Надежный тыл (СИ) - Костадинова Весела

— Хочешь компанию? Скажи мне, хозяйка, сколько людей работает в компании?

Его вопрос заставил меня замереть. Это был удар. Я не знала точного ответа, и он это знал. Я чувствовала, как Лика напряглась рядом, но я не могла позволить себе отвлечься. Мои мысли метались, но я заставила себя глубоко вдохнуть, чтобы ответить.

— Точно не скажу, — сказала я ровным голосом, стараясь скрыть свою неуверенность. — Но достаточно, чтобы этот бизнес оставался прибыльным.

Его глаза вспыхнули. Это была игра, которую он мастерски разыгрывал, ставя меня в неудобное положение.

— Верно, ты не знаешь, — мягко сказал он, но в этом голосе звучала насмешка. — А сколько филиалов у нас по стране? В каких городах?

— Этого тоже не знаю, — ответила я, чувствуя, как внутри нарастает гнев. — Но это не отменяет моего права на половину компании. Я не должна знать каждый отчёт, чтобы быть её совладельцем.

— Ты действительно так думаешь? — спросил он, чуть подавшись вперёд. — Ты правда считаешь, что можешь управлять этим бизнесом, не понимая, как он устроен?

— Я понимаю, как устроена справедливость, — парировала я, сжав руки на столе. — И это не отменяет того, что я вложила в эту компанию. Не материально — морально. Ты мог строить её, потому что я строила наш дом, растила наших детей и поддерживала тебя, когда у тебя не было ничего. Это тоже работа, Даниил. И теперь ты не можешь просто вычеркнуть меня из этой уравновешенной системы, словно я не существовала.

Он снова засмеялся, но этот смех уже не был наполнен насмешкой. Теперь он звучал горько, с толикой боли, почти сожаления.

— Ты так, Анюта, ничего и не поняла, — произнёс он, качая головой, словно разговаривал с ребёнком, который только что совершил глупость. — Совсем ничего. Всё так же живёшь чужими словами и чужим умом. А ещё хочешь забрать то, что тебе не принадлежит…

Его голос был тихим, но каждое слово било в самое сердце. Он смотрел на меня так, как взрослый смотрит на капризного ребёнка, который не понимает очевидного. Его взгляд был полон разочарования, но и какой-то жестокой снисходительности.

Я почувствовала, как щеки начинают гореть от унижения. Каждое его слово, каждая фраза были сродни пощёчине. Он отлупил меня, не физически, но морально, прилюдно, на глазах у своих сотрудников и моего адвоката.

— Не принадлежит? — проговорила я, с трудом сдерживая голос от дрожи. — Ты хочешь сказать, что я не была частью твоей жизни? Что всё, что мы построили вместе, ты сделал один?

— Примерно так, Ань, — его голос был как нож, холодный и резкий. — Но ты этого даже не заметила.

Его слова ударили меня, словно волна ледяной воды, но я не успела ничего сказать, как он уже продолжил.

— На этом предлагаю встречу завершить, — сказал он, поднимаясь из-за стола, его взгляд был таким же ледяным, как голос. — Хочешь судиться — попробуй. Только смотри, потерять ты можешь гораздо больше.

Я открыла рот, чтобы ответить, но он уже сделал шаг в сторону выхода, бросив через плечо:

— Жалеть тебя я больше не стану. Решила построить из себя гордую и независимую? Умей и ответственность за это нести. Научись, наконец.

Эти последние слова повисли в воздухе, словно эхо, от которого мне хотелось сжаться. Я видела, как мои руки предательски дрожат, и пыталась взять себя в руки.

Даниил вышел из зала, даже не оглянувшись. Его шаги эхом отдавались в моей голове, словно финальный аккорд в неравной битве, где победитель был очевиден с самого начала.

— Пошли уже, — тихо, но настойчиво сказала Лика, беря меня за руку. Её пальцы были тёплыми, как якорь в буре моих эмоций.

К нам подошёл мой адвокат, его лицо выражало сдержанную озабоченность.

— Госпожа Сокольская, — сказал он ровным, профессиональным тоном, — завтра жду вас у себя в офисе. Обсудим… всё. Сегодня вам нужно… успокоиться.

Успокоиться? Да как он это себе представляет? Успокоиться после того, как Даниил возил меня лицом по столу, как нашкодившую кошку? Каждое его слово, каждое движение кричали: «Ты ничто. Ты никто.» А я? Я даже ничего не смогла сделать. Ничего!

— У меня есть стратегия, Анна Юрьевна, — ободряюще прошептал мне Коротков, прежде чем уйти. — Не расстраивайтесь.

А мне хотелось умереть.

13. Анна

Опираясь на руку Лики, я медленно вышла из конференц-зала и побрела по коридору к выходу из компании. Каждый шаг давался с трудом, ноги будто отказывались двигаться. Я шла, не поднимая головы, но всё же невольно замечая какие-то мелочи: новогодние украшения на стенах, аккуратные гирлянды на дверях, звёзды, свисающие с потолка. Открытые двери кабинетов, где кипела работа. Весёлые голоса сотрудников, доносившиеся откуда-то из глубины кабинетов.

Никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Для них я была… никем. Просто тенью, случайным посетителем, не имеющим никакого отношения к их привычной жизни. Их мир продолжал вращаться, как ни в чём не бывало, в то время как мой рухнул с грохотом.

Мне хотелось закричать. Заставить их остановиться. Повернуть головы. Заставить понять, что я — часть этого бизнеса. Что всё, что они здесь имеют, построено и на моих усилиях тоже. Но никто не смотрел. Никто даже не думал.

Внезапно моё внимание привлёк знакомый звонкий голос. Он звучал так ясно и отчётливо, что я остановилась, как вкопанная, напрягая слух.

— Если ты говоришь, что мои рисунки чего-то стоят, то зачем мне эти экзамены в школе? Я могу начать учиться на дизайнера! Тем более, мне это нравится! — знакомые, ох какие знакомые интонации.

Я замерла, сердце пропустило удар. Это был её голос. Кира. Моя дочь.

Я медленно повернулась в сторону, откуда доносились слова, и шагнула к приоткрытой двери одного из кабинетов. Мои пальцы дрожали, когда я осторожно взялась за косяк, заглядывая внутрь.

— Потому что, Кира, ты можешь нарисовать все, что угодно. С этим справится и ИИ. Создать нечто невероятное, нечто удивительное. В рисунке. В мечтах. Но чтобы воплотить рисунки в жизнь тебе, пока ты рисуешь эскиз, необходимо знать и четко понимать, как ты будешь это воплощать. Какие металлы использовать, какую огранку камней. Учитывать их свойства, преломление света, хрупкость или гибкость…. Тебе необходимо знать химию, физику, математику, геометрию и применять это на практике. В этом, Кира, и сложность работы дизайнера — совместить мечту и реальность.

Кира смотрела на неё с восхищением, её глаза горели.

— Твой отец разрешил тебе сегодня не посещать школу и прийти сюда, чтобы ты, наконец, поняла, что не обладая знаниями, ты ничего из себя представлять не будешь. Твоя фамилия — всего лишь набор букв, как и моя, и не дает тебе преференций. У тебя есть вкус и стиль, это я признаю, но рука — не рука профессионала, а в голове не хватает базовых знаний. Ты как негранёный камень — вроде бы и драгоценность, но еще сырая, лишь намек на что-то большее. Любишь аниме? — донеслось до меня.

— Да, — кивнула Кира, — только мама… она не любила, когда я смотрела…. Такое…

— Что за бред? — фыркнула Алина. — Посмотри «Шепот сердца»…. О становлении девочки-писателя. О том, что одного таланта недостаточно…… Не думаю, что отец твой против этого фильма будет…

— Она просто Кирку гипнотизирует, — услышала я голос Лики. — Ты посмотри, что творит…. Ань, она ведь дочь у тебя на глазах забирает. Вместо школы — притащили ее сюда. Посмотри, как стелется перед ней, посмотри, как грамотно манипулирует девчонкой.

Эти слова были, как плевок в лицо. Они произнесли вслух то, что я уже знала, но боялась признать. Алина не просто говорила с моей дочерью. Она формировала её, направляла, занимала моё место. Там, где должна была быть я, стояла она.

Распахнув дверь, я влетела в кабинет, словно буря. Дверь с грохотом ударилась о стену, заставив Алину и Киру обернуться ко мне. Их лица застыли, но по-разному. На лице Киры было удивление и, возможно, смятение, а в глазах Алины мелькнуло что-то вроде неудовольствия, хотя она тут же сгладила выражение, надев привычную маску спокойствия, лишь ччуть прищурив глаза.