Пуанта (СИ) - Тес Ария

— А он…он привезёт мне набор?

Понимаю сразу. Богдан обещал ему набор «с кисточками», как в фильмах бывают у всех археологов. Улыбаюсь в ответ и киваю.

— На этот раз я проконтролирую, чтобы не забыл.

— И подарок?

— И подарок. Разумеется, куда ж без них?

— А Эмма приедет?

— Она разве откажется увидеть своего крестника?

Улыбается теперь он, показывая отчетливые ямочки на щеках, а я смотрю на конфеты, положа голову на руки.

— Можно я тебе помогу?

— Я сам, — деловито отбивает, тянется за той, что откатилась почти к дивану, заставляя меня снова тихо усмехнуться.

Все он сам. Все сам!

Чувствую взгляд на себе, который в принципе чувствовала с самого начала, как подошла, и поднимаю глаза. Макс сидит на диване, подоткнув голову рукой, и испепеляет меня, на что я лишь слегка жму плечами.

— Папа не хочет оставлять меня одну. Богдан будет работать со мной.

— Что я по его мнению с тобой сделаю?

«Много чего, потому что все мы знаем — ты что-то задумал, Александровский…»

— Когда я в последний раз была в Москве, дело кончилось плохо, — туманно отвечаю, а потом, погладив Августа по голове, помогаю ему подняться, — Кстати, завтра мы переберемся в гостиницу, пока я не найду квартиру.

Максу это не нравится, кожей чувствую, но лишь слегка улыбаюсь, поправляя кофту с медвежонком на сыне.

— Мы с тобой решим, когда ты сможешь приезжать.

— Я вас отвезу, — почти сквозь зубы цедит, на что я лишь слегка мотаю головой.

— Я на машине, которую умею водить, Макс, но ты можешь заехать ближе к обеду. Адрес я тебе дам.

Максу это не нравится, ох, как не нравится! Я буквально слышу, как он скрепит зубами, так плотно сжимая челюсть, чтобы, видимо, ничего не ляпнуть. Это забавно. Я даже позволяю себе улыбнуться, смакуя этот момент. Знаю, что скоро всему придет конец, но мне интересно. Что он такого задумал, ради чего так сильно притворяется? Мы же оба знаем: это не в его характере, позволять такие вольности…

Ужин прошел спокойно, отчасти потому что Марины не было. Мария сослалась на то, что ее дочь переборщила с вином, я же про себя лишь усмехнулась — она переборщила с ядом в своей крови, это вернее. Утром, как и было решено, я загрузила те вещи, что у меня были в машину, следом посадила Августа в детское кресло и тронулась с места. Но когда мы отъезжали от дома, я уловила этот взгляд, что разбивает сердце — Август приложил ладошку к стеклу и смотрел на Макса, который стоял на ступеньках.

«Черт возьми…» — прикрываю на миг глаза, — «Вот оно…наша схожесть на лицо. Ты, как и я, быстро к нему привязываешься, и, твою мать, слишком сильно…»

Август грустил. Всю дорогу он молчал, теребя желтый клюв уточки, а когда мы попали в номер, даже не оббежал его, как обычно. Всегда так было — мы если куда-то летели, он восторженно исследовал каждый сантиметр временного пристанища, но не в этот раз. Даже не смотря на шикарный интерьер, вид, все ему было неинтересно. Он залез на диван и устало вздохнул, а когда я подошла, так жалобно на меня посмотрел, что мое сердце сжалось.

— Малыш, ты еще увидишься с ним.

— Зачем нам надо было уезжать? — тихо спрашивает, и тогда я присаживаюсь перед ним на корточки и беру ручки в свои, слегка сжимая.

— Вы не попрощались навсегда, просто…Нам здесь будет комфортней, а он будет к тебе приезжать.

— Точно?

— Конечно. Я…

Раздается стук в дверь, и я резко оборачиваюсь. Наверно еду принесли? Я заказала при заселении сладких блинчиков с малиновым вареньем — любимое угощение Августа, чтобы настроение поднять.

— Это, наверно, тебе. Чуть попозже съездим в зоопарк, как идея?

— Зоопарк? — ожил, и я усмехнулась, вспомнив сразу себя — все таки он и мой сын тоже.

— А-га, а знаешь что? — подхожу к двери и улыбаюсь сильнее, — Там даже слоны есть.

— Сло-о-оны?

Глаза Августа горят, как два бенгальских огонька, и это заставляет меня засмеяться, но смех тут же сходит на нет, ведь стоит мне открыть дверь, как я понимаю — это не еда, а причина грусти моего сына. Макс.

— Ведешь его в зоопарк?

— Папа!

От этого истошного, искренне-счастливого крика мы оба замираем. Август впервые назвал Макса так, и впервые к нему побежал. Слышу топот его маленьких ножек, оборачиваюсь, а он вдруг замирает, смущенно теребя кофту. Наверно, он от себя такого сам и не ожидал, испугался, смотрит на Макса во все глазища, тот снова превратился в статую. Да чтоб тебя! Приходится опять спасаю ситуацию.

— Знаешь, когда-то давно твой папа не захотел пойти со мной в зоопарк, но может с тобой согласится? — перевожу взгляд на Макса и приподнимаю брови с легкой улыбкой, — Если он, конечно, не занят.

— Нет… — тихо отвечает он, — Не занят.

— Чудно. Август? Хочешь пригласить папу пойти с нами?

— Ты пойдешь с нами? В прошлый раз мы видели…

Ну все. Точно освоился. Наблюдая за тем, как мой сын берет его за указательный палец и тащит вглубь номера, я все еще улыбаюсь, но мысленно задаюсь вопросом: когда настанет момент, и нам пора будет уезжать, как ты это переживешь? А я?…

***

С нами в зоопарк поехали Миша, Женя и их дети. Наверно, они хотят сблизиться, и я даже благодарна. У Августа со сверстниками плохо клеится, он слишком застенчивый и тихий, да и из прошлого садика нам и вовсе пришлось уйти со скандалом. Его дразнили «безотцовщиной», а воспитатели просто стояли в стороне, и это какой-то ад…Помню, когда за ним пришла, он так сильно плакал, что я еле его успокоила. Это был, наверно, один из многих моментов, когда я так сильно жалела о принятом решении сбежать. Если бы Макс был рядом, он не позволил бы никому обидеть нашего сына, думала я тогда. Если бы он рядом, никто не посмел бы и взглянуть косо. Глупые инсинуации. В моменты отчаяния я часто забывала, как на самом деле обстояли дела и придумывала то, чего не было: если бы он был рядом, не было бы Августа, он был бы женат, а я выходила бы в свет в ярко-красном платье с огромными разрезами…

— Твоя жена знает, что у тебя есть сын? — неожиданно спрашиваю, когда мы медленно прогуливаемся по аллее, следуя за детской кашей и двумя опытными родителями.

Макс усмехается, косится на меня, пока я краснею. Глупо-глупо-глупо. Зачем я это делаю?! Зачем спрашиваю о ней?!

— Тебя сильно заботит моя жена.

— Август с ней познакомится, — нахожусь сразу, — Я не хочу, чтобы были какие-то…кхм, осложнения.

— Не будет осложнений.

— Макс, это ребенок, а не карточный долг.

— Карточный долг? — усмехается, а я закатываю глаза и останавливаюсь рядом с огороженным вольером, где обитают рыси.

Макс делает тоже самое. Он складывает руки, и я невольно смотрю на них, замечая то самое кольцо с зеленым камнем и татуировку со змеей, посвящённую моей сестре. Это вызывает мандраж и легкую ностальгию, а также какую-то печальную улыбку…

— Знаешь, когда ты много лет назад послал меня у входа, я прорыдала на той скамейке часа два.

Указываю подбородком на небольшую скамейку под деревом, на которую и Макс смотрит, потом возвращается взглядом ко мне. В нем горит недовольство, но мне почему-то просто необходимо его усилить, или это просто искренний интерес?

— Как ты позволил Матвею жениться на Лилиане?

Все, как по щелчку, схлынывает, а Макс подпирает голову рукой, мягкой улыбается и жмет плечами.

— Он ее любит. Всегда любил.

— Он же говорил, что гей?

— Чтобы побесить отца, но ты прекрасно знаешь, что это не так.

Отвожу взгляд. Я правда не знаю, чего хотела добиться, хотя…наверно просто не готова признать сильное и неуемное желание увидеть в его глазах ответ на другой вопрос: тебе больно от того, что она жена твоего брата или нет?

— Ты получила ответ, который хотела?

— Что?

— Ты же задала этот вопрос, чтобы узнать, что я чувствую по этому поводу.

«Какого хрена. Нет, серьезно! Я что опять начинаю пускать его слишком глубоко?!» — так, стоп, не ершись, это точно не на пользу.