Мое спасение по прозвищу Змей (СИ) - Берг Грета

Я просто начинаю задыхаться от накатившей на меня боли. Она глушит все вокруг. И я словно в вакууме. Что-то происходит вокруг, кто-то проходит мимо, но я совершенно не замечаю ничего. Перед мной всплывают только его карие глаза. Такие родные и когда-то любимые…

Слезы стекают по щекам. Но я совершенно не чувствую их. Но почему все так, почему это произошло со мной. Опять.

Может, мне померещилось? Это всего лишь мираж? Последствия бессонной ночи?

Мысли путаются, я ничего не соображаю и не понимаю даже, сколько сейчас времени.

— Агата, — прерывает мои размышления Змей, — я все знаю. Я говорил со следаком.

— Мне все равно. Я ни в чем невиновата, — тихо произношу я. А что еще мне остается. Я же знаю, что не могла убить мужа.

— Рассказывай, что случилось? — он присаживается рядом со мной.

Ну вот, теперь я ощущаю его близость, слышу его дыхание. Я стараюсь отодвинуться. Но он делает вид, что не замечает этого. Неужели, он не понимает, как мне тяжело? Что я не могу разговаривать с ним?

Да почему все мужики такие бесчувственные и ничего не понимающие? Тебе то, конечно все равно! Пришел, и как ни в чем не бывало, разговариваешь со мной. Даже не замечаешь, как мне больно!

Тебя волнует только одно: что произошло? А то, что мы не виделись пять лет, и причиной этого был ты — тебе все равно.

— Агата, говори, как все было?

— Ничего я не буду тебе рассказывать! — все-таки срываюсь на крик. Вскакиваю со скамейки и продолжаю: — Кто ты такой, чтобы я изливала тебе душу?

— Успокойся! — он тоже встает и подходит ко мне. — Пойми, ты попала в очень неприятную и сложную ситуацию. У следователя есть орудие преступления, на котором твои отчетки пальцев. Ему ничего не стоит засунуть тебя обратно в камеру.

— Я не убивала Сашу, — всхлипываю я. — Вообще не понимаю, как это произошло.

— Агата, — он пытается дотронуться до моего плеча, но я отстраняюсь, — ты должна мне все рассказать.

— Я тебе ничего не должна. И от тебя мне ничего не нужно, — цежу сквозь зубы и стараюсь сдержать слезы. Но сил моих нет. Я просто на грани. И если мы сейчас же не закончим — я не выдержу.

Я поднимаю на него глаза и чувствую, что готова снова провалиться сквозь землю. Он, прищуриваясь, смотрит на меня.

Гад!

Наверняка ведь все понимает.

Вдруг он хватает меня за плечи и начинает трясти, словно приводя в чувства. Но я все равно ничего не воспринимаю. Слышу только бешеный стук сердца. Оно продолжает отбивать только ему ведомый ритм.

Тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук.

— Агата, да очнись уже! — жестко произносит моя бывшая первая любовь. — Ты серьезно вляпалась. Если мы не разберемся в произошедшем, тебя закроют. Пойми! Следак разбираться не будет. У него есть подозреваемый, найдет мотив и все, ты сядешь! Ему главное — не испортить статистику.

— Но я ни в чем невиновата! — протестую я. — Как можно посадить невиновного человека?

— Легко, — констатирует Змей. — И ты сейчас балансируешь на грани. Да, экспертиза смывов с твоих рук не нашла следов пороха, но это ничего не доказывает.

— Роберт, чего ты добиваешься? — устало произношу я.

— Хочу тебе помочь.

— Мне от тебя ничего не нужно. Спасибо, — четко, выговаривая каждое слово, произношу я. — Мы это уже проходили.

— Да очнись ты, наконец! — повышает он голос. И я слышу жесткость в его интонациях. — Ты сядешь! И сядешь лет на десять! Уверена, что тебе не нужна помощь?

Глава 3

— Повторяю, — устало произношу я, — мне ТВОЯ помощь не нужна! Оставь меня в покое!

Принять помощь от человека, который растоптал меня? Посмеялся над моими чувствами? Ни за что! Неужели он думает, что я вот так просто спустя пять лет, как ни в чем не бывало, скажу ему: а давай, помоги, тебе же ничего не стоит. Тем более ты работаешь в полиции.

Бред же.

Я зажмуриваюсь, чтобы почувствовать, как глазам становится легче. Такое ощущение, что туда насыпали гору песка. Соображать мне трудно, смотреть тяжело, двигаться тоже, а еще он со своей помощью!

Почему он не прошел мимо?

— Ты ненормальная, — констатирует он.

— Я не убивала мужа! — сквозь зубы цежу я. — И никто меня не осудит за это! Тебе ясно?

— Это надо доказать, милая!

— Я тебе не милая! — с ненавистью смотрю на него. — Я никому ничего доказывать не собираюсь. Это ваша работа вообще-то!

— Так, я понимаю, тебе сейчас очень тяжело. Но посмотри на меня и послушай! Следак, который ведет твое дело, разбираться не будет. Ты появилась в качестве подозреваемой — ею же и останешься. Искать настоящего преступника он не станет. И в дело подбросит нужных фактов. Так что ты сядешь. Нравится тебе это или нет.

Я отчаянно мотаю головой. Нет, нет, этого не может быть! Ну не может так работать полиция! Они же должны искать преступников, а не подтасовывать факты. Они же за правду.

— Агата, — снова начинает он. — Перестань показывать свой характер. У тебя очень плачевная ситуация. И если я тебе не помогу, тебе никто не поможет. А ты хочешь париться на нарах? С озлобленными зечками? Там очень страшно и тяжело. Ты не выдержишь просто. Поверь мне.

Его слова звучат как будто в глухой трубе. Весь смысл доходит до меня не сразу. Зечки. Страшно. Нары.

Боже мой, неужели это происходит все со мной? Я закрываю лицо руками и пытаюсь хоть как то привести себя в чувства.

— Я отвезу тебя домой, — он берет меня за плечи. Я вздрагиваю как от удара молнией.

— Не трогай меня.

Он не сводит с меня своих черных опасных глаз. А ведь когда-то я любила их. Я купалась в его обожающем взгляде. Или мне так казалось. Может, я обманывала саму себя? И у нас не было любви? Ведь если бы была, вряд ли он исчез без объяснения причин? Я же правильно думаю? — задаю вопрос сама себе.

— Хочешь ты или нет, я все равно отвезу тебя домой!

— Снейк, не надо! — только успеваю произнести, как он хватает меня на руки и несет к машине. Я пытаюсь сопротивляться, но это невозможно. Его сильные руки прижимают меня к груди. Я теряю самообладание. Я не могу сопротивляться, возмущаться и показывать свой характер. На глазах уже наворачиваются слезы. Я делаю жадные глотки воздуха. Лишь бы он не заметил.

Вдох-выдох-вдох.

— Надо же, помнишь мое прозвище! — ухмыляется главный предатель моей жизни.

— Случайно вырвалось.

— Ну-ну, — с сомнением соглашается он.

Вот же черт! Так и знала, что выдам себя. И он поймет, что я все помню и ничего не забыла. Но как же мне тяжело.

Он помогает мне сесть в машину, и уже через несколько минут мы мчимся ко мне домой.

— Ты помнишь, где я живу? — удивляюсь я. — Столько лет прошло.

Он молчит, глядя на дорогу.

— Я помню все, — неожиданно произносит он. — А теперь я хочу выслушать твою версию событий.

— Роберт, я устала. Пожалуйста, дай мне прийти в себя. Я всю ночь провела в камере.

Он резко тормозит.

— В смысле? Этот идиот оставил тебя в камере?

— Да.

— Это лишнее доказательство того, что ты устраиваешь всех в качестве подозреваемой.

— Но я ничего не знаю. Я вообще не понимаю, кто мог его убить и зачем.

— Разберемся.

Мы снова мчимся на скорости.

Да, ничего не изменилось. Что тогда он гонял, как ненормальный, что сейчас. Я тяжело вздыхаю, руки дрожат, и я стараюсь их спрятать, чтобы он ничего не заметил.

Как же так. Как я умудрилась вляпаться во все это? Ведь все было прекрасно. Любящий муж, чудесная работа, друзья, дружелюбные коллеги, но все рухнуло в один миг.

И зачем я открыла эту злополучную дверь? Может, если бы я прошла мимо, и Саша был бы жив? Вот куда он отправился после всего? И почему мы оказались в этом жутком подвале?

Я совершенно ничего не понимаю. И не помню. Так же не может быть? Невозможно просто стереть из памяти кусок дня? Что это за странный провал? Но я должна вспомнить. Должна.

Или я это не я!

Он подвозит меня к подъезду. Мы выходим. Я неуверенно делаю шаги, не чувствуя ног. Меня пошатывает. Голова кружится, в глазах темнеет. Мне кажется, что сейчас все исчезнет, и когда я очнусь, ничего этого не будет.