Несчастье на полставки (СИ) - Кувайкова Анна Александровна

— Ладно, ладно, — проворчал друг, вдруг потянувшись в сторону бардачка. — Не барахло, а твои любимый игрушки. Понял, осознал, обещаю исправиться. И даже готов начать прямо сейчас. Держи. Давно купил, всё забываю отдать.

— Это же сквишик!!! — мой вопль разлетелся на всю машину, пришибив Ромашку и супер навороченную магнитолу с экраном звуковой волной. На этот раз я уже тискала не родного песика, а самого лучшего в мире мужчину. Он подарил мне няку! Давно желаемую, которую можно жамкать: умильный гамбургер с глазками, который мнешь, и он распрямляется. Жмешь — распрямляется, жмешь — распрямляется. Жмешь…

— Всё, человек для общества потерян, — тихо поржал Андреев, глядя, как я с идиотской улыбочкой на лице интенсивно жмакаю подарок.

Потерян, потерян. Еще как потерян!..

По крайней мере, на всю длинную дорогу.

Немногим позже, в строительно-ремонтный гипермаркет я заскочила радостным динозавриком с короткими, но цепкими передними лапками, сразу ухватив тележку побольше. Ух, красота! Много, много, много всего и сразу, всякие инструментики, замазки, красочки, кисточки, карабины, замки, ручечки, шурупчики… глазки разбегаются, ручки так и тянутся!

— Хочу-у-у!

— Стоять, — меня быстро ухватили за воротник футболки, не давая сорваться с места и сбежать в лако-красочный отдел. — Шаг влево, шаг вправо приравнивается к попытке к бегству!

— Мне жидкий пластик для окон нужен был, — жалобно хлопнула глазками. Бесполезно! Ромашка был жесток, суров и непоколебим, подталкивая меня в сторону отдела сантехники.

— Ничего не знаю. Сначала — раковина, потом всё остальное!

— То есть, сначала мне, потом тебе? — воспаряла я духом, распуская за спиной давно не ремонтируемые крылья. Инструменты на соседнем стеллаже уже в голос запели «Аллилуйя», над головой засветились нимбом образцы с отдела электричества… а гадкий Ромка вернул меня с небес на землю одной обидной фразой:

— Посмотрим.

— Мужское «посмотрим» почти всегда равняется женскому «через пять минут буду», — обиженно засопела, сердито топая пятками в кедах по натертому до блеска кафельному полу. От злости даже поскользнуться забыла!

И, слава богу — а то администрация магазина не Ромка, с ними за разбитую сантехнику договориться не получится. Ну, разве что Андреева в вечное рабство отдам… Но тут меня, пожалуй, жабка придушит. Мой друг, не дам!

— Не ной, Асиенда, — фыркнул Ромка, уверенно направляясь в сторону сантехнических деталей. — Купим мы. Всё купим. По этому магазину я с тобой согласен шляться сколько угодно. В пределах разумного, конечно.

— Разумный, налево сворачивай, — буркнула, подталкивая тележку вместе с рулевым в нужную сторону. — Сифон сразу возьмем, чтобы не возвращаться.

— А не логичнее сначала выбрать раковину, потом к ней запчасти, не?

— Ромыч, ты такой рассудительный, что иногда даже страшно. Но сливы-то у всех раковин одинакового размера!

— А если выберем какой-нибудь дикий эксклюзив?

— А что нам помешает вернуться и поменять? Не выходя из магазина?

— Соколовская, я с тебя балдею… Вроде в ремонтных работах шаришь, а логика все равно — женская!

На такое заявление я ни капли не обиделась. Но новеньким сифоном в упаковке в друга всё равно кинула. На всякий случай, так сказать!

— Логика у меня женская… Хорошо, мужчина! Вот тебе отдел скобяных изделий и задание. Кто быстрей найдет крепеж для раковины, ты со своей логикой или я, со своей, наполовину женской!

— Лады, — ухмыльнулся Ромка… и тут же сбежал в ближайший ряд вместе с тележкой, не дожидаясь команды.

Ах, так, да?

Ну, ла-а-адно…

— Девушка, — улыбаясь во все свои белые, слава богу, зубы, я со всей очаровательностью подкатилась к первой попавшейся работнице в бело-зеленой форме. — А вы не подскажете мне, где…

Короче, едва Ромка успел досмотреть один ряд, как в конце другого его уже ждала гордая я, небрежно помахивая пакетиком с двумя гигантскими дюбелями и прочей мелочевкой. Обиженно-оскорбленная мордашка друга стала мне лучшей наградой!

— Ладно уж, гений частного сыска и мастер девичьей дедукции. Что там еще надо?

— Сверло под дюбели по бетону и такого же размера сверло по кафелю. И герметик не забыть, чтобы у стенки промазать. И вообще, что ты у меня-то спрашиваешь? Кто из нас мужчина, а? — ехидно подколола я. Не удержалась!

Правда, ответ получила не совсем тот, который ожидала. Точнее, совсем не тот!

— Мужчина-то я. Но на эту роль почему-то всегда претендуешь ты. Прав был Макс, Соколовская. Меняться тебе надо.

— Чего?!

От моего вопля, кажется, содрогнулись все ближайшие стеллажи и заискрились все розетки. Даже неработающие! Нет, я догадывалась, что Ромашка с моим шефом, надеюсь, бывшим, спелись и спились… Но что б вот так, до подлого заговора супротив меня лично?

Да я же за это Андреева сейчас болгаркой казню и не помилую!

— Того. Положи на место ножовку, Соколовская, она по металлу. Сломается раньше, чем ты отпилишь мне хотя бы палец, — миролюбиво парировал дружочек в цветочек, невозмутимо оттесняя меня тележкой от других острых и травмоопасных предметов. — Я если серьезно… Птаха, ты же знаешь, ты лично меня устраиваешь целиком и полностью. А…

— Птаха и Гуф тоже были закадычными друзьями, — сердито пыхтела я, прихватив-таки тубу с прозрачным герметиком. — А по итогу все закончилось самым позорным реп-батлом за всю историю Версуса[1], стоимостью в три миллиона!

— Тьфу, — Ромчик едва сдержался, чтобы не сплюнуть. — Будь сейчас времена инквизиции, я сжег бы тебя лично, их не дожидаясь!

— Да за что?!

— Да за ересь! — отбрил белобрысый мой друг. — Аська, ну почему нельзя быть, как все девушки, интересоваться женскими делами?

— Будь это так, мы бы сейчас не по строительному магазину гуляли, а по складу косметики. Я — громко цокая семнадцатисантиметровыми копытцами, ты — обвешенный пакетами и пакетиками с ног до головы. И всё это под мое восторженное бесконечное нытье, о том, какой же он все-таки пусейчка, этот Егор Крид, и как нехорошие хейтеры снова хотят обидеть Олечку Бузову!

— Фу-у-у…

— Вот! — радостно подпрыгнула я, грозно щурясь. — Надо? Так я могу! Ты представляешь…

И что вы думаете? Этот гад, который мой друг, просто взял… и размашисто меня перекрестил!

— Прости Осспади, ею душу грешную…

— Не поминай имя Господа всуе!

— М-да. Прав был Макс все-таки…

— Имя нечистого — тем более!!

Мы впились друг в друга острыми взглядами, как два средневековых дуэлянта на шпагах, невесть как оказавшихся посреди вполне современного магазина. Я была зла, Ромка — настойчив и упрям… И всю нашу идиллию прервал приторно-вежливый консультант, явившийся из ниоткуда, словно черт из табакерки:

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Тьфу. Развелось вокруг нечистых!

— Да, пожалуйста, — бросив мне угрожающий взгляд в духе «мы еще с тобой поговорим», повернулся к нему Андреев, наклоняясь и небрежно опираясь на тележку. — У нас тут ЧП небольшое в быту произошло. Нужно заменить раковину, которую кое-кто расхе… был неаккуратен с ее эксплуатацией. Представляете, да?

— Ну, что вы, — обаятельно улыбнулся парнишка в белой футболочке. — С каждым бывает. Не ругайтесь на супругу, мы что-нибудь обязательно вам подберем. Идемте. Размеры знаете?

— Аха-ха! — тут же закатилась, глядя, с каким непередаваемым взглядом Ромка провожает спину удаляющегося продавца. — Вот так-то, Андреев! Съел? Запомни, настоящий мужчина никогда не жалуется по двум поводам: на жену и машину. Потому что сам выбирал! Так кто ж виноват, что тебе досталась пацанка с грязным пузом и неземной любовью к инструментам? А какая тебе досталась теща? У-у-у!

— Ну, Соколовская, — вы думаете, эта язва поджелудочной железы уелась? Да как бы не так! Он подошел, приобнял меня за талию, и ласково шепнул на ушко. — В таком случае, как хорошо, что продавец-консультант властью работников ЗАГСа не обладает, да?

И, дружески хлопнув меня по плечу, насвистывая, удалился в сторону длинных рядов с нагло белеющей сантехникой. Остав меня одну, обалдевшую и с челюстью отвисшею. Вот какая из него после этого Ромашка, а?