Мой невыносимый телохранитель (СИ) - Манило Лина
Тычу в него чашкой, смотрю в глаза. Отец открывает рот, я свожу брови к переносице, хмурюсь и снова толкаю чашку ему в руку.
— Вкусный, две ложки сахара, долька лимона. Всё как ты любишь.
Отцу ничего не остаётся как забрать у меня несчастную чашку, а за спиной раздаётся тихий смешок Тимура.
— Ты тоже пей, — бросаю на него взгляд через плечо, и Тимур кивает.
Сам берёт чашку, делает большой глоток и довольно жмурится. Хех, всё-таки я научилась делать такой, который ему нравится.
— Голодные? — вдруг спохватываюсь. — Хотите мяса пожарю?
— Нет! — хором заявляют, а я пожимаю плечами.
Усаживаюсь на диван, складываю руки на коленях, сижу.
— Ну? Почему больше не ругаетесь? Меня стесняетесь?
Господи, из-за нервов я начинаю молотить языком какую-то чушь, но иначе не знаю как направить их взаимный гнев в мирное русло. Ладно, пусть буду в их глазах дурочкой, но не допущу, чтобы снова орали.
— Элла, иди в машину, — вздыхает отец и указывает рукой на выход. — Я скоро подойду.
— В какую такую машину ты меня отправляешь? — хмыкаю и головой качаю.
— В свою машину, — повторяет медленно и достаёт из чашки дольку лимона. Смотрит на неё пристально, словно не узнаёт, и всё-таки кладёт в рот. — Мы едем домой.
— То есть ты так решил, да? — нет-нет, я не кричу и не буду, но удержаться очень сложно. — Что вот сейчас я взвизгну от радости, всё брошу и помчусь за тобой с ветерком?
Отец мечет молнии, прожигает меня взглядом, а я продолжаю:
— Я никуда не поеду. Не сегодня, прости.
— Сергей, послушай дочь, если в меня только слюной брызгать можешь, — Тимур ставит чашку на столик, поднимается на ноги. — Элла остаётся здесь и точка.
Такой высокий, сильный и надёжный.
— Я тебя вообще пришибу, — рычит отец, но кидаться в драку не спешит. — Как ты посмел приблизиться к ней?! Она ж на твоих глазах выросла, извращенец!
— Росла-росла и выросла. Я тебе уже всё объяснил, — Тимур с грацией дикого зверя, обманчиво спокойного и вальяжного, подходит к отцу. — Я люблю её.
Сердце учащает свой бег, в груди взрывается фейерверк, и его залпы гремят в ушах. Мне не послышалось? Он ведь так сейчас сказал, да? Ущипните меня, Сухарь признался мне в любви!
— Да, люблю, потому орать на неё будешь теперь в своих фантазиях.
— Тело молодое её любишь! — выплёвывает отец, бледнея и краснея попеременно.
Ну вот что за упёртый человек?
— Папа, прекрати! — срываюсь, хотя, возможно, после и пожалею о своей вспышке, но ведь так тоже нельзя. — Ты не можешь слышать только себя одного, вокруг тоже люди есть, у них чувства есть. Они не роботы!
— Да ты же старый для неё, — бьёт козырем и нервно сбрасывает с себя пиджак. Тот летит куда-то в угол, но никто особенного внимания на это не обращает. — Тебе тридцать шесть, а ей?
— Двадцать один мне, — напоминаю, а то вдруг папа решил, что всё ещё двенадцать.
— Элла, и? Ты считать умеешь? Пятнадцать лет. Пятнадцать!
— Сергей, сбавь обороты, а то всякие границы переходишь. Хватит орать.
— Ей учиться надо, а не шашни со взрослым мужиком крутить, — сыплет доводами, словно они что-то изменить могут.
— Может быть, я сама решу, с кем и что мне крутить?
Папа ослабляет узел галстука и мрачно смотрит на меня, а я понимаю, что очень устала.
Обнимаю себя за плечи, льну к Тимуру. Хочется свернуться калачиком на его руках, согреться. Пусть он отнесёт меня в душ, пусть спать уложил, я не могу больше.
— А ты ведь не спрашиваешь, как я вообще, что со мной, в порядке ли, — говорю тихонько, а в уголках глаз песок собирается. Моргаю часто-часто, чтобы не расплакаться. — Тебя ничего не волнует, кроме наших отношений с Тимуром. Тебе ведь плевать, да? Лишь бы всё по-твоему было.
Отец обводит меня мутным взглядом и, когда останавливается на разрезанных по шву штанах, распахивает глаза.
— Элла…
Я жестом обрываю его, потому что намерена высказать наконец всё.
— Я ведь просила тебя прекратить эту гонку. Но ты разве послушал? Нет, конечно, потому что кто я такая, да? Глупая девчонка. Только я тебя предупреждала, умоляла, в коленях валялась. И к чему это привело? Ты задумывался, что было бы, если бы Тимур не успел? Сам его выдернул, я начудила, а теперь Тимур виноват? Нет уж. Он герой.
Отец молчит, а мне реакции от него хочется. Пусть хоть раз в жизни признает свою ошибку, услышит не только свои мысли, но и меня.
— Единственное, что волнует тебя: с кем я роман кручу, — пытаюсь горько рассмеяться, но вместо этого из горла вылетает сухой надсадный кашель. — Я такого страха натерпелась, но тебя волнует только это. Спасибо, папа, за заботу, я оценила.
И, чтобы всё-таки не разрыдаться, стремительно покидаю комнату.
21 глава
Я выбираю чердак — здесь мне безопаснее всего. В полумраке сижу, привалившись спиной к двери, снова, как в тот день, упираюсь лбом в колени и сама не знаю, чего жду.
Тимура? Отца? Чтобы меня все оставили в покое? Не знаю. Я просто жду.
Возможно, когда меня отпустит, когда больше не захочется плакать, страдать, мучиться от того, что отец решил показать себя настоящим козлом, я смогу выйти отсюда с гордо поднятой головой. Но пока папа так себя ведёт, пока считает, что может распоряжаться моей жизнью, словно я пупс из игрушечного отдела, не могу сдвинуться с места.
Да-да, я знаю, что о родителях нельзя так говорить — я знаю! Но и удержаться не могу, потому что папа показал и доказал, что его мало что волнует, кроме его репутации.
Роман с Тимуром, наверное, как-то ей повредит. Ну, или просто он никак не может смириться, что я уже выросла и сама вправе распоряжаться, кого любить и с кем спать.
— Элла, — тихий голос Тимура за дверью будоражит нервы, заставляет встрепенуться, выйти из оцепенения.
Тимур будто бы знает, чувствует, где я нахожусь. Уверен, что слышу его тихий зов.
Поднимаюсь, распахиваю дверь и оказываюсь лицом к лицу с Каировым — человеком, которого люблю больше жизни. Ради которого готова пожертвовать всем на свете. Даже упорядоченной жизнью рядом с отцом.
На Тимуре чистая майка, чистые светлые брюки, а от кожи пахнет свежестью. Волосы, влажные после душа, лежат на лбу красивыми угольно-чёрными завитками, а глаза кажутся ещё темнее. На чердаке мрачно, но я вижу Тимура так хорошо, словно вокруг белый день.
— Пойдём, — он ни о чём не спрашивает, лишь подхватывает меня на руки и выносит из пыльной комнаты под самой крышей.
— Я испачкаю тебя, — жалобно, потому что моя одежда действительно грязная, а от меня не очень хорошо пахнет.
Становится стыдно за себя, такую замарашку, но насмешливый взгляд Тимура из-под полуопущенных смоляных ресниц заставляет улыбнуться.
Ему действительно плевать: голая я или в шубе, грязная или пахну фиалками. Он просто делает то, что считает нужным: несёт меня в ванную.
Мечты сбываются, да?
— Спи уже, — ворчит Тимур, обнимает меня руками, ногами, жаром своего тела окутывает, ароматом горячего тела, но у меня всё равно не получается заснуть.
У меня даже успокоиться не получается! Куда там, если столько мыслей в голове, и все они распирают меня изнутри, причиняют практически физическую боль?
— Папа… — произношу одно-единственное слово, которое занимает сейчас все мои мысли.
В нём слишком много личного, одного на двоих, и тихий вздох Тимура подтверждает мои мысли — его это тоже волнует. Впрочем, удивляться нечему.
Они же друзья, да?
— Ты знаешь, как мы с твоим отцом познакомились? — спрашивает и немного ослабляет объятия — ровно настолько, чтобы я могла видеть его глаза сейчас.
— Вы служили вместе, — вспоминаю то, о чём говорил отец.
— Правильно, — горько усмехается и наматывает на палец прядь моих волос. — Служили… он спас мою жизнь. Нас загнали в воронку, обступили со всех сторон. Свистели пули, рвались мины, горячий песок набился в глотку и ничего вокруг не видно. Тогда погибли почти все ребята, но твой отец вытащил меня из пекла этого, нашёл лазейку. Спас.
Похожие книги на "Мой невыносимый телохранитель (СИ)", Манило Лина
Манило Лина читать все книги автора по порядку
Манило Лина - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.