Никогда_не... (СИ) - Танич Таня

— А чего ж Наталья не с вами? Чего подружку одну бросила? — интересуется то ли у меня, то ли у Артура глава семейства, и я чувствую, что несмотря на публично выраженное радушие, он по-прежнему не до конца понимает, почему я здесь.

— Ей не до этого сейчас, — наигранной беспечности в голосе Артура могли бы позавидовать опытные карточные игроки. — У нее там, как обычно… дела.

— Шо, опять с молдаванином своим не договорится никак? Они там расписываться хоть собираются?

— Собираются, деда. Только не раньше осени. Его ж из-за документов выслали, теперь надо дождаться, пока сможет вернуться.

— А шо ж так? Ты не подсобил?

— Не смог. У него там полный бардак с регистрацией, по-любому пришлось бы уезжать.

— Тю… А мать говорила, ты это дело решил, разве шо не свадьбу им помогаешь справить, — смеётся Гордей Архипович. — От бабы! Вечно як напридумают…

— Нет, деда. Ты явно не в курсе последних новостей, — спокойно поправляет его Артур, ни капли не волнуясь из-за того, что если бы разговор состоялся на днях, то Тамара Гордеевна жаловалась бы совсем на другие проблемы. — Вы когда с ней последний раз говорили?

— Та давно. Ты ж знаешь, не любитель я от этих балачок по межгороду, мне проще к вам приехать, шоб вы мне сами про все рассказали, як есть.

— А мобильного у вас что, совсем никогда не было? — интересуется Вэл, продолжающий коситься на хозяина этих мест как на ожившее старинное божество, и его нелюбовь к изобретениям нового века только усиливает это впечатление.

— Чего ж не было? Был. И щас есть, десь там валяется. Только не люблю я отакие бирюльки, Василь. За ними следить надо, вечно як потеряется — а ты потом шукай. А оно то тильнькает, то не. Морока одна. Чи ты думаешь, что дед у вашем житье-бытье не понимает и его можно дурить, га?

Эта безобидная шутка заставляет Артура только громче хмыкнуть, а Вэла — испуганно умолкнуть и насупиться.

— Вэл, тут только интернета нет, а в остальном — как в обычной жизни. Люди нормальные, гостеприимные. Ты не пожалеешь, что так со мной хотел приехать, — делая ударение на последней фразе, отвечает Артур, намекая Вэлу, чтобы лучше играл свою роль увлечённого сельской жизнью гостя.

— Так и шо, сынку, шо у вас там нового, в городе? Я собирался с дня на день заехать, но сам же ж знаешь — Петривка на носу, дел по горло. Добре, шо ты сам приехал. Дуже добре, — продолжает Гордей Архипович, пока Артур, отвлекаясь на приветствия, которыми осыпают его то пересекающий нам путь с ведрами, полными воды, парнишка-подросток, то две юркие девчушки с граблями, то почтенного вида матрона, выглядывающая откуда-то из-за подсобных помещений — рукава у нее закатаны, лицо раскрасневшееся, а глаза блестят весело и бойко.

— Повариха наша, Глафира. Золото, а не руки, никогда не куштував ничего вкусней, чем у нее, — замечая, как я разглядываю ее, поясняет Гордей Архипович. — А ты шо? Голодна с дороги? Може, перекусим сначала? Ты як, Артурку?

Вэла он ничего не спрашивает, что заставляет его обижено сопеть.

— Я бы не против, — говорит Артур, вопросительно глядя на меня через плечо Гордея Архиповича. — Ну что, Полин? Пообедаешь?

— Я не… не знаю. Нет, не хочу, — замечая, что меня снова буравит острый взгляд хозяина, отказываюсь, пусть и не очень решительно. Мне очень не нравится это внимание, и ощущение, что несмотря на гостеприимство, о котором раз за разом упоминает Артур, Гордей Архипович как будто хочет залезть мне в голову и вытрясти оттуда что-то.

— Тогда и я не буду, — легкомысленно берет назад свои слова Артур и добавляет, снова обращаясь ко мне: — Лучше поселим тебя сразу. Выберешь себе комнату, тут очень хорошие есть.

Негромкое покашливание Гордей Архиповича прерывает этот полный энтузиазма монолог, и я этому даже рада. Для просто старой подружки сестры, сопровождающей Вэла, Артур ведёт себя со мной слишком открыто, слишком приветливо. Что с его замкнутой, скрытной натурой выглядит более чем подозрительно — помню это еще по недавнему удивлению тренера, Николая Ававовича. И меньше всего мне хочется вызывать похожие мысли у его деда.

— Так комнаты вже есть, сынок, шо их там выбирать, — закономерно обламывает пыл внука Гордей Архипович, и я замечаю, как удивлённо расширяются глаза Артура. Ага, дошло. Уйми свою активность, не будь таким радостным, не пытайся влюбить нас в эти места, ведь по легенде ты просто подбросил нас по пути, и больше тебе ни до чего дела нет.

— Мы, Поля, хоть кожен день готовы принимать гостей, — снова обращается ко мне глава поместья. — Це Артур вперше за чорти сколько лет кого-то привёз, й доси диву даюсь. А так — постоянно у нас тут хто-то гостюе. Хто с детьми приезжае, хто просто от города отдохнуть, хто посниматься. Так шо место в хате есть, можешь не переживать, разместим наилуччим образом. Дочку Глафиркину попросим, она й покажет, де можно жить. А ты мне, сынку, для другого понадобишься. За супутников своих не бойся, не обидим, сам знаешь. Хто до нас с добром — до того й мы так само.

Ну, офигеть. И пусть мне кто-то докажет, что его последняя фраза — случайная. Нет, что-то напрягает главу рода, пусть он и держится дружелюбно, но его не проведёшь, острое, наработанное годами чутьё не спит. Хотя… Он только что сам покинул мне подскажу, как я могу снизить его подозрительность. Надо только назвать четкую причину, почему я здесь, раз одного сопровождения Вэла недостаточно.

— А я тоже приехала поснимать, — рукой показываю назад, на машину Атура, где осталась моя техника. — Я же фотограф, Гордей Архипович. Так что, когда Вэл сказал, куда собрался, я не могла упустить такой шанс. А еще — он мой жених, так что не хотелось одного отпускать, — добавляю я причину, которая точно покажется уважительной Гордею Архипович — ревнивая девка увязалась за своим мужиком. — Вон у вас столько девчат тут красивых! А Вэл…то есть, Василь у нас натура тонкая, увлекающаяся, еще забудет обо всем и не вернётся ко мне, — показывая на группку смешливых девчонок, выглядывающих из-за еще одной пристройки, продолжаю убеждать я хозяина поместья.

— Тю! — снова удивляется Гордей Архипович. — Василь, так чого ж ты сразу не сказал? Я чуть у разных комнатах вас не устроив. Чи погодь… Жених, не чоловик же? Не, таки поживете в разных, а то у нас все семейни комнаты заняты. От женисся, тогда в семейный и заедете. Може, зашевелишься активней, а то, не знаю как у вас, а у нас тут хлопцы без дила не сидят, ще украдут у тебя невесту. Шо, Поля, може ну его, твоего Василя? Раз вин ходок у тебя такой, за каждою юбкой волочится. Ты глянь на нього… Шо ему ще надо, га?

— Да он еще не успел! Мы… совсем недавно вместе! — поражаясь тому, как любая моя попытка спасти ситуацию терпит фиаско, возражаю я. — Он собирается, просто еще не…

— Якби по-серьезному собирався, вже давно собрався б. Знаем мы таких, токо балаболить умеют, а вы, девки, вуха развесили, й рады слухать. Я, Поля, не первый год на свете живу, и от шо скажу — раз не спешит твой Василь, може, не сильно йому и надо? Може, на кого из наших посмотришь? — веселится во всю Гордей Архипович, а я снова толкаю Вэла в бок, чтобы он тут же, немедленно, начал меня ревновать — по местным меркам доверие и терпимость воспринимаются как слабохарактерность, если не готов за свою «жинку» бить морды соперникам, значит, она какая-то и не твоя, и не шибко надо. Для полного счастья мне не хватало ещё обзавестись здесь каким-то слишком активным ухажёром, а Вэлу — получить вызов на махач. Народ тут слишком жизнелюбивый, не успеешь оглянуться — так и окажешься втянут в какие-то разборки.

Но вместо ревности Вэла занимают какие-то свои мысли, которые он тут же озвучивает:

— Стойте-стойте, я не понял! Вы меня что, отдельно поселить хотите? Одного? Совсем одного? Я так не согласен! Я не умею пользоваться вашим деревенским туалетом и… и рукомойником! Я сам не выживу в таких условиях!

В этот момент он совсем не похож на человека, который «умолял» Артура привезти его на хутор и, быстро переглянувшись, мы оба понимаем, что эту версию можно считать проваленной.