Укрощение строптивого - Джоансен Айрис

– Послушай, ты не могла бы положить колпачок на место? А то вертишь его, как жонглер. У меня даже в глазах рябит. Оставь его наконец и скажи, что тебя заставило бросить эту привычную, размеренную жизнь?

Мариана сначала непроизвольно сжала пальцы, а потом медленно разжала их и положила колпачок на стол.

– Это все из-за снов… – пробормотала она наконец.

Луи насторожился:

– Из-за чего?

– Мне начали сниться сны, связанные с тобой.

– И что же это были за сны? Щеки Марианы порозовели.

– Иногда это была похоже на то, что произошло в беседке… А иногда и еще хуже! Мне снилось, что я всюду ищу тебя и…

– …ничего не находишь, – закончил за нее Луи, вспомнив собственные сны, которые мучили его последнее время.

– Это доводило меня до исступления! Я даже не могла бы описать, как ты выглядишь, но ты по-прежнему продолжал являться мне во сне. А потом я увидела твою фотографию в журнале и сразу узнала… Конечно, скорее всего я уже прежде видела какую-нибудь телевизионную передачу с твоим участием, – быстро добавила она. – Ведь ты постоянно мелькаешь то на одном деловом совещании, то на другом.

– Верно.

– Так или иначе, но, когда я поняла, кто именно мне снится, стало еще хуже. – Она сцепила пальцы. – Ты являлся каждую ночь и проделывал такое… Наконец и днем я стала думать только об этом, даже не могла работать. А работа значит для меня все! Я должна работать, Луи…

– И что ты решила?

– После того, как прошло месяца четыре, а сны продолжали терзать меня, я решила, что надо сесть и как следует все проанализировать. Понять, почему мне снятся такие сны.

– Умираю от желания узнать, к какому выводу ты пришла!

– К вполне логическому выводу, что это просто сексуальный выверт. Фиксация на некоем незнакомце.

– О, мы оба знаем, какой у тебя незаурядный аналитический ум!

Но Мариана не обратила внимания на его иронию.

– И я решила, что это мое тело посылает сигнал. Что оно требует…

– Ребенка?

Она быстро кивнула.

– Я всегда любила детей, а в то время чувствовала себя такой одинокой… Это был единственно разумный ответ.

– А тебе не кажется, что это был слишком упрощенный ответ?

– Нет! – Мариана почувствовала, что слезы вот-вот брызнут у нее из глаз. – Надо же было как-то прекратить эти мучительные сны.

– Это я понял.

– Но мне не хотелось никоим образом обижать тебя! Я подумала, что если ты станешь совладельцем корпорации, то…

Луи молча смотрел на нее.

– Ты напрасно считаешь, что это глупо! Вот увидишь: как только корпорация начнет приносить доход…

– Я не считаю, что это глупо, – голос его был удивительно мягким. – Просто ты очень, очень юная, ma petit.

– Напрасно ты так снисходителен ко мне. Я этого не заслужила. Начав осуществлять свой план, я нанесла тебе травму…

– Но ведь и ты пострадала! Так что мы теперь квиты.

– Нет, еще нет. Но я придумала, как…

– Тсс, – он поднялся, обошел вокруг стола и положил руку ей на плечо. – Не волнуйся, успокойся. Теперь все будет в порядке.

Его неожиданная ласка едва не лишила Мариану самообладания. А она должна была быть такой собранной сейчас!

– Ты всего не знаешь, Луи… И перестань быть таким нежным со мной!

Легкая улыбка коснулась его губ.

– Попытаюсь. А что, тебе больше понравилось бы, если бы я колотил тебя каждый день или запер в темницу?

– Не иронизируй. В этом нет ничего смешного.

– Но и ничего трагического! Мы справимся, Мариана.

– Я знаю, что справимся. – Она выпрямила плечи и указала на бумаги, лежавшие перед ней на столе. – Я все продумала. И переписала контракт. Теперь тебе будет принадлежать пятьдесят процентов валового дохода и полный контроль над всей линией… Над чем ты смеешься?

– Над тобой, – улыбка продолжала играть на его губах. – Итак, мы снова вернулись к тому, с чего начали, – к «Маггинс».

– Что еще я могу предложить тебе? Это самое ценное, что у меня есть!

– Ошибаешься, – лицо Луи неожиданно стало серьезным. – Ты забываешь, что тебе принадлежит мой ребенок.

Мариана во все глаза смотрела на него. Что он имеет в виду? Неужели он хочет…

– Но я не могу расстаться со своим ребенком!

– Не можешь? – Луи вдруг коснулся губами ее виска. – Да ты ведь и сама выглядишь почти как ребенок!

– Я знаю, что буду прекрасной матерью! – упрямо проговорила Мариана. – Может быть, иногда я кажусь слишком легкомысленной и порывистой, но…

– Ну, уж легкомысленной тебя назвать трудно, – он продел указательный палец в завиток волос над ее ухом. – Ты без конца все анализируешь и просчитываешь. Д я много лет назад понял, что самое главное – уметь довериться своему внутреннему чутью.

– Но разве ты никогда не делаешь ничего холодно и расчетливо?

– Есть люди, которые считают именно так, и я не разубеждаю их, – пожал плечами Луи. – Ноты должна знать, что я – достаточно щедрый человек и, уж во всяком случае, собираюсь быть щедрым по отношению к своему ребенку.

– Ты любишь детей?

– А разве может быть иначе? Дети всегда напоминали мне какой-то магический, волшебный кристалл. – Задумчивое выражение промелькнуло у него на лице. – Но я прекрасно знаю, какие это хрупкие создания, как легко можно сломать ребенка, искалечить его душу…

Мариана вспомнила, что Луи был обделен в своем детстве самым жесточайшим образом. Ей вдруг захотелось протянуть руку и приласкать его, прижать к своей груди, как она это сделала, когда нашла его лежащим

На полу.

– – Ты хочешь поделиться со мной доходами корпорации, – Луи легонько подул на завиток ее волос. – Но было бы намного щедрее, если бы ты поделилась со мной ребенком…

– Это невозможно!

– На свете нет ничего невозможного, – покачал головой Луи. – Конечно, ты меня плохо знаешь, но дай мне возможность проявить себя. Останься здесь на несколько дней…

– Я не могу оставаться здесь. Мне надо вернуться к себе домой, в Седикан.

– Почему?

Мариана начала лихорадочно продумывать ответ, но не смогла найти ничего лучше, кроме самого простого.

– Там моя лаборатория.

– Я выстрою тебе здесь новую! А еще лучше – в Коннектикуте. Там я провожу гораздо больше времени. И мне бы хотелось, чтобы вы всегда были рядом со мной.

– Мне надо вернуться в Седикан, – упрямо повторила Мариана. – Я не смогу жить нигде, кроме Компаунда. До этого я никогда не выезжала за пределы зоны.

– Даже когда ходила в школу?

– В Седикане прекрасные педагоги! – начала почему-то оправдываться Мариана. – И я не понимаю, почему должна жить где-то еще. Компаунд – дивный город, там совсем нет преступности…

– Перестань спорить! Мне ничего не известно про твой Седикан. Быть может, это действительно райское место. Просто меня удивляет, что ты так стремишься в свое гнездышко. Многие молодые люди предпочитают храбро броситься навстречу жизни, опробовать свои крылья, увидеть мир…

– А для меня самое главное – безопасность, – проговорила Мариана.

Действительно, воинственное настроение очень быстро покинуло ее – гораздо скорее, чем она надеялась. Мариана поняла, что по-прежнему не говорит Луи правды, изо всех сил пытается отгородиться от него стеной лжи, потому что испытывает страх.

– Обеспечить тебе безопасность для меня не составит труда, – убеждал он, и в его голосе звучали бархатные нотки. – Поверь мне, никто не сможет позаботиться о тебе и о ребенке так, как я.

Боже, ей так хотелось ему поверить! Его слова завораживали Мариану, и она чувствовала, что ей трудно разорвать эту пелену.

– Довольно, Луи! Надо смотреть правде в глаза. Я должна встретить лицом к лицу все трудности, которые ждут впереди.

– Очень разумно. Но я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я помог тебе. Надеюсь, мне удастся переубедить тебя, когда мы окажемся в Коннектикуте. Мне хочется, чтобы твоя жизнь протекала в счастье и безмятежности.

Безмятежность! Легкая дрожь пробежала по телу Марианы, когда она вспомнила, что Гуннер использовал то же самое слово, чтобы предостеречь ее.