Его нежная птичка (СИ) - Сумцова Марина

Даже тётя Люда из деревни — одна из наших соседок — высказала своё “фи”, когда я показала ей фото Димы. Нашла в социальной сети и скачала. И женщина сразу окрестила его ненормальным, раз он стал заглядываться на молоденьких девчонок. Ей было плевать, что мне, на минуточку, уже двадцать два, что я и сама могу решить вопрос, с кем жить и с кем спать. Она увидела лишь разницу в возрасте и посоветовала бежать от извращенца. Тогда я пожалела, что вообще стала отвечать на вопросы любопытной соседки, и быстро завершила диалог.

Вот только после того случая я специально поинтересовалась мнением на счёт Димы у своей подруги, которая сразу же уточнила: “Не староват?” Она не была так категорична и съехала с темы, бросив безразличное: “Если тебе норм, то не парься. Остальным не угодить”.

Но в моей голове ещё сохранялись деревенские повадки, где нельзя позориться перед соседями. И как только эту дурость вытравить из головы? Потому что разум — холодный и расчётливый — подсказывает, что это неправильно. А на деле когда мы с Димой последний раз ходили в магазин, я нервно вертела головой и пыталась понять отношение окружающих к нам.

Да ещё и окончание учёбы, мозг пухнет от информации по диплому, тут впору взвыть. В голове самая настоящая каша, в которой я уже не понимаю своего отношения к ситуации. Единственное, что знаю — Дима всё ещё нравится мне, как бы странно это не звучало. И при каждой встрече возникает непреодолимое желание коснуться пальцами его лица, пощупать наверняка колючую бороду. Поэтому приходится натягивать улыбку и делать вид, что всё нормально. Только вот Дима не верит.

— Что тебя беспокоит, Птичка?

— Ничего, — пытаюсь соврать и поспешно отворачиваюсь к плите.

— Не дури, я же вижу, что-то не так. Ты передумала и не знаешь, как сказать?

— Нет! — нервно выкрикиваю.

Во сне борются нежелание потерять мужчину и дурацкий иррациональный страх того, что же подумают люди. Потому что кажется, будто все вокруг против этих отношений, которые даже по сути не начинались. Всё против нас. И это бесит. Но ещё больше раздражает, что я не могу никак показать твёрдость своих убеждений.

Разве что…

Я уверенно кладу лопатку, выключаю плиту и поворачиваюсь к Диме. Он всё так же сидит за барной стойкой и внимательно наблюдает за мной. Молчит. И я так же молча подлетаю к нему и прижимаюсь губами к его губам.

Бескомпромиссно.

Дима же… он теряется на мгновение, замирает. Не знает, как реагировать. А после отвечает на поцелуй.

***

Сперва Дима уверенно пробегает пальцами по моей щеке и чуть давит на подбородок, заставляет распахнуть губы, а после я ощущаю прикосновение его языка. Наглое и бескомпромиссное. Такое, от которого кружится голова, и все мысли моментально растворяются. Я цепляюсь за широкие плечи мужчины, пытаюсь устоять. К счастью, он и сам понимает, что моё равновесие под угрозой. Ладони Димы крепко сжимают мою талию, почти до хруста, но мне почему-то плевать. Он буквально впечатывает меня в себя, прижимает так сильно, что становится слышно биение его сердца.

Тук-тук-тук. Как мотор.

Воздуха перестаёт хватать слишком быстро. Я едва успеваю окунуться в поцелуй, как всё заканчивается. Из горла вырывается то ли всхлип, то ли стон, когда Дима отрывается от моих губ, чертит дорожку невесомыми поцелуями до уха и утыкается носом в волосы, жадно вдыхая их запах. Он всё ещё сидит на барном стуле, и только благодаря такому положению наши лица практически на одном уровне.

— Что же ты делаешь, Птичка? — шепчет горячо. А у меня по коже уже бегут мурашки.

— Почему вы… — начинаю сбивчиво и осекаюсь. Какое уж тут “вы”? — Почему ты остановился?

Дима хрипло смеётся, и этот звук — самое прекрасное, что я когда-либо слышала. Хотя мне немного обидно, что в такой ситуации ему весело. Какое-то время мужчина просто тяжело дышит, замирает и пытается успокоить дыхание. Ему наверняка нужно немало сил, чтоб успокоиться.

— Потому что ты не готова продолжить, — отозвался Дима и ещё крепче прижал меня к себе. Его руки обвились вокруг моей талии, не давая сдвинуться с места. Впрочем, в этот момент я и не хочу убегать. Наоборот, всеми силами желаю остаться на кухне, в горячих объятиях, где не страшно ничего.

— Я готова, — шепчу едва слышно.

Он снова смеётся.

— Да ты же дрожишь как осиновый лист. Не делай так больше, если не уверена в последствиях, ладно? В следующий раз я могу не сдержаться, — ворчит Дима. Он хочет показать, что недоволен моим поступком, а на деле в голосе сквозит улыбка.

Только после его слов я замечаю, что действительно дрожу. Мужчина поглаживает меня по спине, по волосам, пытается успокоить. А я и сама не знаю, что это за реакция и как от неё избавиться.

Мне важно слышать это — что он может не сдержаться. Значит, те эмоции, что таятся у меня в груди и пытаются найти выход, как минимум на физиологическом уровне имеют положительный отклик. На данный момент этого хватит.

— Давай притормозим, — просит мужчина и со вздохом признаётся. — Прости, Птичка, мне нужно отойти.

Он аккуратно отодвигает меня и быстро уходит в ванную. А я только спустя пару минут понимаю причину. Вот же дурочка! И почему сразу не догадалась? Мне не так уж часто приходится контактировать с противоположным полом, поэтому знания о мужчинах конкретно хромают. Не знаю, сколько нужно времени, чтоб всё завершить, но быстро накрываю на стол и убегаю к себе в комнату. Не хочу смущать Диму. Или себя?

Впрочем, никто не обижается на мой побег. По крайней мере, мне так кажется, ведь на следующий день лёд трогается. Мы с Димой собираемся посмотреть старую комедию: он ищет фильм в онлайн-кинотеатре, я организую закуски и ношу всё на журнальный столик. Стоило бы готовиться к сдаче диплома, а у меня в голове кавардак. Мужчина предлагает немного отвлечься, так почему бы нет?

— Скорее, — торопит Дима.

Я тащу последнюю тарелку с бутербродами и практически падаю на диван, моментально оказываюсь прижатой к мужчине. Одна его рука на моём плече, и это так естественно, что не хочется двигаться — именно так я и поступаю в течение почти двух часов. Замираю и жду.

Мужчина не делает резких движений. Вечер за вечером мы проводим у телевизора в обнимку, как два подростка, а после расходимся по комнатам. Дима не решается пока что переступить черту, а я не спешу провоцировать его. Хотя пару раз честно закидываю удочку и намеренно иду в ванную в полупрозрачной ночнушке как раз в тот момент, когда мужчина пьёт воду на кухне.

Только вот результата это не приносит.

И, как оказалось, не просто так. Дима просто ждёт удобного случая, чтоб вывести меня на откровенный разговор.

Глава 16

Алиса

Подруга права, когда говорит, что нужно немного притормозить с соблазнением и сначала решить вопрос с дипломом. Потому что на носу защита, экзамены и вообще куча проблем. И хотя Дима обещал поднять разговор об отношениях в июне, он молчит. А я отпускаю ситуацию и сосредотачиваюсь на учёбе.

Я немного расслабляюсь и ныряю с головой в подготовку к защите диплома. Она назначена на двадцатое число, времени остаётся не так уж много. А чувства подождут.

Дима же, видимо, специально выжидает момент, когда вся моя концентрация будет где-то в другом месте. Я в какой-то момент вспомнила, что в квартире давно не было генеральной уборки, поэтому сразу после зачёта бегу домой и хватаюсь за тряпку. Мою полки, перемываю посуду, меняю занавески и едва приступаю к полу, когда возвращается Дима. Он чем-то недоволен, снова говорит по телефону — кажется, пару раз мне даже удавалось уловить женские нотки через динамик. Но спрашивать ничего не решаюсь, только поглубже прячу обиду.

— О, ты уже тут, — восклицает мужчина, коротко прощается и устало валится на диван. Он похлопывает по сидению рядом с собой, а я сразу же подчиняюсь. Понимаю, что просто так Дима звать не будет, значит, есть основание.

Какое-то время мы молчим. Я чувствую, как взгляд мужчины скользит по моему лицу, хоть и сижу боком. Тем не менее ниже шеи не опускается, в нём нет пошлости и вульгарности. И даже от такого ненавязчивого простого действия мне приятно.