что отсматривать и выбирать будут не ее, а она сама.

Вся группа была в сборе, когда я вошла в клуб. Олег помахал мне рукой и я подошла к нему, то и дело поправляя волосы. Сегодня я сделала высокий хвост, выпустив две вьющиеся прядки у лица.

— Здравствуйте! — пробормотала я.

— Может, перейдем на «ты», — предложил он и снова улыбнулся, а меня бросило в жар. Я сглотнула и молча кивнула.

«Опасно, опасно!» — завопил кто-то внутри, но я быстро его заткнула.

Мы снова танцевали вместе, то размыкая объятья, то соединяясь вновь. Мне казалось, что у меня выросли крылья и я летаю по залу, а движения перестали быть корявыми и неуклюжими. А потом вдруг преподаватель, высокий и надменный молодой человек, в джинсах и синей обтягивающей майке, хлопнул в ладоши.

— Поменяемся парами.

Олег отпустил мою руку, одобряюще улыбнулся и исчез за моей спиной. А ко мне подскочил другой парень, молодой, суетливый, ниже меня ростом на полголовы. Схватил меня за руки. Фу, какие они липкие. Я беспомощно огляделась. Олег уже танцевал с девушкой в обтягивающих шортах.

И улыбался! Так же, как мне. Я помрачнела. Сердце словно застыло. До конца урока я еле дотерпела. Тело не слушалось, было как деревянное. Новый партнер раздражал неимоверно, а более всего был невыносим его запах: смесь пота и мужского дезодоранта, который явно не справлялся со своим предназначением. Скорей домой! И больше не пойду на эти танцы! У меня тетрадок гора. Вот же я дура. Придумала себе невесть что.

Но Олег не дал мне исчезнуть по-английски.

Только я вышла из женской раздевалки, как наткнулась на его иронический взгляд. Он уже поджидал у гардероба.

— Убежать хотела? — он протягивал мне пуховик. Я неловко сунула руку в рукав, лихорадочно соображая, что же ему ответить. Почему-то его вопросы вгоняли меня в ступор, лишали дара речи. Мне так хотелось ему поверить! И в то же время что-то внутри предостерегало: не будь наивной.

— Да…ну…мне домой надо, — промямлила я, не придумав ничего пооригинальней.

— Что, дети ждут? — он с интересом поднял бровь.

«Прощупывает», — поняла я, и от этой мысли почему-то стало легко и радостно. Я выдохнула. Значит, он нацелен на серьезные отношения? Или не значит? Как понять этих мужчин. Эх, вот Маринка сразу бы диагноз вынесла, а я в этих играх с мужчинами полный профан.

— Да нет, — я улыбнулась и решила говорить правду и только правду… — Тетрадки ждут. А детей у меня девяносто. Два пятых класса и один седьмой.

Он понимающе кивнул, широко улыбнулся, и это было невыносимей всего. Его улыбка словно дарила обещание одновременно нежности и страсти, игривости и серьезности.

Мы пошли уже знакомой дорогой. Сумерки сгущались, и присыпанные снежком ветки тополей посверкивали то серебром, то золотом, в зависимости от цвета ламп в фонарях. Снег, который без остановки шел уже второй день, скрипел под ногами. Ранняя зима в этом году…

Всю дорогу он меня расспрашивал, как мне работается в школе, почему я выбрала преподавать русский и литературу, была ли у меня мечта стать учителем с детства. Никто раньше так мной не интересовался и его внимание было таким обволакивающим… Я даже не помнила, что именно рассказывала ему. Хотелось рассказать все — таким хорошим слушателем он был. Я болтала и болтала, уносимая каким-то вдохновением. А он слушал.

Снова дошли до метро.

— Ну, до вторника! — он наклонился и поцеловал меня в щеку.

— До вторника!

Лицо мое горело. Внутри все тряслось, ноги подгибались. А мысли безумно скакали в голове, как стадо обезьян, соревнующихся в прыжках на баобабах. Этот поцелуй что-то значит или нет?

Глава 3. Мессенджер

В пятницу он нашел меня в соцсети.

— Как дела? — и прислал смайлик с улыбкой. Мне было ужасно грустно, как всегда бывает перед выходными, которые я провожу в одиночестве уже который год, поэтому, увидев его сообщение, я чуть не подпрыгнула от счастья.

И тут же выложила ему все — что болит спина, потому что вчерашний партнер меня крутил, как куклу, и видимо, я потянула какую-то мышцу, и про то, что преподаватель, как мне кажется, хамоват, и про то, что у меня не получается танцевать. Строчила десятипальцевым методом, со скоростью звука, стараясь удержать его внимание с помощью юмора и толики самоиронии. Лишь бы он не отключился!

— А почему у меня до сих пор нет твоего номера? — неожиданно спросил он, и мое ликование вознеслось до небес.

— Потому что ты его не попросил, — пококетничала я. И сама себе удивилась. С ним так легко было! Я не боялась быть игривой и немножко дурашливой. Как давно я не позволяла себе этого! В школе маска строгой и недоступной учительницы, в театре, куда мы иногда ходили с коллегой Машей, учительницей биологии, тоже все чинно и благородно. А какая я на самом деле? Может такая — легкая?

— Сударыня! Прошу смиренно, — написал Олег. На моем внутреннем экране возник образ рыцаря, который преклоняет колено перед прекрасной дамой. Господи, как приятно!