Её звали Никто (СИ) - SMIR LERA

— Ладно тебе, Серый, — Толик прервал старосту и подошёл к нам, хлопнув Шувалова по плечу, — хорош парня грузить! Я ему на уроках всё расскажу, не переживай. А раз уж «смотрины» закончены, давайте по-быстрому на улицу до звонка сбегаем, хоть пару затяжек должны успеть сделать. Лёха, ты как, с нами?

— Не, пацаны, не курю. Давайте без меня, — ответил я. Толя невозмутимо пожал плечами и выбежал на улицу. За ним следом отправились Серёжа и Игорь. Спортсмены и ботаник остались со мной под лестницей. Я хотел было поговорить с кем-нибудь из них, но не успел. Прозвенел звонок, и с улицы забежали замёрзшие горе курильщики. Толя крикнул мне что-то и побежал вместе с остальными ребятами, я ничего не понял, но кинулся за ними вдогонку. Мы еле успели добежать до прихода учителя. Парни объяснили, что историчка, которая сейчас должна была вести у нас урок, не любит, когда кто-то опаздывает.

2 глава

Мы сели с Толиком на последнюю парту, и пока старенькая учительница истории что-то тихо вещала, Гордеев рассказывал мне про класс. Так как с парнями я уже успел познакомиться, Толик рассказывал мне всё про девочек.

— Вот, например, посмотри на Машу Селяеву. Она чаще всего в нашей компании появляется, — Машу я приметил ещё на первом уроке. Симпатичная улыбчивая девочка сразу мне понравилась. — Отличница, мисс совершенство, мечта, а не девчонка, но сразу говорю, лучше не переходить с ней грань дружеских отношений.

— Да я и не собирался… А что такое?

— Да ничего, Серёга просто тебя в карьере утопит и дело с концом, — я удивлённо посмотрел на соседа. Толя понял, что сболтнул лишнего и теперь не знал, говорить ли всё до конца или нет. По натуре Гордеев был тот ещё балагур, поэтому таить секрет, который почти рассказал, он не мог. — Он уже год по Машке слюни пускает, только я тебе об этом не говорил. Весь класс об этом знает, и только Серёга уверен, что его любовь — великая тайна. Он никого к Селяевой не подпускает, говорит, что будет бороться за своё счастье.

— А Маша что?

— Она же леди, — Гордеев манерно протянул букву «е» в слове «леди» и надменно взглянул на меня, видимо, пародируя Машу, — в классе она его особо не выделяет, а вот после уроков они иногда гуляют в общих компаниях.

— Ладно, раз Мария у вас запретный плод, расскажи мне тогда вон про ту брюнетку, которая сидит за второй партой.

— Понравилась? Ну, не удивительно. Здесь ещё веселей. За Дианкой и вовсе вся школа бегает, начиная с пятиклассников и заканчивая одним лаборантом-второкурсником. Она у нас с кем попало не встречается, только самых крутых выбирает. Хорошо, наверное, когда мама — директор школы.

Я ещё раз взглянул на черноволосую красавицу. Она, будто почувствовав, что я обратил на неё внимание, повернулась ко мне. Я улыбнулся и помахал ей рукой. Наградив меня взглядом королевы, она лишь усмехнулась и повернулась обратно. Анатолий ни сколько не удивился такому исходу, а я, чтобы поскорее забыть свою неудачу, выбрал следующую одноклассницу.

— А сидит с Дианой кто? Вроде бы тоже ничего.

— Это Ермакова. Не спорю, Наташка девица видная, только характер у неё уж больно тяжелый, да и ветреная она. Ну, ты понял, о чём я.

— Нимфетка? — я усмехнулся. — Интересненько. Ну и девчонки у нас в классе, куда ни плюнь — кругом одни сердцеедки! Ладно, нормальные в классе есть? Обычные такие, без выкрутасов.

Толик подумал и указал мне на парту, за которой сидели две девочки.

— Та, что слева — это Катька, — пояснил он, — она самая весёлая в классе. На переменах её почти и не увидишь — всё по этажам скачет, приключения ищет. А рядом с ней Юля Куликова, она поспокойней будет.

— Вот с ними сперва и познакомлюсь. Слушай, а почему у вас весь первый ряд пустой и только одна девчонка там сидит? — поинтересовался я. Толик посмотрел на неё, потом вновь на меня, потом опять на неё, потом придвинулся ко мне и шёпотом спросил.

— А ты что, её уже видишь?

— В смысле, уже вижу? Кто она?

— Да так, наша местная девочка-призрак, — ответил Гордеев и небрежно махнул рукой в её сторону, — несколько лет назад в этой школе она умерла.

Спокойная интонация моего соседа и смысл, сказанных им слов, совсем не вязались друг с другом. Я ещё раз взглянул на «призрака». Девчонка по-прежнему сидела и писала в тетради.

— Если у тебя крыша поехала, то это не значит, что со мной случилось то же самое! — я как мог пытался доказать Толику его неправоту. — Она живая, её на прошлом уроке Пётр Андреевич спрашивал, она у доски отвечала.

— И что? Всё-равно она призрак, она не существует для нас. Её зовут Никто

— Спорю на что угодно, она живая, и на этой перемене я с ней заговорю.

— Удачи! Только последние пару лет она почти ни с кем не разговаривает.

Я не мог дождаться окончания урока, который как назло тянулся невообразимо долго. По-возможности я не упускал девочку из виду на случай, если она куда нибудь испарится. Прозвенел звонок. Вихрем сорвавшись с места, я поскорее собрал учебники в рюкзак, чтобы осуществить задуманное. Толик специально задержался в классе, желая посмотреть на это зрелище.

— Привет, я Лёша, — представился я, ожидая, что таинственная Никто сейчас обернётся и что-нибудь скажет в ответ. Но ничего не происходило, она, будто не слыша меня, продолжала укладывать вещи в свою сумку. Я попробовал ещё раз завязать разговор. — А как тебя зовут?

Девчонка на мгновенье замерла, взяв сумку в руки, и развернулась ко мне. Она была невысокого роста и оттого смотрела на меня снизу вверх. Её спокойное лицо было точно позаимствовано у красивой фарфоровой куклы, я видел такие у бабушки в серванте. Ровные и аккуратные черты лица были будто результатом многолетних трудов талантливого скульптора, и лишь одна деталь выдавала в ней человека — её глаза. В этих глубоких глазах застыла тьма. Я пытался отвести взгляд, что-то сказать, но с каждым мгновеньем странная сила заставляла меня всё смотреть и смотреть на неё. Не помню, сколько я простоял так, но когда вновь начал осознавать реальность, странной девочки рядом со мной уже не было.

— Ну что, поговорил? — ехидно улыбаясь, спросил меня Толик, когда мы вышли в коридор.

— Можешь говорить всё, что угодно, — проворчал я, не глядя на него, — но она живая и никакой не призрак.

— Лёха, ты идиот! Когда я говорил, что она призрак, я имел в виду, что мы её не замечаем, не существует она для нас. А так она вполне себе живая.

— Странные шутки у вас в классе и совсем не смешные. Сколько вы в эти игры с ней играете? День, два, или уже неделю?

— Два года, скоро будет три, — совершенно спокойно ответил Гордеев, и мы зашли в кабинет.

Кабинет физики был пуст, одноклассники толпились за дверью, а учительница, судя по доносящимся голосам, сидела в лаборантской и разговаривала со своей помощницей. Я не понимал, зачем Толя привёл меня сюда. Парнишка тем временем легко запрыгнул на высоченный подоконник, с грустью взглянул на серый двор и немного задумался, будто что-то вспоминая.

— Всё случилось в этом кабинете два года назад, дело было зимой, — Толик явно начал издалека. Я понял, что рассказ будет долгим, поэтому присел за учительский стол и приготовился внимательно слушать. — В нашем шестом «А» было четырнадцать человек. С нами училась ещё одна девочка Кравченко Яна. У Никто тоже было имя — Вероника. Ника была нормальной девчонкой, с ней многие дружили. А потом в один миг всё изменилось. В тот день девчонки сильно поссорились и пришли сюда. Из того, что удалось нам услышать, было ясно, что они не поделили какого-то парня. Не было ещё такой сильной ссоры у нас в классе. Мы с ребятами стояли в коридоре, ждали, когда же они уже выйдут. Сначала тихо было, а потом неожиданно раздался Янин крик, и мы всей толпой вбежали в кабинет. Вероника стояла на подоконнике, а вот Яны нигде не было. Я первый догадался подбежать к окну. Яна упала на острые штыри забора, выжить было невозможно. С тех пор у нас больше нет мира. Мы чуть ли не своими глазами видели, как Берг столкнула Яну, но никто нам не верит. Это война, Алексей, где мы неприменно докажем свою правоту и отомстим за Яну. Мы все похоронили в своей памяти Веронику Берг. Для нас нет этого человека, есть только призрак Никто.