Беременна поневоле (СИ) - Лакс Айрин

Может быть, я просто отвыкла от мужского внимания, потому что чутко реагировала на приближение Арсения.

Меня сковывало ледяным страхом, но в то же время запах мужского парфюма будто будоражил меня. Я легко улавливала его нотки в какофонии прочих запахов.

— Заедем поужинать?

— Нет, — ответила я, но потом поняла, что за отказом последует поездка в дом Арсения. — Да, — торопливо поменяла свой ответ, желая оттянуть неизбежное.

— Нет, так нет. Закажу ужин на дом. Поужинаем без лишней суеты, — вынес вердикт Арсений.

Он галантно придержал передо мной дверцу автомобиля и назвал водителю мой домашний адрес.

Я изредка поглядывала на чёткий, красивый профиль Арсения, гадая, зачем создатель тратит время на сотворение мужчин, красивых снаружи, но пугающих изнутри?

Время в дороге пролетело незаметно.

— Возьмёшь самое необходимое. Наверняка есть что-то дорогое для тебя. Много вещей не бери… — говорил Арсений, поднимаясь вслед за мной по ступенькам.

Я резко остановилась. Он не сделал того же. Словно нарочно натолкнулся на меня своим телом и обхватил рукой талию, придерживая меня.

Арсению бесполезно напоминать, чтобы он не касался меня. Он находил десятки поводов дотронуться — большая часть из которых безобидна. Но за день, кажется, он по миллиметру успел изучить меня почти досконально.

Вот и сейчас его ладонь просто лежала на талии. Но в этом жесте мне чудился скрытый намёк. От него мне стало страшно.

Я вцепилась за перила рукой, хоть никогда не любила касаться их в подъезде. Обернулась.

— Я так сильно похожа на твою невесту?

Сейчас я стояла ровно на одну ступеньку выше Арсения и могла смотреть ему в глаза почти на равных. Арсений даже сейчас был выше меня.

— Почему ты спрашиваешь?

— Почему ты меня постоянно трогаешь? — парировала я.

Игра в крестики-нолики. Только мы адресовали друг другу неудобные вопросы, пытаясь выиграть.

— И да, и нет — это на первый вопрос. Ты мне нравишься — это на второй вопрос. Довольна?

Арсений обошёл меня, застывшую без движения, и постучал костяшками пальцев по двери.

Дверь распахнулась. На пороге стояла жена Виктора.

— Вечер добрый.

— Добрый вечер, — удивлённо ответила Аня. — Вы к кому?

— Алёна, у нас не так много времени, — повернулся ко мне Покровский. — Не будем терять его зря. Тебе нужно взять самые необходимые вещи. Давай разберёмся с этим вопросом как можно быстрее.

Анна пропустила меня и Арсения без лишних вопросов. Даже вечно угрюмое выражение на лице уступило место растерянности.

Арсений смотрелся в квартире моей мамы слишком инородно. Вчера я этого не поняла, потому что была в шоке. Сейчас я замечала, что в Арсении всего слишком — лоска, самомнения, дороговизны, уверенности и какой-то непрошибаемой харизмы. Она уже обвивала хищными лозами жертву вроде меня.

Я злилась на себя за эти чувства, пытаясь утопить свои мысли об Арсении. Но они, словно назло, вновь всплывали на поверхность.

Я собрала самые ценные вещи под пристальным взглядом Арсения.

— Дыру не протри на моей спине, Арсений.

Он притворно  вздохнул, изучая старые обои с цветочным рисунком.

— Надеюсь, что новый дом тебе понравится.

— Надеюсь, что не задержусь там надолго, — ответила из чистого упрямства, с какой-то тоской понимая, что девять месяцев — это очень много.

Почти целый год жизни.

Я отмотала плёнку жизни на год назад — приёмная мама ещё была жива. Сейчас её нет рядом. Чтобы не дать возможности собраться слезам, я начала складывать вещи в сумку.

— Постой…

Мало того, что Арсений указывал мне, что делать, так ещё и обхватил моё запястье пальцами.

— У тебя есть платье?

— Да, Покровский. У меня есть платье.

— Надень.

— Зачем?

— Ты же хотела поужинать в ресторане. Приглашаю.

Я скрипнула зубами от беспомощности, но послушно достала старый утюг, погладив лучшее платье, что у меня была.

Самые необходимые вещи уже лежали в сумке. Но я решила забрать семейный фотоальбом. Он стоял в зале, на полке.

— Не тронь, эт мамкин! — предупредил меня Витёк, появившийся из-за угла.

Я всё равно достала альбом. Уверена, что ему плевать на семейный фотоальбом. Тем более, в нём много моих фотографий. Но сейчас Витёк заупрямился.

— Положь на место, кому говорю! — протянул в мою сторону руки Виктор.

— Научился бы ты правильно разговаривать для начала, — вмешался Покровский.

Витёк вздрогнул и нахмурился, посмотрев на Арсения. Его мясистое, некрасивое лицо покраснело от досады.

— Отойди от Алёны. Как можно дальше. Ещё дальше…

Витёк был не рад незваным гостям. Но открыто конфликтовать он не решался, побаивался неизвестного мужчину. Перевес был не на его стороне. А Витёк любил действовать так, чтобы наверняка победить. Поэтому сейчас он стушевался и предложил компромисс:

— Мне немного фото оставь.

— Это единственный фотоальбом? — поинтересовался Арсений.

— Нет, не единственный, — ответила я.

— Значит, вопрос исчерпан. Бери альбом, Алёна. Мы опаздываем!

Я знала, что мы никуда не опаздываем. Покровскому не терпелось покинуть старую и тесную квартиру — только и всего.

В коридоре у двери уже стояла моя сумка. Арсений подхватил её и пропустил меня вперёд. Витёк провожал нас мутным взглядом. Арсений заявил ему напоследок:

— Квартирный вопрос в скором времени будет решаться. В суде.

Я спустилась на один лестничный пролёт, гася улыбку.

Мне понравилось недоуменное и растерянное выражение лица Витька. Но благодарить Покровского за это не хотелось.

Поэтому я держалась впереди, чтобы он не видел моей довольной улыбки.

Машина с водителем дожидалась нас во дворе. Арсений назвал водителю название ресторана.

— Зачем ты припугнул Витька судом?

— Я не пугал. Я предупредил. Это же и твоя квартира. Такого говнюка надо прижать…

Я хотела спросить, кто сможет прижать говнюка вроде самого Арсения, но сдержалась в самый последний момент.

Арсений верно расценил моё молчание и понял смысл взгляда. Покровский приблизился ко мне, выдыхая мне в губы:

— Давай же, несмелая бабочка, расскажи, какое я чудовище? Ну? Можешь обозвать меня парочкой неласковых прозвищ!

— Ты превратился в мазохиста? — спросила, стараясь не вдыхать яд его горячего, свежего дыхания.

— Ещё нет, — перевел взгляд на мои губы. — Но мне нравится, когда женщина сверху.

Напряжение от фривольного намёка Арсения стало колоссальным. Оно было плотным — ещё бы чуть-чуть и посыпались искры.

Арсений не отрывал взгляда от моего лица. Внезапно погладил меня по щеке, спускаясь на подбородок.

Большой палец Покровского медленно скользнул по моим губам, пока я жадно глотала воздух. Он внезапно стал невыносимо тяжёлым и обжигающе горячим.

В груди запульсировало предвкушение.

Я ещё никогда не испытывала таких противоречивых чувств. Мне было страшно, и в то же я застыла в ожидании чего-то нового, неиспытанного ещё ни разу.

Не могла пошевелить и пальцем. Покровский улыбнулся.

Сукин сын знал, какое впечатление он производит на женщин. Сейчас он нагло этим пользовался. Я сглотнула ком в горле, пытаясь сбросить наваждение и в следующее мгновение услышала обжигающий шёпот у своего уха:

— Я же у тебя первый, Бабочка. Хочу стать первым во всём.

Медленный, вводящий в транс шёпот. Изучающий пределы дозволенного.

Я задышала чаще, чувствуя себя загнанной в ловушку чересчур опытного охотника и коллекционера побед над женскими сердцами.

Кожа покрылась мурашками. Не от холода, а от близости мужчины.

Арсений это прекрасно понимал. Я судорожно всхлипнула, отодвигаясь. Рвано вдохнула, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Я уже пожалела о том, что дала добровольное согласие на сделку. Мне вдруг показалось, что я продала душу дьяволу. А он не торопится сжирать её целиком, смакует каждый кусочек, наслаждаясь своим торжеством.