Двойня для босса. Стерильные чувства (СИ) - Лесневская Вероника

— Да. Вы не в курсе? Срок маленький, но после эко обычно через две недели назначают сдать кровь на ХЧГ. И дальше мониторят. Хм, безответственно с вами как-то… — Ильин обрывает фразу. — Но мы взяли анализ. Судя по уровню ХЧГ, у вас многоплодная беременность. Не могу утверждать точно, только узи подтвердит. Чуть позже сделаем.

— Нет-нет, это ошибка какая-то. Ни пункции, ни подсадки не было. Только гормональная подготовка. Так что беременность невозможна, — спорю я.

И вдруг замираю, стремительно бледнея. Или все же… возможна?

— Так, я смотрю, вы еще в себя до конца не пришли, — заботливо тянет доктор. — Я через час вернусь, как раз вас от капельницы отключат. И поговорим. Не переживайте, здесь хоть и не частная клиника, но мы сталкивались с подобным. Поможем.

Удивительно, но я верю ему. Обычному врачу городской больницы, который не кичится своими регалиями, званиями и благодарностями. Подсознательно принимаю его помощь. Безоговорочно. С таким спокойствием, какого никогда не ощущала при общении с Андреевым.

— Так, я забыл совсем. К вам же папочка ломится битый час, — спохватывается Ильин. — Мы ему сообщили уже радостную новость. Вы побеседуйте пока. Успокоитесь заодно, — подумав, подчеркивает. — Оба! А то тоже нервничает мужчина.

Доктор хохочет по-доброму. От его бархатного смеха мне становится легче и теплее. На секунду даже расслабляюсь и позволяю себе улыбнуться. Ровно до того момента, пока до меня не доходит смысл его слов.

— Какой еще папочка? — выдыхаю ошеломленно.

Глава 20

Ильин молча покидает палату, и через секунду на пороге появляется человек, которого я бы хотела видеть в последнюю очередь. Запыхавшийся, взволнованный, с букетом цветов в руках, таким потрепанным, словно до этого лупил им кого-то в коридоре. Впрочем, на нервах он и не на такое способен.

— Глеб? — выдыхаю разочарованно.

— Как ты, Алисонька? — обманчиво-ласково интересуется мой пока еще официальный муж.

— Почему ты здесь? Как узнал? — хмурюсь я. — Заче-ем? — стону обреченно.

Я и так не понимаю, что происходит. Слишком много событий и информации, что не укладываются в моей уставшей голове. Я совсем не в форме, чтобы выдержать еще и «семейные» разборки. Почему-то не сомневаюсь: Глеб явился именно за этим. Ко всему прочему, о моей беременности ему сообщить успели! Которая может и не подтвердиться!

— Лиля сказала, — пожимает плечами. — Ты на звонки мои не отвечала, и я решил с нового номера набрать. Услышал в трубке крики, грохот. Испугался. Наорал на подругу твою, — кривится с отвращением. — Так эта… кхм… говорить мне ничего не хотела! Потом только мозг включила и рассказала, что ты в обморок упала. Я примчался, в больницу тебя отвез. Скорую вы бы часа два ждали!

— Спасибо, — тихо благодарю и умолкаю.

Не знаю, о чем говорить с Глебом. И окончательно теряюсь, когда он вдруг подходит ближе, кидает несчастные цветы на тумбочку, а потом… садится рядом с кроватью и заключает мою ладонь в свои лапы. Оказываюсь в капкане. В одной руке капельница, другая — в плену у мужа. Опасливо озираюсь и замираю, боясь сделать лишнее движение.

— Доктор сказал, что ты… кхм… беременна, — последнее слово муж буквально выдавливает из себя, хрипло и недовольно.

— Не от тебя, Глеб. И ты это знаешь, — выпаливаю я, не в силах сдерживать эмоции.

Надеюсь, что муж наорет на меня и уйдет, но он лишь крепче сжимает мою руку.

— Не важно. Я ошибся, ты ошиблась, — спокойно говорит, будто наши измены и правда ничего не значат. — Отомстила мне? Успокоилась?

— Это не было местью! — фырчу, как дикая кошка. — И я ни о чем не жалею, ясно тебе?

Осознаю, что позволяю себе лишнее, перехожу опасную грань в общении с озлобленным мужем, и тут же ойкаю от сильных пальцев Глеба, сдавивших запястье. Будто опомнившись, он ослабляет захват и нежно поглаживает мою руку.

— Тише-тише, всю больницу на уши поднимешь, — натягивает на лицо улыбку. — Я ведь с миром пришел. Алисонька, давай сначала попробуем? С нуля? Опять сойдемся. Развод пока все равно не оформили…

— Тебя не смущает, что я беременна от другого? Если мое положение подтвердится… — делаю вдох, и в этот момент на меня снисходит озарение, которое пугает до дрожи. — Или ты думаешь, я сделаю аборт? После всего, что пережила за все эти месяцы? Не-ет, — лихорадочно качаю головой.

— Я не прошу тебя делать аборт. Наоборот, родишь себе ребенка, наконец-то… — бросает небрежно.

— Себе? — прищуриваюсь, пытаясь «прочитать» его. — Это не игрушка, Глеб. И не дизайнерская сумочка.

— Ну, нам, — муж опускает взгляд и после паузы признается. — Я все равно тебе его дать не в состоянии.

— Что? — сглатываю нервно.

— Я бесплоден, Алисонька, — выдает еле слышно. — Ты меня когда к Андрееву потащила, там на первом же анализе все и вскрылось. И подвижность хреновая оказалась, и морфология. Вроде бы немного ослабленных «головастиков» можно было «выловить». Но с каждым тестом становилось все хуже и хуже. Я уже и от допинга на матчах отказался, и все равно не спасло…

Чувствую, что Глебу неприятно признавать свою несостоятельность. Через себя переступает, гордость свою топчет, в жертву приносит. Но слишком поздно. После всех перенесенных мною страданий, кажется, я окончательно очерствела.

Сейчас меня интересует лишь один вопрос: «За что?».

— Почему ты не говорил мне? — всхлипываю я. — Почему меня обвинял? Зачем делал мне больно все это время?

— Да ты бы бросила меня сразу же! — рявкает в отчаянии. — На хрена тебе мужик недоделанный? Тем более, когда ты так детей желала. Бредила беременностью. А я не хотел тебя терять, слышишь? Нужна ты мне! Помешался на тебе с нашей первой встречи, — выкрикивает с надрывом. — Не мог допустить, чтобы ты ушла. А ты бы иначе не поступила!

— Боже, Глеб, за столько лет ты меня так и не узнал…

Прикрываю глаза, выпуская горячие слезы, что текут по щекам. Я любила Глеба. Своего первого мужчину. Любила всем сердцем. В радости и горе. Не оставила бы, не такой я человек. Как можно было не видеть этого?

— Я ведь старался! Ради тебя старался! — настаивает на своем Глеб, потому что не слышит меня, как обычно. — Уговорил Андреева ЭКО провести, хоть каких-то «живчиков» выловить и в пробирке оплодотворение «провернуть»! Шансы-то явно выше, если искусственно «помочь»! Первое ЭКО он согласился только в естественном цикле провести, без гормонов, чтобы тебя не напрягать сильно. Но, блин. Какие там шансы были с одной яйцеклеткой! Убедил на вторую попытку. Скольких сил это мне стоило! Ну, и денег тоже. В итоге, все равно мимо!

— Почему не остановился? — не сдерживаю рыданий. — Ты же видел, как мне плохо было? Зачем на третье ЭКО отправил? Тебе настолько плевать на меня?

— Когда последний анализ мой пришел, совсем плохой, почти по нулям, я понял, что «своими силами» точно не получится. И я… — мучительная пауза, после которой следует ужасная правда. — Я решился на донора… Ради нас…

— Что-о? — вырываю ладонь из его хватки. — Глеб! — хочу подняться на кровати, но катетер больно упирается в вену. — А почему бы просто меня под кого-нибудь не подложить было? Дешево и «для здоровья» полезно. «Ради нас»?

— Ну, с этим ты и сама прекрасно справилась, — цедит сквозь зубы, а в бесцветных глазах вспыхивает опасный огонек.

Аккуратно отодвигаюсь на противоположный край постели, насколько могу. Лишь бы оказаться как можно дальше от непредсказуемого зверя.

— Кто должен был стать донором? — спрашиваю, но все еще не могу принять абсурдность ситуации. — Я ведь не подписывала согласие, значит, Андреев не имел права взять биологический материал из базы клиники. Там строгий учет ведется! — размышляю вслух. — Так кто, Глеб? Дружок твой? — выплевываю сквозь слезы. — Или вся футбольная команда? Чтоб наверняка.

— Хватит! Заткнись! — рычит Глеб, нависает надо мной, а я невольно вжимаюсь в подушку. — Мне тяжело далось это решение, ясно? И я не знаю, кто донором должен был быть! Андреев мутил что-то сам, скрывал от меня. Я лишь результат анализа того чувака видел. Тот самый, идеальный, что я тебе показывал вместо своего. Третье ЭКО сто процентов бы получилось, если бы ты не выпендрилась!