Акулов поднял бровь и невозмутимо вновь проговорил.
— Это останется здесь, — отчеканил
— Кто так сказал? — и это был не вопрос, я не ждала на него ответа.
— Я так сказал! — едва повысил тон.
Выражение его потемневшего от сдерживаемого раздражения взгляда говорило само за себя. Я так и видела повисшие в его глазах буквы, складывавшиеся для меня в слово «договор».
— Принимать цветы и прочее от других мужчин можно, в контракте об этом ничего не сказано.
— Прочее?! — Акулов расхохотался, — На Соболеве где сядешь, там и слезешь… Тебе же лучше делаю. Предупреждаю тебя. Цветы, подарочки и прочее, это не поступки. Дам тебе бесплатный совет, Волкова: не связывайся с Соболевым…
— А то что?
— Соболев — самый ненадёжный тип, какой только может встретиться девушке.
— Он милый.
— Милый?! Он не щенок и может причинить боль…
— Как вы? — вырвалось у меня.
Акулов вопросительно взглянул на меня.
— Например? Сегодня, когда ты кончила на верёвку? Или в ту ночь, когда осталась у меня в спальне, добровольно придя туда? Или когда флиртовала со мной в клубе, говоря о том, что даёшь согласие на то условие, что считала ранее странным? Или когда я предельно с тобой честен, как сейчас? Когда именно?
Я вспыхнула.
— Вы это делаете специально.
— Что именно?
— Вот это вот всё…
— Слишком много придаёшь внимания…
— Вы играете мною!
— Правильная формулировка мыслей: ты на полпути к успеху, Волкова. И так во всём.
Я рыкнула.
— Вы невозможный. Ничему не придаёте значения. А я придаю. А теперь ответьте мне, почему я не могу принимать знаки внимания от вашего друга? Вы же честны со мной.
— Я только что сказал.
Этот невозмутимый покерфейс, с решительным, холодным взглядом. Идеально очерченные скулы. Чувственные губы настолько, что только одними ими он мог бы соблазнить. Моя погибель…
— Нет, — я подошла ближе и указала ему на букет, — это всего лишь цветы, веник, как вы выразились. Ведь вас не трогает тот факт, что я несу цветы в ваш дом. Вас раздражает, что цветы подарены мужчиной, вашим другом. Из чего я делаю вывод, что вы ревнуете вашего друга либо… Ну же? Дело только в контракте?
Между нами воцарилась тишина. Нет, мегаполис по-прежнему шумел за окнами офиса, мерцали призрачным светом компьютеры за опустевшими столами, тикали настенные часы.
— Либо у меня есть интерес к тебе? — договорил он за меня, — дело только в контракте, — невозмутимо добавил.
Ну а чего я хотела, собственно. Не отрывая от него взгляда, нарочито заботливо взяла букет и отправилась в авто.
Утро следующего дня
Я надеялась отоспаться в выходные. Вчерашний разговор с боссом вывел из устойчивого равновесия, и я хотела во сне немного забыться, у меня прям зудело выяснить, что за отношения у нас с ним. Но кажется Акулов мне снился…
Настойчиво зазвонил телефон. Первый раз я проигнорировала, второй уже не смогла. Открыв один глаз, я удивлённо открыла и второй. Босс?
— Может, вы ещё и письма мне писать начнёте? — вместо приветствия ответила я.
— И тебе доброе утро. Вставай, Волкова. Не забыла, что сегодня? — Михаил Александрович проигнорировал мои слова.
— Доброе утро, — мрачно пробурчала я, — едем к вашей замечательной тёте плести сказки про красивую любовь, здоровые отношения и беременность?
Миллионер засопел в трубку.
— Вот умеешь ты, Волкова, испортить хорошее настроение.
— Я не хочу врать вашей тёте, — искренне призналась я.
— Оденься поприличнее и делай, что говорю, — и бросил трубку.
— Командир хренов, — бормотала я, со стоном вставая с кровати и еле волоча свои ноги в душ, — даже в выходной не даст отоспаться, абьюзер, штрих и скуф.
В душе я провела как можно дольше времени и это немного успокоила. Как ритуал перед трудным, кажущимся бесконечным днём, заклинающим нас на спокойствие и продуктивность.
А дальше больше. Под чутким руководством Никиты, я накупила столько замечательной одежды, а также несколько комплектов нижнего белья, что теперь могла выбрать всё, что моей душеньке угодно. И я подобрала красивое платье-футляр тёмно-бордового цвета, без рукавов, но с рюшей, идущей по груди вниз. Наряд скрывал колени, но под ним можно было угадать все изгибы моего тела. И даже трусики под это платье я подобрала под стать. Полупрозрачные бесшовные стринги. Просто идеальные. Я крутанулась перед большим зеркалом, полюбовавшись собой. Пожалуй, даже лифчик не стоит надевать, всё и без него прекрасно. Раскатала по ногам телесного цвета тонкие чулки и начала натягивать на себя платье.
— Ты что? В этих трусах собралась пойти? — услышала я окрик у двери.
Я быстренько натянула платье на бёдра, скрыв не понравившееся мужчине нижнее бельё. На лице заглянувшего в комнату босса, в идеально отглаженных брюках и безупречно белой рубашке, вырисовалось недовольство такой силы, что мне хотелось испариться из комнаты.
Акулов взглянул на платье и мимолётно кивнул, как бы ставя для себя где-то там в своих воображаемых скрижалях идеальности и ничтожества мне плюс в первой колонке.
— Вы мало того тиран, Михаил Александрович, так ещё и извращенец. Без стука заглядывать в комнату девушки, — я постаралась невозмутимо поправить волосы.
— Снимай трусы… это даже трусами не назовёшь, — он только и всплеснул руками. возмущённый до предела.
— Ну вот вы точно дед. Не одевать же мне панталоны, — упрямо проговорила я и скрестила руки на груди.
— Надо будет и оденешь! — невозмутимо произнёс босс, — живо. Снимай, — не унимался Акулов.
Я хотела вспылить, но затем хитро улыбнулась, осторожно освободилась от трусиков под платьем. Те невесомой паутинкой упали в мои ноги в туфельках на шпильке и… я перешагнула через них.
— Ну раз вы просите.
— Волкова! — Акулов задохнулся от возмущения, а во дворе пиликнула автомашина, — я не то имел в виду… Не прикидывайся дурындой, ты прекрасно знаешь о чём я. Одень другие. Живо.
— Упс, — произнесла я и последовала к выходу из комнаты.
Мужчина схватил меня за руку и притянул к себе.
— Живо одела, — повторил босс, а я услышала в его дыхании то же неспокойствие, что и вчера.
Я медленно улыбнулась.
— А то что? Снова ремень вытащите? — и ощутила, как хватка ослабла.
— Волкова! — летело мне вслед гневное.
— Мы опоздаем, Михаил Александрович, авто уже ждёт, — и спустилась во двор.
Глава 26
От лица Кати
Всю дорогу Акулов нервно ёрзал на сидении, притрагивался к шее, как будто хотел ослабить галстук, который не надел на встречу с родственниками, время от времени поглядывая на мои колени. А я улыбалась. Ослепительно, широко, дразняще. Разве ему не всё равно, в чём я? Его так беспокоит контракт? Хотя я тоже хожу на грани, но остановиться выше моих сил, ещё чуть-чуть, и перегну палку, но… Не дождётся. Знаю цену контракта и себе тоже знаю. Но его глаза…
Дом тёти оказался двухэтажным особняком с огромным садом, разбитым за ним. Официанты взяли наши пальто и пригласили в огромную столовую, там и был накрыт стол с лёгкими закусками, с кувшинами сока и вина.
Помимо тёти, одетой в белое летящее платье, я заметила и дядю. Оба встречали нас у входа в помпезную столовую. Я почувствовала себя как в музеи, благо это было моей стихией.
Дядя был полной противоположностью тёте. Мрачный, без тени улыбки на лице, смуглый, с чёрными пронизывающими глазами. Пожилой мужчина изучающе окинул меня ничего не значащим взглядом.
— Александр Александрович, — представился он.
— Екатерина Волкова. Катя, — я протянула руку, но мужчина не дотронулся до неё, брезгливости, во взгляде не заметила, лишь пустоту, равнодушие.
Зато Акулов заметно напрягся, и тётя тяжело вздохнула. Мимолётно. Затем от души обняла сначала Михаила, затем меня.
