Венера. Переплетая обрывки жизни (СИ) - verdes De ojos

После моего похода к семейному гинекологу это уже невозможно скрыть, но я все же до сих пор сплю там же. Мне повезло — его практически никогда дома не бывает.

Капли приятно массировали кожу, понемногу помогая расслабиться. Но стоило мне закрыть глаза — и я сразу вспоминала бездыханное тело, которое с трудом вытащила на берег. Неестественно белое лицо, на котором отсутствовали признаки жизни, не сотрется из памяти… Я очень испугалась. Если бы он умер на моих руках… От этой мысли меня парализует на несколько мгновений. Что? Что бы случилось? Самый реальный вариант — его мать убила бы меня следом. Я на секунду попыталась представить, что могла бы вернуться к прежней жизни без него…но это абсурд. Прежней меня больше нет. С Феликсом или без — я не склею осколки себя самой.

Витая в своих мыслях, я запахнула халат и как в тумане вернулась в спальню за чистой одеждой. Феликс задумчиво сидел на краю кровати. Я молча прошла мимо, но успела отметить, что выглядит он лучше — по крайней мере, цвет лица пришел в норму.

— Я ведь не сказал тебе «спасибо»…

Услышав его слова, я приподняла голову и кивнула, давая понять, что этого достаточно. Затем вытащила нужную кофту и принялась искать джинсы. Не хотелось утром будить его, гремя дверцами. Лучше заберу все сейчас в гостевую комнату. Я собиралась выходить, когда он вновь заговорил.

— Венера, спасибо тебе. Хоть я и не понимаю твоего великодушия.

— Мне хватило и «спасибо», не надо больше заговаривать об этом. Забудем. Как страшный сон забудем.

— Если сможем, — иронично ухмыльнулся он и поднялся, — хочу, чтобы об этом никто не знал. Не рассказывай даже Розе.

Ну, вот другое дело — вернулся прежний Феликс, разговаривающий со мной в приказном тоне, а то я уже растерялась от его благодарностей.

— Феликс, я это понимаю, — заверила я его, — крепких снов.

— Ты уходишь? — вдруг спросил он как — то странно.

Я развернулась и обессиленно приподняла уголки губ:

— Да. Моя миссия была окончена ещё на берегу.

Он сверлил меня своим тяжелым взглядом, и мне казалось, будто ему хочется что — то сказать… Такой Феликс меня пугал даже больше, чем тот, что был днем. Потому что сейчас и в такие редкие минуты я допускала мысль, что он человек. А это совсем не так.

— Скажи, а зачем ты это сделал? — сорвалось с языка раньше, чем я подумала.

Этот вопрос мучал меня последние несколько часов. Но я бы не задала его. Однако, усталость взяла верх, влияя на мой мозг. Мне не нужно было это, да и разговор я не хотела продолжать.

— Зачем я прыгнул в воду? — уточнил он, сделав шаг вперед.

Мне это не понравилось, и я сделала шаг назад. Инстинктивно я всегда хочу находиться от него подальше. Заметив мою реакцию, он вернулся в исходное положение и, нахмурившись, покачал головой, глядя куда — то в сторону. Как будто спорил сам с собой и проиграл.

— Не хотел тебе навредить.

— Что? — я растерялась.

— Мне нужно было остыть. Иначе я не смог бы сдержать себя, и…

— И ударил бы меня? Избил бы? — помогла я ему закончить.

Феликс тяжело вздохнул. А затем его губы приоткрылись, собираясь что — то произнести, но он неожиданно сжал их и резко отвернулся.

— Иди спать, Венера.

На этот раз я охотно повиновалась и ретировалась. Слишком опустошенная, чтобы думать о его поведении, я прямо в халате легла на кровать и почти мгновенно заснула.

Лето осталось позади, но начало осени своей погодой ничем не уступало ему. Мы с Розой часто выходили гулять, чтобы малышка дышала свежим воздухом. Эти часы для меня были праздником, а возвращаться в дом, где я была и останусь чужой, совсем не хотелось. Мать Феликса даже не здоровалась со мной по утрам, когда мы были одни, и я была уверена — каждый божий день она думала о том, как бы вышвырнуть меня из своей жизни, освободив путь «достойным» девушкам, способным осчастливить её сына. И, что интересно, я её понимала. Мне и самой казалось, что пора бы определиться, что делать дальше. Я не собиралась жить с ним всю свою жизнь, просто выжидала подходящего момента, чтобы уйти. Даже если понадобятся годы. Сейчас слишком рано, никто не поверит, что у нас все было плохо, потому что для окружающих мы — прекрасная пара, где Феликс — работящий муж, а я — верная и ждущая его с работы жена. По крайней мере, я постаралась, чтобы моя семья так думала. Нет, слишком рано наносить им очередной удар, надо выждать…

Я терпела все эти унижения ради них. Я хоть и сломлена, хоть и чувствую себя растоптанной, но не позволю моим родным страдать из — за меня. Они не должны узнать правду…

— Сколько ещё будет продолжаться твое лечение? — подалась Роза вперед, проверяя сон Анушик, мирно сопящей в коляске.

Мы сидели на скамейке в небольшом парке ближе к окраине города. Здесь всегда тихо и много мамочек с колясками. Как — то способствует расслаблению и помогает немного отгородиться от насущных проблем. А еще здесь продавали очень вкусное мороженое местного производства. Именно его я и уплетала, когда подруга обратилась ко мне с неожиданным вопросом.

— Аветисов сказал, что будет наблюдать меня несколько месяцев, боится рецидива.

— Но у тебя же все нормально теперь? — с опаской спросила она.

— Да, сейчас лучше, чем было. Ты же видишь, я практически пришла к своему прежнему весу, аппетит у меня хороший, — я помахала мороженым перед её миниатюрным носом, — не переживай.

Роза улыбнулась. Но тревога в её глазах никуда не ушла.

— Ты не думала над его словами? Не думала родить ребенка?

На мгновение я застыла. Эта тема оставалась слишком острой. Все вокруг чего — то ждали от меня. Ждали от нас с Феликсом. Но никто не знал о том, как началось наше знакомство, как мы относимся друг к другу на самом деле. Никто, кроме Розы и её родителей, которым всё стало известно год назад после свадьбы подруги. Когда — нибудь этот разговор должен был состояться.

— Ты же знаешь, что я хочу уйти, как только смогу, Роз, — осторожно начала я. — Если я рожу, это будет трудно сделать. Да и сама мысль вызывает во мне тихий ужас. Ты прекрасно знаешь, что я испытываю к твоему брату. Ты всё знаешь…

— Знаю, — перебила она горячо, встряхнув головой, отчего бесконечный поток завитков подпрыгнул, — но вы уже почти год женаты. Ты не допускала мысли, что все может измениться? Хотя бы ради себя самой не думала переступить через прошлое? Я боюсь за тебя, Венера. Михран Альбертович слишком хороший специалист, чтобы бросаться пустыми словами. А если ты действительно не сможешь потом родить? Неужели тебя не мучает этот вопрос?

Очень тяжело и медленно я вздохнула. Затем встала и выбросила недоеденное мороженое в урну. Аппетит пропал. И настроение вместе с ним.

— Роза, почему ты об этом заговорила? Ты же единственная, кто способен понять меня. Единственная, кто знает обо всем открыто. А не верит этой сказке про страстно влюбленных, но вспыльчивых голубков, которую всем рассказывал дядя Дживан.

— Мой папа очень проницательный человек, и я думаю, раз он настаивал на этом браке, то искренне верил в его будущее.

— Потому что не знал всей правды и не видел своего сына с худших сторон! — Вспылила я, начиная нервничать.

Роза округлила глаза:

— Да ты шутишь?! Он застал Феликса с поличным, когда тот собирался изнасиловать тебя! Ты думаешь, для него это ничего не значит?!

— Вот именно! Я до сих пор не понимаю, что им двигало, когда он настаивал на нашей свадьбе! Это же сумасшествие!

Мы замолчали, впервые за все время нашей небольшой, но крепкой дружбы близкие к ссоре. Я с гневом и досадой рассматривала окружающих, не понимая, почему Роза вдруг ослабила свои позиции, уверяя, что свет в конце тоннеля есть…

— Венера, вы с Феликсом могли бы дать друг другу шанс. Прости, но, чем больше я наблюдаю за вами, тем больше прихожу к выводу, что не он один виноват в сложившейся ситуации… — смело приняв мой осуждающий взгляд, подруга слегка улыбнулась, чтобы сгладить сказанное, — всё самое плохое уже случилось. Мой брат натворил кучу бед, но…он уязвлен, Венера. Он — мужчина, которого задели. Я не пытаюсь его оправдать. Лишь хочу донести до тебя, что он совсем другой.