Сердце бьётся (СИ) - Резник Юлия

- Хм… Алис, нам нужно поговорить.

- Говори!

- Нет, не так. Погоди…

- Что-то случилось? – Алиса послушно спустила ноги на пол и тревожно уставилась на Руслана.

- Я встречался с твоим врачом.

Алиса изменилась в лице. Попыталась отвернуться, но Рус не дал, мягко обхватив ее скулы пальцами.

- Не нужно. Не злись.

- Не могу! Мы ведь уже говорили об этом! Разве нет?!

Голос Алисы зазвенел, будто она находилась на грани. То ли истерики, то ли еще чего-то, более страшного.

- Конечно. И с тех пор ничего не изменилось. Кроме того, что теперь я знаю, как нам с тобой быть.

- И как же?

- Иди ко мне…

- Не хочу!

- Пожалуйста, иди ко мне, маленькая…

- Мне не нравится то, что ты делаешь у меня за спиной! – всхлипнула Алиса, но все же послушно шагнула в его объятья.

- Я знаю. Но подумай, какой выбор ты мне оставляешь этой игрой в молчанку? Ты же не думаешь, что я оставлю это… Вот так…

- Некоторые вещи от нас не зависят, втемяшь это в свою голову! – неожиданно зло бросила та.

- Не хочу! И не буду. Это противоречит всем моим принципам.

- Какой ты принципиальный!

- Да! Принципиальный, – серьезно глядя в глаза Алисе, подтвердил Белый. – Знаешь, что я усвоил? Может не получиться, да. Всякое бывает. Но, если сидеть, сложа руки…

- О, вот только не надо об этом! Ты понятия не имеешь, как я жила…

- Так расскажи мне!

Алиса открыла рот, но, ничего не сказав, отвернулась и отошла на несколько шагов, застыв посреди комнаты.

- Не тебе мне говорить о борьбе. Потому что борьбой наполнен каждый мой день. Каждый… Не цепляйся я за жизнь так упорно, я бы уже давно умерла. Как мне и предсказывали, - Алиса обхватила себя за плечи, будто ей вдруг стало холодно. – Мне никто не давал столько… Никто! А я жива, как видишь. Ты еще хочешь со мной поговорить о борьбе?

- Я хочу поговорить о том моменте, когда ты решила ее прекратить. – Руслан тоже встал. Он понимал, что ступает на тонкий лед, но не видел иного шанса до нее достучаться. И если бы потребовалось, его выдержки хватило бы надолго, Рус ни за что не стал бы давить на нее так сильно. Беда в том, что у них не было этого времени. – Скажи! Когда это случилось? До того, как ты поступила на журфак?

- Не понимаю, о чем ты… - прошептала Алиса.

- Все ты понимаешь. Скажи, почему ты пошла туда, если тебе это не интересно?

- Какой-то странный вопрос. Чего ты добиваешься?!

- Ответа! Почему ты не пошла на режиссерский, о котором мечтала?

Это было невыносимо. Смотреть на нее такую. С белыми, дрожащими от волнения и едва сдерживаемых слез губами… Вздрагивающую от каждого его слова, словно они били ее наотмашь, хотя, видит бог, он этого не хотел.

- Потому что я не могу себе позволить мечтать… Это слишком больно. Ты же это хотел услышать?

- Нет!

Алиса опустила плечи, медленно, будто каждое движение давалось ей с большим трудом, развернулась, подошла к столу и принялась собирать грязную посуду.

- Алиса…

- Я не хочу об этом говорить. Пожалуйста, давай просто забудем все и… - она снова всхлипнула.

- Доктор Манукян говорит, что операция способна все исправить… Да, я понимаю, что риск слишком высок. Но если терять по факту нечего… почему нет?

- Я не знаю…

- Послушай, ведь это наш единственный шанс. Жить долго, счастливо. Полноценно… И умереть в один день.

Он пытался… Очень пытался разрядить ситуацию. Может быть, не слишком удачной шуткой, так ведь ничего другого на ум не шло. Руслана потряхивало от эмоций, страха… И готовности ринуться в бой. Защищать её, чего бы это ни стоило. Выторговать у судьбы, выпросить. Уговорами или угрозами. Зубами выдрать, если потребуется. Все равно, как…

- Это, если повезет. А я, знаешь ли, не слишком везучая.

- Нет? – наигранно изумленно вскинул брови Белый.

- Глупый, - все-таки она треснула его по лбу. Легонько… А потом поцеловала. Зажмурилась крепко, позволяя себе ненадолго заглянуть в будущее и представить, каким оно может быть. Рядом с ним… Телом прошла дрожь.

- Давай просто сходим еще раз к доктору. Послушаем, что она скажет… Ради меня. Я тебя очень прошу.

- Мама консультировалась со многими специалистами. Они все в один голос сказали, что в моей ситуации операция, которую мне предлагает доктор Манукян – самоубийство.

- И? Какую они предложили альтернативу?

- Да никакой. Как вариант – трансплантацию сердца. Но сейчас для этого нет показаний.

- То есть трансплантация тебя не пугает? – Руслан задрал голову и вскинул изумленный взгляд на Алису.

- Конечно, пугает. Но это довольно туманная перспектива, чего не скажешь об операции, которую предлагает мне Тата Багратовна.

Руслан кивнул, размышляя о том, что, возможно, поторопился с этим разговором. Ему действительно следовало проконсультироваться с другими врачами, прежде чем его начинать. Все дело в том, что интуиция его еще никогда не подводила. А тут она вопила о том, что Марина просто не оставила Алисе шансов. Как бы дико это не звучало.

- Хорошо. Ты права. Мы еще раз проконсультируемся… Не только у Таты. У меня есть на примете парочка хороших специалистов.

Руслан опустился на диван, рядом, положив голову к нему на колени, улеглась Алиса.

- Я не хотела, чтобы все было так. Моя болезнь все усложнила, это было неминуемо, не понимаю, на что я рассчитывала, приставая к тебе. Наверное, просто не верила, что такой мужчина, как ты, захочет…

- Ну, договаривай!

- Захочет каких-либо отношений. Прости…

- За что?

- За то, что втянула тебя в это. За то, что привнесла в твою жизнь хаос и смерть, вместо любви.

- Глупости. Чтобы я такого больше не слышал.

- Но это – правда!

- Чья?

Руслан зарылся в густые светлые локоны и принялся перебирать их пальцами.

- Разве правда может быть чьей-то?

- Конечно. У каждого своя правда. Хочешь услышать мою?

- Не знаю, - прошептала Алиса, с трудом сглотнув собравшийся в горле ком. – Она мне понравится?

- Надеюсь.

- Тогда хочу. Так… кхм… в чем твоя правда?

Руслан освободил руку из шелкового плена ее волос, провел пальцами по шее, трепещущей голубой жилке, вниз по блеклому шраму и замер, накрыв широкой ладонью грудь.

- Правда в том, что ты – моя женщина. Все остальное – детали. А хорошие ли, или плохие – теперь не важно.

Могла ли она представить, когда, поддавшись порыву, помчала к нему через пустырь, что все сложится именно так? Нет, вряд ли. А теперь жизни своей без него не представляла. Просто не представляла жизни… И ведь, как никто другой, знала ей цену! А все равно не представляла.

Подтянулась повыше. Потерлась носом о кубики на стальном прессе. Поцеловала, чувствуя, как от закипающих внутри чувств становится трудно дышать. Она не соврала, когда сказала, что старается не мечтать больше… Вот только с каждым прожитым днем становилось все трудней… не мечтать. О нем.

- Я тут подумал, что впереди еще почти целое лето, и ты могла бы попробовать перевестись на режиссерский.

С губ Алисы слетел испуганный смешок.

- Ты же все равно будешь настаивать, правда? Лучше сразу уступить?

- Угу…

- Я не знаю, Руслан. Я правда не знаю…

- Мы ведь уже пришли к выводу, что со мной лучше не спорить, - напомнил он, пощекотав ее голые пятки.

- Это да. Знал бы ты, как я устала… Жить в страхе, что-то бесконечно взвешивать и решать. Так хочется тишины. Знаешь, такой… звенящей.

- Тишины, значит?

- Угу. Уехать куда-нибудь на край света. Встречать рассветы и провожать закаты, сидя на берегу. Болтать о всякой чепухе, вдруг ставшей важной – о том, что приготовить на ужин, или какой выбрать посмотреть сериал, или, напротив, молчать целыми днями. Уехать далеко-далеко, туда, где смерти нет, нет врачей. Где ты и я… забудем об этом и просто будем счастливы. Как я того и хотела. – Алиса медленно поднялась. Задумчиво растерла виски. – Скажи, если я… соглашусь на эту проклятую операцию, ты… сможешь дать нам хотя бы месяц?