Гусеница в стиральном порошке: повесть о любви и страсти - Флайт Танита

Когда же пришло время расплачиваться, я открыла свою черную большую сумку и обнаружила гусеницу внутри, прямо возле молнии. Как она тут оказалась? Ведь сумка все это время была в другой комнате, а не на кухне.

Мастер по маникюру посоветовала отнести ее туда, где есть фруктовые деревья. Я долго «пристреливалась» к месту, где моей гусенице будет хорошо. В конце концов я остановила свой выбор на вишневом дереве. Когда я положила гусеницу на землю, она тут же принялась копать себе туннель. Я надеюсь, к лучшей жизни. И тут я поняла, что эта гусеница не случайна, что это мой двойник. Ведь и я последние два года находилась в «порошке» французской жизни. Ведь и я в этом «порошке» умудрилась выжить. Теперь я знала, что пришло время возвращаться с небес на землю, прорывая себе туннель к другой жизни, в которой мне, если повезет, еще предстоит стать бабочкой.

По крайней мере я на это очень надеюсь.

Эрик в Москве

Мое знакомство с ним произошло совершенно банально. Это случилось на съемках социальной рекламы.

Я играла нерадивую мать, которая заболталась с соседкой и забыла про своего ребенка, в результате чего мальчик попал под машину.

На кастинг для этой рекламы я отправилась в агентство «Даго». Там, как всегда, было ужасно много народа. Я совсем не хотела стоять в очереди и уже думала уходить, но кто-то из коллег остановил меня. И я осталась. Но я даже не подозревала, какой шанс мне представится.

На кастинге обычно бывает так: покажите руки, улыбку, повернитесь, покружитесь. Но на этот раз задание было по меньшей мере странное. Нужно было разыграть трагедию, представив себе, что ребенок попадает под колеса автомобиля. Я сыграла как смогла. Только про себя подумала: «Какая страшная история. Не хотелось бы в ней участвовать».

На следующий день я отправилась на площадку фильма, где снималась в роли журналистки, которая рассказывала в своих репортажах о французском путешественнике, затерявшемся во льдах Антарктиды, и о том, как наши самоотверженные летчики его спасли. Текста было листа на четыре. И его надо было вызубрить за два дня. Удалось мне это с трудом, хотя я и сбегала в аптеку, чтобы купить таблетки для улучшения памяти. Но они мне не очень-то помогли.

На съемках я все время забывала отдельные куски текста, отчего земля уходила из-под ног и начиналось легкое головокружение. Честно, намучилась я на этих съемках как никогда. Но зато поболтала с работником французского посольства, который снимался вместе со мной. А режиссер по имени Арсений попросил у меня номер телефона.

На следующий день Арсений мне позвонил, мы встретились. Но нашу с ним беседу прервал телефонный звонок из агентства. Меня срочно вызывали на примерку. Я была этому страшно рада. До студии меня довез Никас. Тогда он за мной ухаживал.

Обстановка на примерке была очень нервной. Все были в напряжении. Ко мне подошла ассистент режиссера Лена и сказала: «Режиссер – иностранец, француз. Зовут Эрик. Сложный ; ужасно, но снимает безумно красивые ролики». Затем подошла Юля, второй режиссер, и тоже сообщила, что режиссер очень сложный, что он все постоянно меняет и что у меня очень сложная роль. Но она в меня верит и знает, что я справлюсь. «Будь молодцом, меня не подведи, а то я тебя рекомендовала», ; завершила свой монолог Юля.

Мне становилось все страшнее и страшнее. Столько людей, и все его боятся. Что же со мной будет? И тут из толпы возникло что-то, а точнее - кто-то обворожительный. И этот кто-то был в ботинках цвета платины. Я подняла глаза и увидела лысого мужчину с бородой. В общем, таких на улице не часто встретишь. Брутальный, харизматичный, необычный мужчина. Это и оказался «сам сложный режиссер».

Я здороваюсь. Начинается примерка. Он выбирает для меня какую-то очень простенькую одежонку какого-то блеклого цвета. Меня фотографируют в этом хламе. Вдруг он резко требует, чтобы я прекратила улыбаться. Я от страха чуть язык не проглотила. Улыбка тут же пропала с моего лица. Через секунду он сказал, что это была шутка. Улыбаться можно.

Но мне уже не хотелось. И еще мне показалось странным, что он в то вреsмя, как я меняла одежду, присутствовал в комнате и комментировал. Мне это не понравилось. Хотя режиссера стесняться не следует. Ведь он ; как доктор.

И вот раннее утро. Новостройка в районе метро «Сокол». Все бригады съемочной группы в сборе. Юля подводит меня к режиссеру. Эрик, внимательно посмотрел на меня и бросил своё: «Красную кофточку оставляем. Никакого грима на лицо не наносим, волосы делаем грязными». Куда я попала? И этот человек, человек с таким подходом снимает рекламные ролики?!

В своей одежде я, конечно, снималась и раньше. Но без грима ; никогда. Ладно, остаюсь «бледной молью», раз этого требует режиссерский гений.

Начались съемки. Хорошо, что мою подругу играла моя настоящая приятельница Ольга, с которой мы были знакомы не один год. И нам, конечно, было о чем поговорить. Ну вот все наши разговоры закончились, так как настал ответственный момент. Мне надо очень правдиво зарыдать на глазах у многочисленных работников агентства, толпы людей, а также строителей, свешивающихся с балконов окружающих площадку недостроенных домов. Внимание, мотор…

По окончании съемок моего эпизода раздались аплодисменты. Я была на седьмом небе от счастья. Съемки еще не закончились, но у меня было время, чтобы расслабиться. Мы с Ольгой отошли в сторонку и разлеглись на травке. Зачем? Конечно, чтобы поговорить на злободневные девичьи темы. В конце разговора я заявила, что так рада, что ни в кого не влюблена, что мне очень нравится моя свобода. И в общем и целом мне никто не нужен.

Когда я вошла в следующий кадр, Эрик улыбнулся мне широченной улыбкой. Затем он подошел ближе и обнял. И тут меня как током ударило.

«Влюбилась…» ; промелькнуло в голове.

; Хочу вас пригласить на ужин, ; прошептал он, словно отвечая на мою мысль.

Я незамедлительно сказала «йес». Мы договорились после съемок встретиться у входа в отель «Арарат Парк Хаятт».

Я забыла обо всем, что недавно говорила Ольге. Забыла про свободу от любви, про желание независимости, про комфорт. Стрела Амура легко и непринужденно направила меня в облака легкой влюбленности. На телефонном проводе в это время меня добивали своими звонками совсем другие герои – режиссер Арсений и Никас.

Как только съемки закончились, я на своей шестерке помчалась домой принять душ и переодеться. Эрик позвонил мне, чтобы напомнить о совместном ужине. В «Арарат» я влетела ровно без пяти десять (дурацкая привычка приходить заранее).

И вот я жду в холле отеля. И тут появляется мой «сложный» режиссер. В моей голове этот момент прокручивается до сих пор, как в замедленной съемке. Я помню все до мелочей. Он идет навстречу мне расслабленной, но уверенной режиссерской походкой, широко улыбаясь нереальной улыбкой. Шлейф от его изысканного парфюма кружит мне голову. О, этот «сложный режиссер»! О, этот мужчина моей мечты!

Мы поднялись в ресторан. Заказали «мохито». И уже через полчаса после встречи, совершенно опьянев, я почему-то первая потянулась к нему целоваться. Такое со мной было впервые. А когда мы слились в поцелуе, то уже не смогли оторваться друг от друга. Это было как спуск курка. И мы, как в кино, моментально перенеслись в его номер. Он шептал мне что-то совсем непонятное на своем французском. И это было прекрасно.

То ли потому, что номер был со стеклянной крышей и с видом на Красную площадь, то ли из-за «мохито» на голодный желудок, то ли оттого, что рядом был брутальный мужчина, в совершенстве владеющий французским, то ли по всем этим причинам вместе, но я оказалась в этот момент в параллельной реальности. А вернее, внутри какого-то кинофильма. Под аккомпанемент странной, незнакомой мне музыки мы улетели в другой мир.

На бренную землю нас вернуло мороженое и тирамису, самое вкусное за всю мою жизнь.

И я влюбилась. Мгновенно и сразу. Мне не переставая звонил другой мужчина, не менее прекрасный, но не такой желанный. А в это время танец страсти и любви уносил меня от меня же самой в сказку с неизвестным концом. Эрик просил остаться, но я ушла. Я чувствовала себя виноватой перед тем, другим, кто в меня влюблен и заслуживает любви гораздо больше. Хотя мы друг другу пока и не были ничем обязаны. Ведь по большому счету между нами ничего не было. Я чуть не плакала, стыдясь своего счастья и своего безумия, стыдясь того безудержного влечения к этому «снежному человеку», которое пришло так внезапно.