Заложница. Теперь ты моя (СИ) - Фелье Филиппа

Вообще, поймал себя на мысли, что она не вызывает отрицательных эмоций. Хотя, должна.

Дочь врага, моя цель. Та, которую я убью. Но перед этим изрядно помучаю на камеру. Все, для ее папаши — Моргана-мать-его-Уотсона, будь он проклят!

Два года я готовился к этому. Пахал на двух работах, копил деньги и информацию. Теперь пути назад нет. И я доведу дело до конца. Обязан это сделать.

Эми запер в подвале. Хотя, привязанной к стулу ей все равно не сбежать. Да и куда она сбежит, босая, без средств связи? Вокруг на много миль лес и поля покрытые глубоким снегом. Если выберет правильное направление, то выйдет к трассе. Вот только она быстрее замерзнет, чем дойдет туда.

В темной комнате второго этажа включил ноутбук и отправил видео на личную почту отцу Эми.

«На, любуйся, убийца. И знай, что это только твоя вина».

Его служба безопасности не сможет меня отследить. Я обо всем позаботился.

Выключил ноут и откинулся на спинку кресла.

Осталось дождаться ответа.

План приведен в исполнение, но чувства удовлетворенности все равно нет. Из головы не шла Эми. Не ожидал, что она окажется не только наивной, но еще и невинной. Обычно к двадцати годам девушки уже меняют несколько парней и безусловно спят с ними. Но она другая.

И от этого я чувствовал себя отвратительно.

Обычно, в таких случаях я вспоминаю семью. Отца, мать, брата и сестру.

Вернее, их обугленные останки, которые опознавал в морге два года назад. Был канун нового года, как и сейчас.

Вот только теперь перед глазами стоял образ Эми, закусившей губу, чтобы не кричать от боли, когда я надругался над ней. Хрупкая, худенькая, маленькая. Я пытался быть грубым и жестоким, насколько мог.

Моей сестре сейчас было на два года меньше, чем Эмили.

Чертов Морган Уотсон! Он отнял у меня всю семью, я в ответ забрал его любимую единственную дочь. Так и должно быть. Именно это я и планировал.

Так почему же тогда на душе кошки скребут?

Этого видео должно быть достаточно для ее отца. Для любого нормального родителя подобное ужасный удар. А дочь он любит, это я точно знаю.

Не выдержал и спустился в подвал.

Эми сидела так же, как я ее оставил, опустив голову. Рыжие волосы закрывали лицо. Уверен, она плачет под повязкой. В груди неприятно кольнуло.

— Пить хочешь? — Беру пол-литровую бутыль, открываю, подхожу к ней. — Я помогу.

— Нет. — Отворачивается. Даже такая как сейчас, она невероятно красива. Не могу оторвать глаз от ее пухлых губ. Я могу взять ее снова, прямо сейчас или убить.

— Это обычная вода. — Я присел на корточки рядом со стулом, к которому она привязана.

Просунул палец между стяжками, которыми привязаны ее ноги и ножкой стула, проверяя, не перетянул ли. Она вздрогнула от моего прикосновения.

Представил, как пальцы скользят по коже, поднимаясь вверх, к колену, оттуда по внутренней стороне бедра, забираются под юбку, и почувствовал пульсирующее напряжение в штанах.

«Черт! Да почему я на нее так реагирую?»

— Так что? Будешь пить? — Собственный хриплый голос удивил.

Закивала.

«Так-то лучше».

Подношу горлышко к мягким губам. Было бы удобнее отвязать ее, но тогда она снимет повязку, а мне это не нужно. Она чуть запрокидывает голову, раскрывает рот, принимая воду. А в моей голове пульсирует дикое желание заменить эту дурацкую бутылку кое-чем другим.

Что за наваждение, я ведь только что был в ней, но член уже стоит, будто ничего не было!

— Ты все еще надеешься, что он тебя спасет? Думаешь, он признается в том, что может навредить его бизнесу ради тебя? Так наивно! — спрашиваю я, наблюдая, как Эмили проглатывает воду.

Одновременно и смешно, и грустно. Но этот пластырь нужно сорвать разом. Пусть ей будет больно, но она увидит, каков ее отец на самом деле. Убийца.

— Папа не такой как вы думаете. — Она дрожала, хныкала, но стояла на своем. — Он хороший! Его оклеветали!

С завязанными глазами, дрожащая, она выглядела настолько соблазнительно, что внезапно захотелось снять для ее отца новое видео.

— Пожалуйста, отпусти меня. Я никому ничего не скажу, честно!

— Глупо. — Мой тяжелый вздох эхом отражается от бетонных стен подвала.

— Что? — Кажется она удивилась. Плакать перестала. Замерла, прислушиваясь.

— Твое предложение глупое.

Глава 3

Эмили

Я не могла унять слезы.

Все болело: стянутые стяжками запястья и щиколотки, внутри и между ног.

Похититель действительно меня убьет? Но ведь отцу он сказал: «Если хочешь увидеть ее живой», значит, он меня отпустит?

Почему-то мне казалось, что не отпустит.

Я дрожала от страха и от холода. Одна. В кромешной тьме. И дело не только в повязке на глазах. Похититель выключил свет уходя. Я слышала щелчок выключателя.

Почему мне казался знакомым его голос? Я точно его слышала, мы общались, а это значит, что мы знакомы. Но вспомнить кто он такой не получалось, как бы не старалась.

Ноги заледенели. Я поджала пальцы, но это не помогало.

То, в чем он обвинил папу не могло быть правдой. Папа не такой человек. Он никого не убивал. Произошло недоразумение, недопонимание. Но как мне объяснить это похитителю? Как убедить его в невиновности папы?

В голову ничего не шло. А потом он вернулся. Мой мучитель присел рядом со мной и предложил воды. Я боялась ее принять. Вдруг отравлено? Он ведь обещал убить. Сказал отцу, что… но пить очень хотелось, поэтому я согласилась. Я точно услышала, как открылась запечатанная пластиковая бутылка и припала к горлышку, когда оно коснулось моих губ.

Но мучителю было мало того, что он сделал. Недостаточно той боли, что он мне уже причинил. Он продолжил:

— Ты все еще надеешься, что он тебя спасет? Думаешь, он признается в том, что может навредить его бизнесу ради тебя? Так наивно!

В его голосе звучит нескрываемая издевка. Представляю, как он сейчас доволен собой. Конечно, похитить девушку с корпоратива, опоив ее при этом непонятно чем — «героизм!». Хотелось плюнуть ему в лицо, но я боялась промазать, да и воду было жалко.

— Папа не такой как вы думаете. Он хороший! Его оклеветали! — Слова сами рвались изо рта. Потому что я не хочу, чтобы честь папы оскверняли ложью.

Но, хоть я и изображала смелость, на самом деле ее было очень мало.

Меня трясет от холода и от неизвестности. Голос похитителя точно мне знаком. Только почему я не могу его вспомнить? Может, это папин партнер, который решил таким образом… да нет, что за глупость. Он четко сказал, что убьет меня в отместку за свою семью. Вот только папе не в чем признаваться. Он никого не убивал.

— Пожалуйста, отпусти меня. — Вдруг удастся договориться? По голосу мужчина адекватный. — Я никому ничего не скажу, честно!

— Глупо. — Слышу тяжелый вздох своего мучителя.

— Что?

— Твое предложение глупое.

Самое ужасное, что он прав. Просить отпустить меня глупо. Тем более после того, что он сделал.

— Почему? — продолжила убеждать скорее себя, чем его, — если вы еще не отправили видео, то я никому не скажу о том произошло между нами.

— А между нами что-то произошло? — в голосе сарказм и холод, от которого кровь стынет в жилах.

Похититель схватил меня за подбородок и повернул лицом к себе. Я чувствовала его теплое дыхание. Он пах зубной пастой и немного одеколоном. Приятный запах.

— Ты долго собираешься испытывать мое терпение? — прошептал он возле моих губ и впился в них грубым поцелуем.

Я прикована к стулу, не могу даже сопротивляться его напору. Глаза завязаны. Его рот жестко сминает мои губы. Язык проникает внутрь и сплетается с моим, заставляет отвечать, подавляет.

Вздрагиваю, когда чувствую его руку, скользящую по внутренней стороне бедра.

«Нет!»

Но я не могу вымолвить и слова. Получается лишь мычание.

Он почти рычит мне в рот, проникая пальцем между моих ног. Грубо. Больно!

«Я все поняла. Поняла! Хватит, пожалуйста!»