Измена. Ты сжег все мосты (СИ) - Мэра Панна

Иначе никогда не смогу ответить им за это предательство.

А эти сволочи ведь выкрутятся.

Бегу вниз, стараясь не слушать, что происходит на лестнице сверху, как нога вдруг резко соскальзывает вперед.

Я не успеваю удержать равновесие и с грохотом лечу вниз.

Глава 2

— Ангелина!

Голос мужа обжигает слуховые рецепторы.

Я так не хочу его слушать. Не хочу видеть! Не хочу знать!

Но он уже рядом. Склоняется надо мной, как ни в чем ни бывало и беспощадно обжигает дыханием.

— Ангелина! Ты в порядке?

Я неохотно открываю глаза. После падения должно болеть все тело, но сейчас болит только душа.

— В порядке ли я⁈ И тебе еще хватает наглости, у меня это спрашивать⁈

Мне больно. Невыносимо.

Пожалуй настолько, что я едва могу двигаться.

Кирилл нависает надо мной, чтобы помочь подняться, но я с отвращением отбрасываю его руку.

— Не смей! Не смей больше ко мне прикасаться! Никогда!

— Ты в своем уме, мой Ангел? — произносит этот кобель так, словно не понимает, о чем речь. — Ударилась что ли слишком сильно?

Из-за его широкой спины моего мужа, стыдливо пряча глаза, выглядывает моя сестрица.

Неужели они считают меня настолько тупой, чтобы рассчитывать, что я поверю их показаниям⁈

— Я видела вас вместе, Князев!

— Ну да, мы и сейчас вместе перед тобой, Ангелина! Просто общались. День Рождения ведь у тебя скоро.

Обида прожигает меня насквозь.

— А ты всегда ведешь переговоры без штанов, Князев⁈ — задыхаюсь от гнева и, наконец, нахожу в себе силы подняться на ноги.

Мне нужно бежать отсюда. Куда угодно лишь бы подальше от зверей, которые считают меня безмозглой тряпкой!

— Я не понимаю, о чем ты, — равнодушно отвечает Кирилл, — Маш, ты знаешь, о чем говорит твоя сестра?

Сестра выступает вперед, смерив покровительственным взглядом.

Здесь и слов не нужно, чтобы понять — она чувствует себя победительницей.

— Не обращай внимания, Кирюш. У нее в последнее время из-за стресса частые истерики.

— Это у меня истерики? — отступаю на два шага назад к выходу.

Да я всегда была самым уравновешенным человеком в семье.

Даже отец зачастую приходил ко мне после тяжелого дня, чтобы просто поговорить и перевести дух!

Я была единственной, кто умел брать себя в руки! Вот только сейчас…

Сейчас я уже не могла.

— Зай, Машка ведь права. Ты со своими проблемами по беременности совсем бешеной стала, — добивает муж своим ядом. — Может тебе вообще стоит уехать на время?

— Что⁈ Уехать⁈

Двое ядовито переглядываются. Что они задумали?

— Куда-нибудь за город. Подальше. Приведешь нервы в порядок, восстановишься.

— Но мне не нужно восстанавливаться! Я в порядке! Была, — выдыхаю сквозь боль, — пока не увидела, что вы здесь делали!

— А, по-моему, тебе давно пора на восстановление, — заявляет сестра без всяких угрызений совести, — а то ведь за пять лет так родить и не смогла.

У меня буквально отпадает челюсть от такого заявления.

— Да-да, послушай, что сестра родная говорит. Может свежий воздух пойдет тебе на пользу. А то я ведь тоже не могу ждать вечно…

Чувствую, как дрожь пробирает мое тело.

Человек, который был мне другом, опорой и поддержкой много лет,, вдруг оборачивается голодным волком, который вот-вот готов меня сожрать!

— Что? О чем ты говоришь?

— О том, Ангелин. — перебивает его Маша. — Твой муж — взрослый, успешный и состоявшийся мужчина! Ему уже семья нужна, которую ты ему дать, похоже, не способна.

— А ты сама то, что, Машуля⁈ — с вызовом переспрашиваю я, чувствуя, как в горле застревает тугой ком, — у тебя детей я тоже что-то не наблюдаю.

Сестра довольно улыбается, и от этого оскала становится совсем не по себе.

— К слову, я как раз хотела вам сказать…

Подходит к тумбочке, открывая верхний ящик, а затем перед моими глазами появляется знакомый тест, с отчетливыми двумя полосками.

— Я беременна, сестрица. Так что, в отличие от тебя, меня нельзя называть неполноценной.

Глава 3

Может, швырнуть сестрице в лицо снимки своего УЗИ?

Доказать ей и неверному муженьку, что неполноценные личности здесь только они⁈

Раз уж не в силах держать свои низкие, животные потребности при себе!

Сердце стучит так быстро, что я едва различаю его удары.

Дыхание замедляется. Я вот-вот снова упаду.

Нет.

Сейчас точно не время и не место говорить Кириллу о ребенке.

Он точно попробует этим воспользоваться. Начнет убеждать меня в том, что единственная причина моего гнева — мои же гормоны, и я совершенно не могу контролировать свое состояние.

— Поздравляю, сестричка, — крепче сжимаю папку со своими документами в руках, — надеюсь, это ребенок от твоего мужа, а не от моего!

— Ах ты мерзавка! — вопит Маша, едва не зарядив мне пощечину. — Как ты смеешь так говорить⁈

Ее щеки сейчас полыхают красной зарей, а глаза наливаются непривычным огнем для этой, с виду милой, девчули.

Князев снова преграждает ей путь и становится между нами.

— Ангелина, прекрати этот цирк немедленно! Твоя сестра беременна. Прояви уважение и поздравь ее.

Его слова вызывают только улыбку отвращения.

Я не могу вымолвить ни слова, потому что смотрю на этих животных и едва сдерживаю слезы, которые наворачиваются на глазах.

Да ведь Кирилл даже не удосужился надеть рубашку!

Стоит с голым торсом и нагло смеет врать мне в лицо о том, что у него ничего с ней не было!

— Да она не может ничего сказать! — зло бросает сестра. — Потому что завидует мне.

Пячусь назад к двери. Мне давно пора было сбежать.

Вести переговоры с теми, кто готов тебя сожрать — бесполезно.

Они все равно сожрут.

— Завидовать тут нечему, Маша, — сообщаю я, снова отступая на несколько шагов, — мне жаль, что ты не понимаешь, кем стала.

Разворачиваюсь и бегом бегу к двери, в надежде, что Кирилл не станет меня догонять, но стоит мне сделать несколько шагов, как он тут же преграждает мне путь.

— Куда ты?

— Домой. Мне нужно домой.

— Я отвезу тебя, — холодно цедит он, забирая с полки портмоне.

— В таком виде поедешь, да? — опускаю разочарованный взгляд на мужа. — Ты бы хоть ширинку застегнул.

Молчание.

Долгое и невыносимое.

Но в темно-серых глазах Кирилла я не вижу и капли раскаяния.

Он непоколебимо уверен в себе. Впрочем, как и обычно.

— Мне нужно одеться, и мы поедем.

Снимает с вешалки рубашку, легким движением накинув ее на себя.

Какое лицемерие! Ведь его даже не смущает, что я прекрасно понимаю, что рубашку он снял еще в коридоре, и только потом оказался в спальне!

— Не надо. Сама доберусь.

— Нам надо поговорить.

Муж крепче сжимает мой локоть, и я ощущаю физическую боль.

— Она же сказала, что не хочет говорить с тобой, — внезапно вмешивается в разговор Маша, — пусть пар где-нибудь спустит, а не выносит тебе мозг!

Кирилл зло смотрит на мою сестру.

— Маша, сейчас это не твое дело! С твоей сестрой я разберусь сам!

Снова пытается заставить меня посмотреть ему в глаза, но я сопротивляюсь из последних сих.

Мне нужна защита!

Защита от этого ублюдка и лицемера!

— Да брось ты ее уже! Не видишь, что она не в духе!

— Да не могу я ее бросить! А если она поедет к…

Вдруг он замолкает. Смущенно отводит взгляд, будто сболтнул лишнего.

Несколько секунд мне надо, чтобы прийти в себя.

Маша тоже молчит, с победоносным восторгом изучая мои опухшие веки.

Куда Князев опасается, чтобы я поехала?

Но мне тут же приходит ответ.

— Отец? — с ужасом произношу я. — Ты боишься, что я расскажу своему отцу о твоих похождениях⁈

Невыносимая, досадная обида раздирает грудь на куски!

Я то думала, может, он так старается покрыть свою ложь, потому что ему стыдно?