Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила

— Ну допустим, что так. Я надеюсь только, что его нежелание выражается в конкретных действиях, а не в том, что в случае твоей беременности он просто скажет, что это не его проблемы. Уважающие себя девушки не должны такого допускать, Нери.

— На этот счет можешь не беспокоиться. Но я все-таки подозреваю, что если бы он не был черным, все это казалось бы тебе не таким уж страшным, — заявила Нерина. — Только ты мог бы заметить, что он умнее и культурнее любого среднестатистического африканца, и не оглядываться на стереотипы.

— Дорогая моя, — отозвался отец, — почему-то и я, и все мои добрые товарищи из корё сарам, включая Сергея Александровича Кима и Костика, прекрасно ладим с русскими друзьями и коллегами, и никому в отношении нас в голову не придет думать о стереотипах. И мы о них тоже не думаем в отношении русских. Так что подобная отговорка давно не работает, людям важна только твоя внутренняя сущность.

— Вот мы и подошли к самому главному, — резко сказала Нерина. — Можно было не тратить время на ваш исторический экскурс, а сразу напомнить мне об этом мажоре!

Девушка вышла из комнаты, но отец успел сказать ей вслед:

— Между прочим, он очень переживает.

— Охотно верю, — бросила Нерина на ходу. — Обидно терять игрушку, которая еще не совсем надоела, но я не сомневаюсь, что он с этим справится.

Мать печально вздохнула, а Андрей Петрович смотрел перед собой сосредоточенно и хмуро.

— Вот и попробуй с ней поговори, — промолвила наконец Надежда Павловна. — Сразу же закроется и колючки выставит...

— Да, она такая, но ничего, Надя: на данный момент я неразрешимых проблем не вижу, это вопрос времени. В идеале стоило бы позволить им пожить вместе для пробы — да, не удивляйся. Ты же всегда освобождала Нери от быта, а тут пришлось бы его по полной распробовать: одну еду на этого стокилограммового лося надо тазами готовить, а также где-то добывать на нее деньги и самой притаскивать из магазина. И это еще без учета, что ему предстоит выбивать вид на жительство. В таких условиях он бы ей очень быстро разонравился, но все-таки это слишком крутая мера...

Надежда Павловна неуверенно пожала плечами и стала убирать со стола. Потом она зашла в комнату Нерины и осторожно положила руку на плечо дочери, которая с угрюмым видом сидела у комода.

— Послушай, Неричка, что я тебе скажу как мать, — сказала она. — Никогда не слушай мужчину, который говорит, будто не хочет детей. Он их захочет лет через пять-десять, и ему родит другая, а ты останешься одна. Женщина должна стать матерью, это закон природы, и тут не стоит обращать внимания на маленькие мужские капризы.

8.Странное чувство

Айвар все более комфортно чувствовал себя в городе, хотя праздник возвращения понемногу превращался в будни. Его даже удивило собственное спокойствие, когда он съездил к дому, в котором жил с родителями в детстве, и к родной школе. Он помнил, что когда-то в ее вестибюле не было никакой охраны, а сейчас удалось только зайти во двор и посмотреть в окна первого этажа. Но почему-то он не ощутил особой тоски, тем более что в настоящем было немало радостей. Особенно Айвару нравилась разъездная работа с доставкой, когда прохладным утром он наблюдал за оживляющимися улицами. Рассеивался сероватый туман, цветастые витрины поочередно показывались из-под пластиковых штор, пешеходы с картонными стаканчиками кофе спешили к метро, от соборов доносился завораживающий перезвон. Все это способствовало хорошему настроению, и кроме того, Айвар зарабатывал очень прилично по сравнению с прошлым. Оставалось время и на подтягивание английского и компьютерных навыков.

Заодно они на пару с Даниэлем привели в порядок изрядно постаревшую квартиру — Айвар счел нужным отблагодарить мать друга, которой теперь приходилось заботиться уже о двух молодых и крепких эфиопах, обладающих хорошим аппетитом. Но веселее всего было в клубе, когда днем проходили выставки, мастер-классы и подготовки к мероприятиям, а вечером начинались перфомансы, мини-концерты, показы тематических фильмов. Часто на них приходила Оля, принося к фуршетам печенье по домашнему рецепту, и это, как замечал Айвар, очень нравилось Даниэлю. Тот пользовался благосклонностью девушек со старших классов, умел красиво ухаживать и в клубе нередко сам выступал на сцене под какой-нибудь зажигательный ритм-н-блюз или любимое им старое диско. Как и многие африканцы, Даниэль потрясающе танцевал и пел, ощущая ритм на органическом уровне, и любил восхищенные девичьи взгляды.

Айвар не собирался выспрашивать у друга про его личные планы, как и распространяться о собственных делах с Нериной, но тот сам был не прочь посудачить об Оле, ее красоте, юморе и музыкальности. Однажды вечером он между делом спросил у Айвара:

— Как думаешь, Иви, стоит все же попробовать завоевать сердце этой златовласки Оли?

Айвар почему-то растерялся и ответил после недолгой запинки:

— Ну, по крайней мере я был бы не против, если бы мы устроили двойную свадьбу.

— Что? — насмешливо промолвил Даниэль. — Да куда мне торопиться-то? Как, впрочем, и тебе, если уж по-честному. Твоя невеста, как видишь, не из тех, кто до свадьбы ни-ни, так что и подружка у нее, вероятно, такая же. Думаю, что мне удастся ее заинтересовать чем-нибудь попроще кольца и лимузина с ленточками.

— Кончай болтать, — заявил Айвар, бросив в друга мятой бумажкой. — Когда ты начинаешь строить из себя последнего циника, мне кажется, что ты реально влюбился.

По натуре оба парня были непоседливыми и в свободное время ходили в тренажерный зал или просто гуляли по улице. Однажды вечером Даниэль предложил Айвару забраться на его любимую «точку обзора» — это была крыша, с которой открывался вид на оживленную, хоть и не слишком нарядную Стародеревенскую улицу. В теплый ясный вечер небо радовало глубиной и прозрачностью, наверху было тихо, но на простиравшейся под ними паутинке дорог кипела жизнь. Как всегда на окраинах в это время суток, потоки людей, вернувшихся с работы, стекались к недавно возведенным «муравейникам», в окнах зажигался свет, сновали автомобили, величественно проносились трамваи. Вдалеке в небе пролетел, просигналив огоньком, вертолет. А до мерцающего в сумерках силуэта «Лахта-Центра», казалось, они могли дотянуться рукой.

Ребята устроились в безопасном месте, курили и пили принесенный из дому чай в термосе, заедая его конфетами и зефиром в шоколаде.

— В Эфиопии вечерами мало что увидишь с птичьего полета: «огни большого города» есть только в Аддисе, — поведал приятелю Айвар. — А большая часть страны утопает во мраке, электричества или вовсе нет, или подается оно кое-как. Но вот на площади Мескель есть на что посмотреть: там расположена совсем не регулируемая транспортная развязка. Угодить в нее невесело, правила дорожного движения местные не особенно уважают. Но если вечером взглянуть свысока, то эта развязка похожа на какой-то адский огненный круг, а менее освещенные районы рядом с центром смотрятся как черные дыры.

— Да, просто абзац какой-то, — отозвался Даниэль. — Я вот пока не понял: а как ты вообще там свободное время-то проводил? Не круглосуточно же работать приходилось, наверное?

— Слава богу, нет. Работа была посменная, а один день в неделю можно было отдохнуть. Я отчасти на этом месте и задержался потому, что имелись хоть какие-то возможности для досуга и отношение к этому было, культурно говоря, лояльное.

— А какой там может быть досуг? Вот ты мне и расскажи, а то пока у меня впечатление, что жизнь там как в анекдоте: «Куда у вас вечером можно сходить? — В ведро!»

Айвар рассмеялся и ответил:

— Ну, насчет последнего ты почти прав. По крайней мере, там, где я жил, удобства были во дворе, а он вечером почти не освещался, так что выводы делай сам. А что касается досуга, то я главным образом качал мышцы или читал. Как ни странно, хорошие книги там добыть удавалось, в основном у стариков, которым они перепали со времени дружбы с Россией. Кое-что я покупал, а иногда даром отдавали. Со мной по соседству, например, пара таких стариков-интеллигентов жила, я им продукты с рынка притаскивал, а они мне за это книги помогали достать. Так я, между прочим, отыскал несколько редких изданий самого отборного макабра...