Измена. Ты нас променял (СИ) - Барских Оксана

Я же наблюдала за их перепалкой с какой-то ностальгией. У нас в доме всё было чинно и благородно, словно из какого-то американского слащавого фильма – отдельная столовая для обедов и ужинов, сервированный стол, белоснежная скатерть, платья и костюмы для каждого принятия пищи. Я уже и не помню о тех временах, когда мы с Давидом ютились вот в такой же каморке и ели за столом в обычной домашней одежде – он в майке и шортах, я – в трениках и футболке.

– Иди оденься, нечего тут Альку смущать своим голым торсом. Было бы еще на что смотреть. Мне, знаешь ли, тоже на волосатую грудь неприятно смотреть, – всё продолжала бухтеть Ира.

– Я в тренажерку три раза в неделю хожу, – хмыкнул Паша и даже покрасовался, напрягая бицепсы. – Видала?

Я в этот момент машинально посмотрела на Измайлова, и подметила, что физически он довольно хорошо развит – выделяющиеся мускулы пресса и крупная грудная клетка наверняка привлекали девиц, вот только внутри меня, как назло, совершенно ничего не дрогнуло. И это меня испугало. Могла ли я обманывать саму себя в том, что мои чувства к Давиду умерли? Или просто Паша не в моем вкусе?

Глава 18

В первую очередь я подала заявление на развод. Не желала больше тянуть и не собиралась давать Давиду какую-то гипотетическую надежду, что между нами не всё кончено.

Все звонки своей семьи и его тети игнорировала. Была не готова пока ни с кем из них вести диалог.

К счастью, никто не знал, где меня искать, так как последние несколько лет все, с кем я общалась – это были они сами. О Ире и Паше Измайловых никто и не вспомнил, что мне было на руку.

– Ты уверена, что никому не хочешь сообщить, Аль? – спросила у меня Ира, когда мы собрались вечером посмотреть кино под пиццу.

– О чем? А, ты о беременности.

Моя рука легла на плоский живот, и я покачала головой.

– Зачем? Чтобы Давид мог шантажировать меня этим? Он и без того не сахар, а так совсем съест меня с… В общем, сама понимаешь.

– Пашка вроде сказал, что твой и не против тебе половину бизнеса отписать. Наверное, успокоился.

– Не против, – поморщилась я и перевела взгляд на экран телевизора. – Да просто хочет усыпить мою бдительность и чтобы я пришла на встречу.

– Вы с того раза в офисе так и не пересекались?

– Нет. Мои интересы представляет адвокат, мое участие минимальное, что меня устраивает. Я вообще, если честно, подумываю сменить номер. Давид уже достал меня. Все мессенджеры штурмует, ни минуты покоя.

– Я, конечно, на твоей стороне, но боюсь, как бы ты потом не пожалела. Сейчас в тебе говорит обида, но потом она уляжется, и ты начнешь думать головой.

– Может, – выдохнула я, понимая, что она права, но прямо сейчас ко всему этому я была не готова.

– Я же знаю тебя, Аль. Ты начнешь переживать, что ребенок без отца будет расти. Сколько тебя помню, ты с детства мечтала о малыше, и вот твоя мечта почти сбылась.

– Сплюнь!

В последнее время я была суеверна и боялась сглаза, особенно переживала, что ненависть Ольги может как-то сказаться на моей беременности. Какая же я дура была, что этой счастливой новостью поделилась сначала с ней, не подозревая, какая она на самом деле змея.

– Всё будет хорошо, Аль. Небеса подарили тебе долгожданную беременность и вряд ли отнимут это у тебя.

Ира подсела ближе ко мне и погладила по руке, пытаясь вселить в меня свою уверенность, но это не помогало. Внутри меня засел страх, который искоренить я была не в силах.

– Давай сменим тему, – попросила я, слегка дернув плечом. Была не готова сейчас снова углубляться и заставлять себя переживать из-за собственных страхов. – Надеюсь, что Ольга не разболтает ни моим родителям, ни самому Давиду. А то ты же знаешь их, если они узнают, сразу же побегут ему докладывать. Это сейчас он не прикладывает особых усилий к тому, чтобы отыскать меня. Думаю, дает мне время остыть, считает, что мне нужно просто подольше переварить его предательство, не верит, что я решусь на развод. Уверена, если узнает о том, что я жду ребенка, развода мне не видать никогда. Запрет меня чуть ли не в подвале в надежде, что я буду подчиняться.

– Никогда не думала, что ты будешь о нем такого мнения, – покачала головой Ира, и в ее голосе звучала грусть.

Она всегда была достаточно сентиментальной и часто принимала чужие проблемы слишком близко к сердцу. Она была хорошим утешителем, но порой перебарщивала, вгоняя меня в еще большую апатию. Вот только ее поддержка всё равно была словно бальзамом мне на сердце, ведь никого ближе у меня и не было.

Позвони я снова матери, мало того, что не дождусь слов утешения, так она еще начнет допытываться, где я.

Я бы не удивилась, даже если бы она с отчимом приехала сюда и за волосы оттащила меня к Давиду. Они до того не хотят терять поддержку в виде его денег, что готовы подложить меня под него даже без моего на то желания.

– Всё когда-то бывает в первый раз. Да и не стоит его недооценивать. Я тебе не всё о нем рассказала, – усмехнулась я горько, чувствуя, как в моей душе снова поднимается ненависть. Вот только несмотря на это, говорить о том дне, когда я ушла от мужа, я всё равно была не готова. Слишком неприятно и постыдно. Не стала я говорить Ире, что Давид не просто спалился, что спал с Олей и у них общий сын, так еще и доказал свою неверность сразу же в тот же час в нашей супружеской спальне. Именно это ударило по мне сильнее, чем наличие Данила, наследника Давида.

Разве можно об этом кому-то рассказать? Это такой позор, о котором принято молчать. Всегда. Вот только именно это и заставляло меня с каждым днем печалиться сильнее, как бы я ни пыталась держать себя в руках и храбриться. Убеждала себя жить дальше и вполне себе счастливо, но выходило из рук вон плохо.

Всему свое время.

Вот отныне мой девиз.

– В любом случае, у него связи, ты же сама знаешь, что я написала на него заявление, а ему за это вообще ничего не было. Так что я надеюсь, что “чувство вины”, которое вдруг его одолело, поможет мне получить развод и бизнес в придачу. Я сначала хотела всё забрать, но тогда это будут долгие судебные издержки, а мне сейчас нельзя тянуть время. Скоро начнет появляться живот, а мне нужно скрыться и уехать из города до того, как Давид и Жанна увидят, что я беременна.

– Да, Пашка мне сказал, что на него начальство надавило с твоим заявлением, – будто бы извиняющимся тоном произнесла Ира, и я начала ее успокаивать, что это не его вина.

Во всей этой ситуации если и стоило кого-то винить, так это Давида.

В этот момент, словно он почувствовал, что я говорю о нем, раздался телефонный звонок. Я подпрыгнула на диване от испуга, а затем посмотрела на экран и увидела его имя.

Горечь подкатила к горлу сразу же.

Я ведь до сих пор так и не переименовала его.

Любимый.

Черт.

Глупая Алька.

Я так задумалась, злясь на себя за то, что не предусмотрела такие мелочи, что Ира неправильно расценила это.

– Хочешь поговорить с ним? – тихо спросила она, когда звонок прекратился.

– Что? С чего ты взяла?

– Может, тебе стоит с ним до развода встретиться? Он же упертый, не успокоится, я же его знаю. Лучше тебе переговорить с ним наедине, как он хочет, до того, как станет виден твой живот. Ты же сама не хочешь, чтобы он что-то заподозрил. Давид не отстанет, так что тебе лучше с этим не тянуть.

Зерно истины в словах Иры было. Тем более, что это было правдой, ведь я больше всего на свете хотела отвязаться от него, чтобы он больше не пытался ни связаться со мной, ни встретиться.

Что ж.

Раз условие получения мной развода – это разговор с ним тет-а-тет, лучше сделать это сейчас. Пока моя злоба и обида находятся на самом пике, и я не проявлю слабину.

Я встала с дивана и оставила Иру дальше смотреть кино, а сама пошла в сторону кухни. Не хотелось, чтобы она видела мое лицо при разговоре. Это слишком личное.

Минут пять я не решалась перезвонить, но ждать дольше уже не имело смысла. Перед смертью не надышишься, как говорится.