Разрушена (ЛП) - Найт Наташа

Прежде чем прикоснуться к ней, он снимает пиджак и бросает его на подлокотник кресла, которое только что отодвинул, затем стягивает галстук и бросает его сверху. Он расстегивает верхние пуговицы рубашки и вытаскивает ее из брюк, затем расстегивает ремень, позволяя ему висеть расстегнутым, когда он раздвигает ее колени шире и делает шаг между ними, на мгновение наклоняется над ней, берет ее руки и протягивает их в обе стороны.

Она поворачивает щеку, и он целует сначала ее, потом шею.

— Смотри на моего брата, — шепчет он достаточно громко, чтобы я услышал.

Она делает то, что он говорит, и я удерживаю ее полуночный голубой взгляд, мой член напрягается, когда она облизывает губы, предвкушая.

Ей будет очень трудно не кончить.

Грегори выпрямляется, кладет руки ей на задницу, притягивает ее к себе. Он смотрит на нее, и я представляю, как он видит ее красивую маленькую попку, ее пизду, которая, судя по ее лицу, уже мокрая. Он проводит пальцами по ее клитору, по ее киске, и если я знаю своего брата, он размазывает ее соки по ее заднице.

Хелена переминается с ноги на ногу и выгибает спину дугой. Она держится за края стола.

— Запомни, Хелена. Если ты придешь, ты будешь наказана.

Она издает звук, кивает, смотрит в сторону на минуту.

— Мы будем знать, — добавляю я, на случай, если она думает, что мы не будем знать.

Грегори фыркает, расстегивает штаны, сжимает в кулак свой член.

Я смотрю на ее лицо, когда он мажет его ее соками, трется о ее клитор, ее пизду, ее задницу, и я знаю момент, когда он проникает в ее киску, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы не схватить свой собственный член и не дрочить его, наблюдая, как мой брат трахает мою девочку Уиллоу.

Сначала он двигается медленно, растягивая каждый толчок, заставляя ее выгибать спину и стонать каждый раз, когда он вырывается.

Грегори держит ее открытой и наблюдает, как его член исчезает в ней, как она растягивается, чтобы принять его. Он делает так несколько минут, медленно и глубоко, а затем скользит одной рукой вниз, заставляя ее хныкать, когда он берет ее клитор и теребит, трахая ее сильнее.

Я встаю на ноги, расстегиваю верхние пуговицы рубашки, поправляю брюки. Я подхожу к ней, наклоняюсь, беру ее затылок и глажу.

Ее дыхание неровное, на лбу собрался пот, и я улыбаюсь ей: — Запомни, милая, не кончай.

— Это нечестно, — пролепетала она и зажмурила глаза, когда Грег шлепнул ее по заднице.

Я выпрямляюсь, смотрю на то, как он трахает ее, как его член растягивает ее, одна рука держит ее, большой палец этой руки сейчас обводит ее задницу.

— Не ее задницу, — говорю я. Это мое.

Он смотрит на меня, кивает, и я снова перевожу взгляд на ее лицо и слышу знакомый звук, который она издает, когда кончает. Она кончает на члене моего брата, и он трахает ее сильнее, и через мгновение он тоже кончает, глубоко вонзаясь в нее, опустошаясь внутри нее, заполняя мою девочку Уиллоу.

— Мне жаль, — начинает она, глядя на меня, — Мне жаль.

Я кладу руку ей на голову, прижимаюсь щекой.

Грегори вытаскивает член, засовывает его в трусы и закрывает штаны. Мы оба смотрим, как сперма капает из ее пизды и стекает по бедрам, и, блядь, я ебусь сильно.

— Мне жаль, — пытается она снова.

Я смотрю на Грега, потом на нее.

— Что мы будем с тобой делать, Девочка-Уиллоу?

Четырнадцатая глава

Хелена

Я остаюсь на месте, перегнувшись через стол, голая от пояса вниз, и почти так же от пояса вверх. Я чувствую, как сперма стекает по моим бедрам, пока они стоят позади меня и смотрят.

          — Это было не совсем честно, — пытаюсь я, не оборачиваясь, зная, что это не имеет значения. Он знал, что я кончу.

          — Шшш, — Себастьян садится обратно, — Останься, — говорит он мне.

          Грег берет свой напиток и идет за ним, садится и делает глоток.

          — Я чувствую ответственность, — говорит он Себастьяну.

          Он стоит спиной ко мне, но я почти слышу самодовольную ухмылку в его голосе.

          — Это было несправедливо, — пытаюсь я повторить со своего места за столом, ночной ветерок прохладно обдувает мою голую задницу.

          — Жизнь несправедлива, — говорит Грегори.

          — Как ты собираешься меня наказать?

           — Я собираюсь оставить это на усмотрение моего брата, — говорит Себастьян.

          Грегори поворачивается ко мне с ухмылкой на лице: — Я придумаю что-нибудь особенное.

          Мой взгляд прерывается приказом Себастьяна: — Иди в свою комнату, Хелена.

          Я удивлена этим и немного обижена тем, что меня отсылают, как ребенка.

          — Иди. Мне нужно поговорить с братом наедине.

          Я смотрю на них обоих и думаю, что должна быть благодарна за то, что он меня отпустил. Хотя взгляд на Грегори говорит мне, что мое наказание не будет забыто.

          Не говоря ни слова, я собираюсь уходить.

          — Хелена, — говорит Себастьян, останавливая меня, когда я подхожу к двери.

          Я поворачиваюсь.

          — Будь готова ко мне, когда я поднимусь.

      Я прикусила губу, кивнула и пошла наверх. Я ведь не думала, что он не собирается трахнуть меня сегодня вечером, правда? И, честно говоря, разве я не хочу, чтобы он это сделал?

      Первым делом я принимаю душ, не торопясь. Прежде чем лечь в постель, я достаю из-под матраса дневник тети Елены и перечитываю последние отрывки.

      Когда у меня появится возможность, я должна буду вернуться в мавзолей и попробовать найти дверь, ведущую в комнату внизу. Я не знаю, что я найду, не знаю, почему это важно, но это важно.

      Я убираю ее в тайник и ложусь на бок, натягиваю на себя одеяло и закрываю глаза. Я не выключаю свет. С тех пор как я вернулась из той темной комнаты, я не гашу его, только когда остаюсь одна.

      Когда я просыпаюсь, это происходит от резкого холода, когда с меня стягивают одеяло.

      Я открываю глаза и вижу Себастьяна, стоящего надо мной. Он все еще полностью одет и рассматривает мое обнаженное тело.

      — Ты специально оставила свет?

      — Я больше не могу спать, если темно. По крайней мере, не тогда, когда я одна.

      Он кивает, стягивает рубашку через голову. Я смотрю на шрам.

      — Наверное, это было больно, — говорю я.

      Он тоже смотрит на него, потом снова на меня: — Ничего страшного.

      Я сажусь: — Что Грегори сказал тебе в офисе Галло? Он сказал что-то по-итальянски, что заставило тебя остановиться. Что это было?

      Он вздыхает, переключает свое внимание на снятие остатков одежды: — Ничего, что имело бы значение.

      — Это выглядело так, как будто это имело значение.

      — Имело? — спрашивает он, закрывая рукой мою лодыжку и укладывая меня на кровать, после чего переворачивает меня на живот и притягивает к себе, — Вот что сейчас важно, — говорит он.

      Я оглядываюсь и вижу, что он стоит на коленях между моих ног рядом с кроватью, обхватив руками мои бедра и заставляя выгнуть спину. Он смотрит на меня вот так, раздвинутую и открытую для него.

      — Ты вымыла из себя сперму моего брата?

      Я краснею, но киваю.

      — Тебе нравится, когда он трахает тебя, а я смотрю? — спрашивает он, наклоняя голову, чтобы лизнуть мою киску.

      Я прикусываю губу и вцепляюсь в простыни.

      — А тебе?

      — Да.

      — Ты грязная девчонка, Хелена, — говорит он, облизывая меня медленными, длинными движениями, дразня мой клитор, заставляя меня хотеть.

      Он встает, кладет руки мне на задницу и раздвигает меня, прикасается пальцем к моей попке: — Это мое, — говорит он, поднимая меня на колени.

      Я оглядываюсь на него. Но он не смотрит на мое лицо.

      — Никто не трахает твою задницу, кроме меня.

      — Почему ты делишь меня с ним? Тебя это беспокоит.