Опера вызывали?! (СИ) - Романова Ульяна "Ульяна Романова"

Громов пружинисто поднялся с дивана и подошел ко мне. Непривычно серьезно нахмурился, взял меня за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть на него.

И я мысленно уже отпраздновала победу, ожидая, что сейчас он точно уйдет, но тогда я плохо знала Гения…

— Цветочек, понимаешь тут какое дело, — очень серьезно заговорил он, — нравишься ты мне. Завела как…

Он мотнул головой и облизал губы кончиком языка.

Я затаила дыхание, когда его большой палец очертил мою скулу, провел по нижней губе, чуть оттягивая ее.

Жека осторожно поправил прядь волос, провел кончиками пальцев по шее и сжал зубы так, что желваки заиграли.

— Давно хотела тебе признаться, — выдохнула я.

— Признавайся.

— У меня есть парень, — упираясь в твердую грудь оперуполномоченного, заявила я.

— Уже нет, — спокойно сообщил он.

— Ты мне не нравишься! — выдала я новый аргумент.

— Это временно, — оптимистично заверил Громов.

— Отстань от меня! — взмолилась я.

— Не дождешься! — отрезал Чингачгук. — Давай быстренько чай, пельмешка, и я ухожу. Обещаю не приставать!

— Никакого чая! — не менее решительно отрубила я. — Не хочешь просто уйти, засчитаем это как твой подвиг. А с Карлсоном я сама познакомлюсь!

— Ладно, Цветочек, подвиг так подвиг, — сквозь зубы прорычал Жека, — я уйду.

— И цветы забирай!

— Это тоже подвиг? — он приподнял одну бровь. — Считается!

Подхватил букет и, чеканя шаг, отправился в прихожую. Я стояла в центре комнаты, округлив глаза от его неожиданно смены настроения.

Из коридора послышался шум, звук открываемого замка и грозное:

— Дверь запри!

Неужели и правда уходит? Я быстро добежала до прихожей, но успела увидеть только спину оперуполномоченного. Входная дверь закрылась, а я так и стояла еще около минуты, не в силах сделать шаг.

Мотнула головой, приходя в себя. Заперла замок, выдохнула и решила, что чай мне не помешает. Ромашковый. Чтобы успокоиться.

И только щелкнув кнопкой чайника, я вспомнила, что шокер мне так и не вернули…

Глава 20

Жека

Я шел. Просто шел по городу и в бессильной злобе сжимал зубы.

Вот что ей надо? Что? И так раскорячился, как никогда и ни перед кем. Да я даже перед Светиком так не отплясывал! В подвиги вписался и честно выполнял первый. Потому что я слово дал, и если нарушу — сам себе в глаза смотреть не смогу.

Хотя меня вынужденный целибат уже начал знатно напрягать. Организм сопротивлялся как мог, устраивая утренние забастовки до искр из глаз.

Самое обидное, что я действительно просто хотел с ней поговорить. Чай, млин, попить, узнать получше. А ей Мишаню подавай. Красивый он, видите ли. А вот облом ей, а не Мишаню, пусть меня берет, я тоже красивый!

Пельмешка прицельно и четко убивала мою самооценку с каждой новой встречей. Не то чтобы мне не отказывали, всякое бывало. Но никогда до нее меня это так не цепляло, а мое стремление просто повеселиться приводило меня явно не туда, куда я планировал.

Взять бы ее, посадить на стол и вытрахать к чертям всю язвительность. Чтобы взгляд голубых глаз с обожанием и желанием смотрел… Пока же я видел только огонь решимости послать меня куда подальше так, чтобы на обратной дороге я потерялся и не нашелся.

И вот такое у меня реально случилось впервые. Мне нужно было время, чтобы переварить и справиться с самым сокрушительным фиаско на любовном фронте. И впервые я не знал, что делать.

Плюнуть на все и забыть привлекательную пельмешку я не мог. Уже не мог. Мысли то и дело возвращались к ней, а мозг без устали выдавал все новые идеи покорение неприступной вершины, порой подкидывая такое, что я уже начал сомневаться в собственной адекватности.

Где ж я лоханулся так в этой жизни?!

Дошел до дома, погруженный в свои мысли, зверея с каждым шагом. Вариант просто закинуть ее на плечо, унести в свою квартиру и разбираться по ходу дела становился все привлекательней. Но, успев немного изучить характер Цветочка, примерно прикинул, на какую сумму посуды она побьет о мою голову, и передумал. Голова у меня одна и я иногда ей думаю…

— Жека! — радостно позвал меня знакомый голос.

Мишаня пружинисто поднялся с лавки и отсалютовал мне бутылкой пива:

— Напомни мне больше никогда не пить с адвокатами. Три рюмки, и он в зюзю. Ни петь, ни рисовать. Адрес свой тоже не помнил, просил его на лавке спать оставить. Слабенькие нынче адвокаты пошли.

— Адрес нашел или ко мне притаранил? — забирая из его рук пиво, хмуро спросил я.

— Нашел, — отмахнулся Мишаня, — сосед твой, через дорогу живет. Адвокат по разводам — Игорь Валентинович Мелех.

— Ну и хрен с ним, — отмахнулся я, делая глоток.

— А с тобой что? Пельмешка выгнала?

— Мишаня, отвали по-братски.

— Громов, ты поплыл, что ли? — брови приятеля поползли на лоб. — Завязывай. Пойдем в бар, познакомимся с девчонками, завтра уже не вспомнишь про свою пельмешку.

— Не, я домой, — махнул я рукой.

— Жека, это точно ты?

— Угу. Спать хочу, — буркнул я.

Допил пиво, выбросил бутылку в урну и пожал руку Мишане:

— До завтра.

— Бывай, — хмыкнул друг и полез в карман за мобильным, явно желая закончить томный вечер тем, что мне запрещали подвиги.

Я поднялся к себе и был встречен недовольным Паней. Кот переминался с лапы на лапу и терся боками об угол, сопровождая свое действо громким «мяу!».

— Ты еще… Что ты смотришь, я говорил, что мне некогда. Можешь найти себе новое жилье!

— Мур-р-р-р.

— Тогда терпи! — снимая кроссовки, посоветовал я.

Прошел в кухню, насыпал Оккупанту свежий корм, поменял воду в миске и снова задумался.

Паня жевал, а я смотрел в окно и барабанил пальцами по подоконнику.

Налил воды из-под крана, выпил и решил пойти спать. Снял джинсы и только тогда сообразил, что не вернул Цветочку шокер. Тот упал на пол, а я задумчиво сел на постель и уставился на пельмешкино любимое оружие.

Поднял, спрятал в ящик, чтобы любопытный Оккупант случайно не поранился, достал телефон и обалдел, когда увидел там сообщение от Цветочка. Даже моргнул пару раз, решив, что мне привиделось.

Открыл и хищно усмехнулся.

«Верни, пожалуйста, мой шокер!» — вежливо просила Лиля.

Подумал и поинтересовался:

«Это будет считаться подвигом?»

«Чингачгук, прекрати саботировать мои подвиги!»

«Завтра в парке в три!»

«Хорошо!»

«Спокойной ночи, Лиля!» — подумав, написал я.

Отправил и откинулся на подушку, уставившись в потолок. Паня лег на соседнюю, мурчал и мылся. Не рассчитал собственные габариты и сверзился на пол, сопровождая это недовольным «мяу!».

Подумал, снова запрыгнул на постель и сел напротив меня.

— Глаза у тебя человеческие. Признавайся, все понимаешь, да?

Паня склонил голову вбок.

— Дом твой где? — вздохнул я. — Мишаня ориентировки на тебя развесил, но никто не звонит. Может, случилось что?

— Мр-р-р-р.

— Спи! — потребовал я, когда телефон снова завибрировал.

«Спокойной ночи, Женя!»

— О как! — я даже обалдел немного.

И сердце в груди сжало тисками.

Я закрыл глаза, перевернулся на бок, и во сне ко мне пришла ОНА. Лиля была в красном белье и чулках на подвязках. Встала напротив, прикоснулась ладошкой к моей щеке, провела по шее. У меня в горле пересохло, когда она схватилась за ворот футболки и потребовала:

— Мя-а-а-у!

А потом стукнула по лбу когтистой лапо…

Стоп, чем?

Я резко подскочил, сел на постели и обалдело смотрел на Оккупанта, который нервно крутился на постели. И на мой мобильный на тумбочке, который вибрировал.

— Такой сон оборвал! — простонал я.

Лиля меня соблазняла во сне, а возбудился я наяву. До боли и дымящихся ушей.

Зло потянулся к телефону и рявкнул в трубку:

— Да!

— У нас убийство, приезжай, — сухо потребовал Ромыч.