Бог злости - Кент Рина

– Не так уж и сложно.

Я смотрю на него и скрещиваю руки на груди.

– К твоему сведению, я все еще не доверяю тебе. И вообще, не доверяю еще больше теперь, когда ты доказал, что не только склонен к насилию, но и угрожаешь моей семье.

– Все люди склонны к насилию. Просто я лучше себя контролирую.

– Не убедительно. Особенно, когда твое лицо в крови.

– Переживаешь за меня, малыш?

– Если бы ты истекал кровью, то я бы даже не заметила. А даже использовала бы кровь для смешивания красок.

– Ауч, – говорит он низким голосом. – Ты такая врушка. Просто ужасная. Ты была бледная, как призрак, когда меня избивали.

– Мне не нравится насилие, так что ты ни при чем. Мне было бы тяжело смотреть на любого.

– Предпочитаю верить, что ты была напряжена именно из-за меня.

– Ты бредишь.

– Опять же семантика. – Он тянется к бардачку, а я сжимаю сиденье.

Скрип кожи заполняет салон, и я шепчу:

– Что ты делаешь?

Киллиан берет салфетку и улыбается. Или, скорее, ухмыляется.

– Не волнуйся, не буду кусаться. – Он размазывает кровь по всему рту, а потом окончательно стирает ее. – Пока.

Двигатель ревет, и я вздрагиваю. Меня отбрасывает на сиденье, когда машина ускоряется. Мою голову одолевают бесконечные мысли о том, куда, черт возьми, он меня везет, пока пристегиваю ремень безопасности и изо всех сил цепляюсь за него.

Включаем логику. Северная часть острова не такая уж и большая. Кроме двух кампусов, есть центр города, магазины, библиотека, несколько ресторанов и заведений, которые часто посещают студенты.

Так что здесь он не сможет похитить и убить меня.

Но все равно легче не становится.

– Так и думал, что ты хорошая девочка.

Смотрю на него. Киллиан показывает на ремень безопасности, в который я вцепилась.

– Ради безопасности.

– Не переживай. Я отлично вожу.

Едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

– Уверена, так и есть. Держу пари, ты многое умеешь.

– Пожалуй. Особенно то, что мне интересно.

– И что тебе интересно? – говорю равнодушно, чтобы он ничего не заметил.

Потому что я меняю тактику.

Хватит просто продолжать получать от него удары вслепую и болтаться, как беспомощная кукла. Мне нужно как-то сделать первый шаг.

Если судить по всему нашему общению, то уверена, что Киллиан асоциальный тип. Как Лэн. А может быть, даже хуже.

Потому что, хотя он чудовище для всего мира, мой брат щадит нас. Ключевое слово – «щадит». Потому что Лэн становится просто невыносимым, когда ему скучно. Именно поэтому мы держимся от него подальше – невозможно понять, какие непредсказуемые мысли могут посетить его голову.

И если Киллиан похож на Лэна, значит, у него тоже должна быть своя одержимость. Стимул. Потребность в чем-то, что поможет контролировать его наклонности.

Для моего брата это занятие скульптурой. Он более адаптирован в обществе, когда занимается искусством. Добровольно можно подойти к Лэну лишь после того, как он выходит из своей художественной студии.

Тогда он на подъеме, в какой-то степени ведет себя нормально и даже шутит с нами.

Хочется верить, что Лэн никогда не превратится в нечто, лишь напоминающее человека, как Киллиан. Надеюсь, что в глубине души мой брат заботится о родителях и о нас.

Еще в КЭШ [7] брат избил детей, которые обзывали Брэна. Он пришел домой весь в крови, а тех ребят пришлось отправить в отделение экстренной скорой помощи.

Еще Лэн порезал шины учительнице, которая назвала мои картины посредственностью, и сказал ей, что она не имеет права оценивать меня, когда сама – бездарность, у которой нет вкуса.

Брэн говорит, что Лэн поступает так, чтобы поддерживать свой имидж, частью которого мы тоже являемся. Но я не настолько пессимистична, как он.

В любом случае нужно выяснить, что злит Киллиана, и бороться с этим.

– Сейчас ты.

Мне не нравится его нейтральный тон, хотя он не отвлекается от дороги. Киллиан превышает скорость, огни и деревья расплываются перед глазами, но сейчас мне не до этого.

– Почему я тебе интересна?

– А почему бы нет?

– Ну, например, мы совсем не знаем друг друга? О, и ты напал на меня в первую нашу встречу.

– Как уже говорил, я спас тебя. Тебе стоит быть более благодарной

– Ты напал на меня, Киллиан.

– Называй это как хочешь. – Он наклоняет голову в мою сторону, в его глазах появляется темный блеск. – Кстати, мне нравится, как ты произносишь мое имя.

– Тогда я больше его не произнесу.

– Знаешь, если будешь постоянно противостоять мне, то быстро устанешь. Все может стать намного приятнее и проще, если ты будешь наслаждаться происходящим и попробуешь расслабиться.

– Дай-ка подумать. Мне придется выполнять все твои желания?

– Очень рекомендую.

– Я лучше задушу себя.

– Могу помочь, но мне больше нравится ощущать биение твоего сердца.

Мои ладони потеют, и я вытираю их о шорты. Не хочу думать, случайны ли слова или нет, поскольку не сомневаюсь, что этот психопат воплотит их в жизнь.

Он действительно сумасшедший.

– Тебе стоит избавиться от этой привычки. – Киллиан смотрит на мои медленно движущиеся ладони. – Выдаешь свой дискомфорт. Или беспокойство? Может быть, нервозность? Или все вместе?

И тут меня осеняет.

Если он такой же, как Лэн, значит, он не переживает эмоции, как все мы. Дело не только в отсутствии эмпатии. Такие парни буквально воспринимают чувства по-другому.

Почти каждая социально значимая эмоция, которая должна быть им присуща, формируется постепенно под влиянием окружающей среды. Шаг за шагом они совершенствуются настолько, что становятся неотличимы в толпе.

Но если кто-то становится с ними близок, то видит то, что скрывается за внешним фасадом. Насколько они неадекватны. Насколько они неестественны.

И насколько… одиноки они на самом деле.

Лэну никогда не нравилось, как мы с Брэном ладим, как сильно мы похожи, потому что он не может вписаться в нашу компанию. Он думает, что выше нас, но мне почти всегда жаль, что он волк-одиночка.

Лэн никогда не узнает, как любить, смеяться, испытывать радость или боль.

Он – мешок молекул, атомов и материи с абсолютной и безграничной пустотой, для заполнения которой ему нужны постоянные толчки.

Он может рухнуть в любую секунду. Как карточный домик.

Он никогда не будет жить, как все мы.

И Киллиан тоже.

Я просто не чувствую симпатии к этому ублюдку.

И именно поэтому я могу его спровоцировать.

– Я сама решаю, показывать свои эмоции или нет. По крайней мере, у меня они есть, в отличие от некоторых.

– Сейчас я должен обидеться? Может быть, заплакать?

– Да, и пока найди свое сердце.

– Мир не будет функционировать правильно, если все мы будем эмоциональными, морально правильными существами. Должен быть баланс, иначе хаос поглотит всех.

– Шутишь, что ли? Это вы, парни, сеете хаос.

– Организованный хаос отличается от анархии. Я предпочитаю поддерживать стандарты общества, господствуя над ним, но не разрушая его. – Он делает паузу. – А что за парни?

Я хмыкаю, но ничего не говорю.

Киллиан постукивает пальцем по рулю.

– Я задал вопрос, Глиндон.

– Если ты не понял, я не собираюсь отвечать.

Большая рука опускается на мое обнаженное бедро. Прикосновение мозолистой ладони такое собственническое, что моя кожа вспыхивает диким пламенем.

– Как бы мне ни нравилось, что ты сопротивляешься, иногда не стоит провоцировать меня.

Я хватаю его за запястье, пытаясь убрать руку, но словно пытаюсь сдвинуть стену. Страшно представить, сколько у него силы. Какой же слабой и хрупкой я чувствую себя в его присутствии.

Невозможно остановить наглые пальцы, которые касаются моей кожи, провоцируя мурашки. В его прикосновении столько власти, как будто я – крепость, которую он намерен заполучить.