Развод. Испеку себе любовь (СИ) - Марс Яна

Это была не победа. Это было перемирие. Перемирие с реальностью.

Вечером, когда цех опустел, а предзаказы были расписаны на три дня вперёд, Аля сидела за столом и составляла график. Жёсткий, понятный график. Не больше ста буханок в день. Только по предоплате. Никаких спонтанных продаж.

В дверь постучали. Это был Денис.

— Алёна Игоревна, я... я не справляюсь один. Нужен ещё один пекарь. Настоящий.

Аля посмотрела на него. Он был прав. Романтика кончилась. Начинались будни. Суровые, тяжёлые, но единственно возможные.

— Я понимаю, — грустно кивнула Аля. — С завтрашнего дня я усилю поиски. Ищем не просто пекаря. Ищем единомышленника.

Она вышла на улицу. Было темно и тихо. Слава отступала, оставляя после себя не разорение, а чёткое понимание: чтобы остаться собой, иногда нужно иметь смелость сказать "нет" даже тем, кто тебя любит. Или думает, что любит. Потому что единственный способ выпечь по-настоящему хороший хлеб — это делать это без суеты. Даже если весь город ждёт его у твоих ворот.

21. Мороженое

Решение Ильи перевести Соню в школу в Сосновске было обставлено со свойственной ему деловой логикой.

— Я теперь большую часть времени провожу здесь, на стройплощадке нового объекта. Возить её каждый день в Москву — терять по три часа на дорогу. Неэффективно. Да и ты здесь, — он произнёс это так, будто делал Але одолжение. — Так что все в выигрыше.

Он не упомянул, что теперь сможет контролировать их обеих в радиусе одного городка.

В тот день телефонный звонок раздался среди бела дня, заставив Алю вздрогнуть. На экране горело «СОНЯ». Она редко звонила сама, особенно в такое время.

— Мама... — тихий, дрожащий голосок на другом конце провода заставил сердце Али сжаться.

— Солнышко, что случилось?

— Папа... папа забрал меня из школы. Сейчас. — В её голосе слышались слёзы. — Мы даже не доиграли на перемене... Я не успела отдать Кате её фломастер... И я не попрощалась с Марком, мы же с ним в одном проекте...

Она говорила путано, захлёбываясь, и Аля сквозь её слова ясно видела картину: решичная фигура Ильи в дверях класса, смущённый взгляд учительницы, и её маленькую дочь, в спешке собирающую портфель под укоризненным взглядом отца. Он не просто переводил её в другую школу. Он одним движением обрывал все её детские связи, не дав даже возможности осмыслить потерю.

— Он сказал, что так надо... что здесь школа лучше... — Соня всхлипнула. — А я не хочу, чтобы здесь было лучше! Я хочу, чтобы было как раньше!

Аля слушала, сжимая телефон так, что костяшки пальцев побелели, и в её душе закипала беспомощная ярость. Она не могла ничего изменить в тот момент. Она могла только слушать, как грустит её дочь, разлучённая с привычным миром по воле человека, считавшего, что он всегда прав. Этот звонок стал для Али ещё одним горьким напоминанием — её битва шла не только за дом или бизнес. Она шла за право дочери на простые, человеческие моменты: на прощания, на обещания вернуть фломастер и на возможность доиграть ту самую, самую важную перемену.

И именно поэтому сегодняшнее утро было таким важным. Аля, договорившись с новым классным руководителем, специально привела Соню на небольшую экскурсию в новую школу. Они прошлись по светлым коридорам, заглянули в просторный класс, и Аля показала дочери спортивный зал и актовый зал с большей сценой.

— Вот здесь ты будешь учиться с сентября, — мягко говорила Аля, сжимая её руку. — Здесь у тебя появятся новые друзья. И мы с тобой будем приходить сюда вместе, каждый день.

Она пыталась не просто показать новое здание, а заложить в хрупкое сознание дочери семя уверенности, что это — не место изгнания, а начало новой, хорошей главы, которую они напишут вместе.

— А еще у меня для тебя сюрприз! — Аля заговорщически подмигнула дочери. Чтобы познакомиться с детками из нового класса, ты будешь ходить в летний загерь при школе!

Глаза Сони округлились, девочка начала прыгать и хлопать в ладоши.

— Мама! Спасибо!

— А еще, — таинственно сказала Аля, беря дочь за руку. — У нас сегодня важное дело. Мы идём есть мороженое.

Они пошли в старый городской парк. Солнце приятно грело спины, пробиваясь сквозь свежую, ярко-зелёную листву. Воздух пахл травой и тёплым асфальтом. Аля купила два вафельных стаканчика с пломбиром, и они устроились на скамейке, с которой был виден пруд.

Сначала Соня ела молча, сосредоточенно. Потом, отломив кусочек хрустящего вафельного краешка, тихо сказала:

— А моя учительница говорила, что я плохо пишу прописью. Что я отстаю. В новой школе будет еще хуже, да?

— Ты ничуть не отстаёшь, — твёрдо сказала Аля, обнимая её за плечи. — Хочешь, будем заниматься с тобой все лето? Всё обязательно наладится.

— А папа говорит, что надо стараться, — прошептала Соня, глядя на тающее мороженое. — Что я должна быть лучшей.

В её голосе слышалась усталость, несвойственная семилетнему ребёнку. Аля прижала её к себе крепче.

— Знаешь, что самое главное? Быть счастливой. А сейчас наше с тобой главное дело — доесть это мороженое, пока оно совсем не растаяло.

Соня наконец рассмеялась, когда холодная капля скатилась ей на палец. Они сидели так ещё долго, грелись на солнце и болтали о всяких пустяках. В этот момент не было ни заводов, ни долгов, ни судов. Была только она, её дочь и сладкое, тающее во рту майское счастье, которое Аля поклялась себе вернуть.

Но солнечные часы в парке истекли: тень от высоких лип уже легла на их скамейку, когда к входу в парк плавно подкатил знакомый внедорожник. Из него вышел Илья — свежий, деловой, словно сошедший с глянцевой полосы.

— Папа! — Соня, увидев его, непроизвольно прижалась к Але.

— Ну что, погуляли? — Его улыбка была обращена к дочери, но взгляд скользнул по Але, оценивая её простую футболку и джинсы. — Пора, солнышко. У нас на вечер планы.

— Я хочу ещё с мамой... — тихо пробормотала Соня, пряча лицо в мамином плече.

Илья не стал настаивать или ругать. Он действовал тоньше.

— Конечно, с мамой хорошо, — сказал он участливо. — Но нас ждёт кое-что интересное. Помнишь тот огромный торговый центр с каруселями, где ты хотела покататься? Мы едем туда. Потом — в кино на новый мультфильм, а на ужин — в тот ресторан, где подают гигантские коктейли с зонтиками.

Глаза Сони загорелись смешанным чувством — остаточное желание остаться и вспыхнувший энтузиазм от соблазнительного предложения. Она была всего лишь ребёнком.

— Правда? — выдохнула она, уже отпуская мамину руку.

— Абсолютно, — Илья легко подхватил её на руки, и его взгляд на секунду встретился с Алиным. В нём не было злорадства — лишь холодное торжество человека, который знает, что его козыри сильнее.

Аля стояла и смотрела, как её дочь, только что доверчиво жевавшая мороженое рядом с ней, теперь с восторгом обнимает отца за шею и сыплет вопросами про карусели. Её сердце сжалось от острой, физической боли. Она не могла предложить карусели или рестораны. Всё, что у неё было — это любовь, объятия и тёплое мороженое на скамейке. И в этот момент её простые материнские радости показались ей убогими и жалкими на фоне ослепительного фейерверка развлечений, который Илья мог предложить хоть каждый день. Это было нечестно. И это ранило больше, чем любые его упрёки.

_________

Дорогие читатели, у меня выходит новая книга!

Название: ИСКУШЕНИЕ СОБЛАЗНОМ

Он — мой начальник. Его правила — моя тюрьма. Его любовь — мой единственный шанс на свободу.

Чтобы спасти карьеру, Ариана должна соблазнить самого опасного мужчину в городе — своего нового босса, циничного миллиардера Марка Вольского. Но она не знает, что ее приход в компанию — не просто счастливая случайность.

Буду рада вашей активности!

22. Официальный визит

Неделю спустя после введения системы предзаказов в пекарне наступило подобие порядка. Дни были жёстко расписаны по минутам: утром — выпечка, днём — приём заказов и работа с клиентами, вечером — подготовка к следующему дню. Аля, Денис и Галина Ивановна работали на износ, но уже без паники первых дней. Они нашли свой ритм — тяжёлый, но выносимый.