Мамин сибиряк (СИ) - Резник Юлия

Что же касается ее холодности по отношению ко мне… Ну, ладно. Здесь я тоже ее не винила, прекрасно понимая, что мое появление поставило крест на том будущем, о котором она мечтала.

– Ну и прекрасно. Он тебе совершенно не подходил. Хорошо, что тебе хватило ума окончить учебу. Одно время я очень переживала на этот счет.

– Я так-то неглупая, мама.

– Я знаю, Любовь.

Каждый раз, когда мать называла меня полным именем, у меня складывалось впечатление, что она стебется. Ну какая Любовь, когда тебя бросили беременной? Вот и сейчас она улыбнулась, а у меня к горлу кислота подкатила. Ч-черт. Почему я решила сбежать от Олега сюда?! Да лучше бы я к Симе напросилась на пару дней! Опустила голову, прикидывая, как быстро смогу уехать. Электричка, на которой я приехала, давно ушла. А следующая теперь придет только завтра.

– Это не у тебя гудит телефон? Думала, послышалось, а нет…

Я вскочила с табуретки и метнулась к рюкзаку, куда запихнула айфон, чтобы он не мозолил глаза. На звонки Мамина я принципиально не отвечала. А сообщения демонстративно игнорировала. Но исключительно для того, чтобы у него те не отобразились как прочитанные. По пушам-то я читала, если не все, то большую их часть.

«Все-таки настучу тебе по зад…»

На этом последнее сообщение обрывалось. Но общий смысл был и так понятен.

– Не ответишь?

– Нет.

– Значит, опять мужик.

– Ты так говоришь, словно я меняю их как перчатки!

Нет, ну точно идея с приездом сюда – худшее, что могло прийти в мою голову. Может быть, в нее напекло? Не удивлюсь ни капли. В нормальном состоянии я бы вряд ли на такое решилась.

– Я так не думаю. – Мама села напротив меня за стол.

– Ну и на этом спасибо.

– Ты моя дочь.

– И что это значит?

– Это значит, что я очень хорошо тебя знаю, Люба. Ты слишком нежная девочка для грязи, которая у большинства мужиков на уме. Влюбчивая. Не хочу, чтобы однажды тебе сделали больно.

– Это вряд ли. У меня отличная закалка. Пойду… Пойду пройдусь.

– Намекаешь, что я тебя недолюбила? – мама увязалась за мной.

– Нет, как можно? – хмыкнула я.

– Тогда к чему твои слова про закалку? – сощурилась она.

– А, знаешь, ты права. Извини, мне правда надо на воздух.

Я сунула ноги в старые сланцы, выскочила из дома и пустилась вниз по улице, отчаянно моргая, чтобы не расплакаться.

Телефон в кармане настойчиво вибрировал.

– Что тебе надо?! – рявкнула я.

– И тебе здравствуй, Любаша, – хмыкнул Олег. – Тебя какая муха укусила, м-м-м? Расскажешь?

– Никто меня не кусал!

Я дрыгнула ногой, потому что как раз в этот момент в задник моего сланца вцепился выскочивший из подворотни щенок.

– Тогда почему ты игнорируешь мои звонки? У меня работа. А я на ней ни черта не могу сосредоточиться!

– Ну, я ответила. Что еще ты хочешь услышать?

– Я озвучил, – рявкнул Мамин. – Какого черта ты смылась? Я тебя чем-то обидел? Так вроде нет. Все по стандарту было. Оттрахал как следует. Накормил. Доставил к месту работы. Не придраться.

– Да уж, – горько усмехнулась я.

– Может, ты цветы ждала? Надо было послать букет! В этом все дело? – в голосе Олега прозвучало то ли недоверие к самой этой идее, то ли довольство собой, что ему хоть что-то разумное пришло в голову.

– Нет! Как ты только до такого додумался?

– Ну, может, ты бы объяснилась, чтобы я не гадал? Какого хрена не так, Любава?!

– Окей. Тебе нужны объяснения? Ладно. Я знаю, что тебе предложили работу в штатах.

– Супер. И каким это боком к нам?

Отбившись, наконец, от щенка, я так и замерла, не сделав и шага. Мамин как будто реально не понимал… Или притворялся? Я-то точно ничего уже не соображала.

– В смысле – каким боком? Как ты собираешься поддерживать отношения на расстоянии?

– Да почему на расстоянии, боже?!

– Только не говори, что хочешь, чтобы я поехала с тобой, – откашлялась я, натурально захлебываясь накатившей надеждой. Может, я и правда дура, а?! Недооцениваю себя, маюсь комплексами и за ними не вижу каких-то иных сценариев.

– Нет, конечно!

Конечно. Конечно, блин. Понимаете?!

– Знаешь что, Мамин?! Оставь меня в покое! – вдруг всхлипнула я. – Нельзя так с людьми. Нельзя влюблять их в себя, а потом бросать как ненужную вещь. Эт-то ж-жестоко! Пусть даже я не знаю английского и пью! Эт-то не делает меня ч-человеком, с которым можно так обращаться, ясно? Я не собака, которую м-можно бросить. Впрочем, д-даже собак нельзя бросать!

– Эй! Эй! Эй! Ты себя слышишь?! Это ты свинтила хрен знает куда!

– Я не свинтила. А поехала к маме. Только я ей тоже не нужна. Никому никогда не нужна.

– Вот дура! – показалось, или Олег реально сплюнул? – Я сейчас говорить не могу. У меня в разгаре тренировка. Освобожусь через пару часов. И лучше тебе к этому времени приготовить какие-то слова в свое оправдание.

– Мое оправдание?! Это ты подписываешь контракты у жены за спиной!

– Я ни хрена не подписывал! Если бы я подписывал каждый контракт, который мне предлагают, у меня подписывалка бы стерлась!

– Ну, конечно. Ты же у нас такой крутой… Постой. Что значит – не подписывал?

– То и значит. Соображай, Любава. Отбой.

Трубка отозвалась серией коротких гудков. Я отвела телефон от уха и растерянно уставилась сначала на экран, а потом и на не оставившего попыток сгрызть мою тапку щенка.

То есть, как это понимать? В смысле – не подписывал? Он остается тут? У нас реально, что ли, все серьезно? Я дура, да? Но как же… Ведь Светлана Васильевна была уверена, что он отправится работать за океан. Это его мечта. Разве нет?

С другой стороны, зачем бы ему, и правда, подавать заявление, если он в реальности не планировал связывать со мной свое будущее? Чисто по приколу? Ну… Не такой уж он приколист. Нормальный человек не будет шутить такими вещами. Хотя мало ли… Я пока ехала в электричке, посмотрела парочку его игр. Боже, в какие драки он ввязывался! Может, в одной из них ему прилетело по башке сильнее обычного?

«Тебя били клюшкой по голове?» – настрочила в мессенджер.

«В хоккей играют в шлемах».

«Может быть, роняли в детстве?»

«А тебя?»

Я пожевала губу, сунула трубку в карман, варясь в собственных мыслях, как в слишком горячей ванне. Он опять намекал на мои комплексы, да? Сима права. Хреново, когда девочка растет, совершенно не чувствуя своей ценности. Мне скоро двадцать четыре, я прочитала тонну психологической литературы, вроде разобралась в себе, отстроила по кирпичику самооценку, но это был лишь фасад, за которым зияла дыра. Сначала отец, потом мама, гребаный Женя опять же… То ли дело Олежка, которого сначала мать обожала, а потом толпы фанаток. У него не было шанса вырасти с ощущением, что он не такой. Ему меня не понять.

Так, стоп. Какая, к черту, разница, если он, похоже, реально не собирается от меня отказываться? Мамочки! Да я же рядом с таким мужиком превращусь в самую настоящую неврастеничку. Как тут сохранить дзен, когда весь он – угроза эмоциональной стабильности. Красивый, сильный, обаятельный и богатый. Пусть для меня последнее значения не имело, для других девиц очень даже.

«Господи, Люб, остановись!» – рявкнула на себя. – «Пять минут назад ты оплакивала то, что тебя бросят. Теперь вязнешь в страхе, что ничего у вас не получится. Так нельзя! Нельзя поддаваться навязчивым страхам, которые с вероятностью в девяносто девять процентов абсолютно беспочвенны. Просто живи этим моментом! Зачем ты разыгрываешь в голове утопические сценарии?! Что за мазохизм?!»

– Действительно, Люб… – усмехнулась за спиной мама. Я резко обернулась, только теперь осознав, что разговариваю сама с собой прямо посреди улицы.

– Ты бы так не думала, если бы знала, что за фрукт мой Мамин, – отвернулась я.

– И что же он за фрукт?

Глава 14

– Ну-у-у… Так-то по видео что скажешь? – пожала плечами мама, откладывая телефон, на котором я открыла для нее первое попавшееся видео, всплывшее по запросу «Олег Мамин». Это уж потом я поняла, что выбор пал далеко не на самый подходящий ролик для знакомства. Потому что в нем Олег так матерился на своих подопечных, что бедный комментатор, спасая прямой эфир, был вынужден пошутить, что это он на французском.