Жидкий пепел (ЛП) - Эйбел Э. М.

На мгновение я задумалась: заставит ли меня мужчина когда-нибудь снова так смеяться?

Покачав головой, я отбросила эту мысль, выпрямила спину и в одиночку поднялась по своей лестнице.

Зазвенев ключами, я открыла дверь квартиры. Стащив ремень сумки через голову, я поискала выключатель на стене. Ударив по нему, я вздохнула и с удовлетворением осмотрелась вокруг. Пространство было пустым, но все принадлежало мне — все было моим.

Единственными вещами, которые я выбрала сохранить из своей жизни с Дереком, были обеденный стол со стульями и моя машина. Небольшой журнальный столик, купленный на гаражной распродаже, стоял на полу посреди моей гостиной. Я расстелила рядом с ним одеяло, чтобы можно было присесть. У меня не было телевизора. Был только небольшой стереомагнитофон и стопка любимых книг. Стены были голыми, на одной висела фотография в рамке, где Лиз и я были подростками.

Сидя на сложенном одеяле на полу гостиной, я скрестила ноги и вытащила кошелек из сумки. Вынув небольшую пачку купюр, собранных на работе, я пересчитала их.

Восемьдесят два доллара.

Я получила работу официантки в местной забегаловке в нескольких кварталах от своей квартиры, и только что закончила свою двенадцатичасовую смену перед походом к водонапорной башне. Мне нравилась работа из-за гибкого графика — так я могла посещать занятия и приносить домой деньги каждый вечер, но чаевых едва хватало.

Меня приняли в программу подготовки младшего медицинского персонала Университета Северной Каролины в городе Уилмингтон, и я надеялась начать занятия осенью. Я обратилась за помощью по оплате обучения. Без этого я бы никак не смогла позволить себе какие-то расходы. Так много времени прошло с тех пор, как я училась, и мне многое нужно было догнать, так что я зарегистрировалась в местном колледже. Я брала несколько занятий в начале лета, чтобы погасить несколько задолженностей, которые оставались с моей прошлой учебы.

Я работала столько, сколько могла, экономя деньги, в надежде достаточно заработать для обучения в Университете Северной Каролины, но дела пока шли не очень хорошо. Даже с учетом того, что дала мне Лиз, я экономила, как только могла, но все равно едва покрывала расходы.

Я могла бы попытаться получить деньги от Дерека, но не чувствовала, что это правильно. И не потому, будто мне казалось, что я не заслуживаю этого, просто я не хотела брать от него хоть что-то в свою новую жизнь. Я хотела знать, что справилась самостоятельно. И, к тому же, у меня не осталось сил бороться с ним. Он не очень любезно принял мой уход. Теперь, когда мы разошлись, он жил в квартире на другом конце города, и у меня было такое ощущение, что больше всего пострадала его гордость, а не сердце. Я предпочла все оставить Дереку, чем спорить о том, что из нашей прошлой жизни я имею право забрать. Он может забирать все.

Собрав деньги в кошелек, я положила его обратно в сумку и встала запереть дверь. Скинув грязные кроссовки, я включила радио, перед тем как направиться в свою маленькую спальню, где меня дожидался двуспальный матрас с двумя подушками.

Умывшись и почистив зубы, я так устала, что решила принять душ утром, не обращая внимания на запах жареной еды, все еще витавший в моих волосах. Глядя на разводы от воды на потолке, я слушала, как автомобили ездят по мокрой улице.

Плавный голос Эда Ширана вырывался из динамиков в гостиной, пока я представляла Брендона, как он обнимал ту женщину, улыбку на его лице, «ЛЮБОВЬ» и «СТРАХ» на его пальцах.

Я заснула с желанием узнать, как бы они ощущались на мне.

Я проснулась, словно от толчка. В комнате было еще темно, звуки цикад эхом разносились во влажном воздухе. Мне понадобилась пара мгновений, чтобы понять, что мой телефон звонит в сумке на полу. Потянув за ремешок, я дернула ее к себе и быстро села, чтобы ответить на звонок, пока он не прекратился.

— Алло? — спросила я грубым ото сна голосом.

— Пенни?

Я закрыла глаза и прижала ко лбу свободную руку.

— Что такое, Дерек?

— Я не хотел будить тебя. Черт, Пенни.

Громко вздохнув, я упала на подушки.

— Я скучаю по тебе. А ты по мне не скучаешь?

Невнятные бормотания Дерека заставили меня простонать в раздражении:

— Ты пьян?

— Я люблю тебя, Пенни. Я думал, ты меня тоже любишь.

— Я не собираюсь проходить через это снова, Дерек. Прошло шесть месяцев. Ты знаешь, что больше не любишь меня.

— Прекрати… — он замолчал и громко вздохнул. — Прекрати говорить мне, что я не люблю тебя. Я люблю тебя, Пенни. Всегда любил.

Я чувствовала, как растет раздражение у меня в груди. Я так устала от его дерьма.

— О, да, Дерек? Скажи, ты любил меня, когда трахал ее? Любил, когда оставлял меня в доме дожидаться тебя? Когда лгал мне? А? Как сильно ты любил меня тогда?

Он молчал, и я практически могла представить, как он проводит рукой по своим коротким волосам.

— Ты когда-нибудь задумывался над тем, почему ты так упорно сражаешься за то, чтобы вернуть меня, когда ни разу не боролся за то, чтобы меня удержать?

Не дожидаясь его ответа, я завершила вызов и забросила телефон обратно в сумку.

Сжав кулаки, я выпустила разочарованный рык, все тело напряглось, когда я попыталась выпустить все свое разочарование. Мой голос эхом отразился от голых стен, и затем комната снова погрузилась в тишину, пред тем как по радио начали крутить рекламу подержанных автомобилей.

Долбаный мудак.

Я отбросила одеяло и прошла в свою маленькую ванную, чтобы воспользоваться туалетом, все время ворча себе под нос.

Дерек не облегчал мне задачу. Он звонил практически каждый день в первые несколько недель моего отсутствия, просил вернуться, обещая, что никогда не обидит снова. Когда я отказывалась, он набрасывался на меня, обвиняя в том, что я сейчас с кем-то другим или в том, что я с самого начала никогда не любила его.

Как бы я ни смирилась со своим решением, это до сих пор был самый тяжелый выбор, который мне когда-либо приходилось делать. Дерек был единственным мужчиной, которого я когда-либо любила. И как бы я ни обижалась на него за то, что он сделал, он все же подарил мне несколько самых счастливых лет в моей жизни. Я скучала по нему, но не по тому, кем мы стали, и уж точно я не скучала по женщине, в которую превратилась, когда мы были вместе.

Я решила принять горячий душ, попытавшись расслабиться и надеясь подольше поспать. Это не сработало.

Сдавшись, я вытащила себя из постели в четыре утра и сделала чашку кофе. К счастью, работы сегодня не было. Сидя за своим старым обеденным столом, я провела около часа, роясь в счетах и занимаясь составлением бюджета.

Правда заключалась в том, что я все еще была несчастна. Да, я ушла от неудачного брака, но сейчас вернулась именно туда, откуда начинала. Я вернулась к планированию, принося в жертву нынешнее счастье ради будущих возможностей. Иметь цели важно, но я не могла потерять себя в них. Мне нужно было найти баланс.

Взглянув на телефон, я решила попозже созвониться с Тиффани и спросить, хочет ли она пообедать со мной. Мы с ней стали ближе за последние шесть месяцев. Она быстро стала моей лучшей подругой. Она стала плечом, на котором можно поплакаться, и заставляла меня смеяться, когда я в этом нуждалась.

Позже днем я сидела в кабинке китайского ресторана, пока Тиффани заканчивала заполнять свою тарелку у шведского стола. Подхватив свой яичный рулет, я откусила от него, когда она подошла к нашему столику и поставила тарелку, заваленную жирной едой.

— Где, черт возьми, ты набрала всю эту еду? — спросила я, когда она поставила вторую тарелку, полную десертов.

На теле Тиффани не было ни грамма жира, и, насколько я знала, она никогда над этим не трудилась.

— Кто бы говорил, — сказала она с улыбкой, прежде чем сделать глоток «Пепси». — Кстати, ты великолепно выглядишь. Я имею в виду, ты всегда была худенькой, но сейчас выглядишь более здоровой. Жизнь без мужа хорошо отразилась на тебе.