Сирена и Оракул (СИ) - Горожанкин Владимир

Я глубоко вздохнул. Выбора не было. Это была Сирена. Ее воля — закон. Я подошел к тумбочке, взял флакон с лубрикантом. Руки слегка дрожали, но я заставил их повиноваться. Подошел к ней сзади. Ее кожа была прохладной на ощупь. Я нанес смазку на пальцы, затем — на нее, чувствуя, как она едва заметно вздрогнула, но не издала ни звука.

Затем я сделал то, что она приказала. Собрал ее темные шелковистые волосы в кулак, потянув ее голову назад. Она тихо охнула — смесь боли и чего-то еще. Я нанес смазку на себя и, следуя ее приказу, вошел в нее. Резко, без подготовки, как она и требовала. Она вскрикнула, выгнувшись дугой, ее пальцы впились в подоконник.

Я двигался в ней, выполняя ее команду. Жестко, быстро, подчиняя ее тело своей силе, как она и хотела. Я слышал ее прерывистое дыхание, тихие стоны, которые она не могла сдержать. Я держал ее за волосы, контролируя каждое движение, чувствуя, как ее тело отзывается на мой напор. Это было странное, пьянящее и одновременно отвратительное чувство — эта грубая власть над ней, данной мне ею же самой. Я видел ее отражение в темном стекле окна — запрокинутое лицо, полуоткрытый рот, спутанные волосы. Она подчинялась. Она выполняла свою часть этого жестокого урока. Я гнал прочь мысли, гнал прочь жалость, гнал прочь все, кроме ее приказа и необходимости его выполнить. Я трахал ее, как она и велела — без нежности, без ласки, только ритм, сила и подчинение. Ее подчинение моему действию, которое было подчинением ее воле. Жестокий замкнутый круг.

Когда все было кончено, я отпустил ее волосы и вышел из нее. Она несколько секунд стояла неподвижно, тяжело дыша, затем медленно выпрямилась и повернулась ко мне. На ее лице не было эмоций, только легкая испарина на лбу и краснота на щеках. Она молча прошла к кровати и легла на живот, подтянув к себе простыню. Я лег рядом, чувствуя себя опустошенным и грязным.

Мы лежали молча несколько минут. Тишину нарушало только наше дыхание.

— Что ж, Морган — произнесла она наконец, ее голос был хриплым, но ровным, с привычными саркастическими нотками — должна признать, ты справился. Даже лучше, чем я ожидала. Похоже, ты действительно способен выполнять приказы, какими бы они ни были.

Я повернул голову и посмотрел на нее.

— Ты… ты серьезно, Сирена? То, что ты говоришь…это правда?

Она повернулась на бок, лицом ко мне, подперев голову рукой. Легкая усмешка тронула ее губы.

— Абсолютно серьезно, Арти. Можешь считать это…зачетом по первому уроку доминирования. Правда, теперь мне придется заказывать специальную успокаивающую мазь для моей нежной попки, — она поморщилась, но в глазах блестел огонек — но, думаю, оно того стоило. Хотя над техникой тебе еще нужно немного поработать. Не хватает…изящества, что ли. Но потенциал есть.

Она протянула руку и провела пальцами по моей щеке.

— Ты учишься, Арти. Быстро учишься. Становишься именно тем, кто мне нужен. Тем, кого я из тебя и делаю.

Потенциал. Нужно поработать над техникой. Ее слова повисли в тишине комнаты, смешиваясь с запахом секса и ее дорогих духов. Я смотрел на нее, на эту легкую, почти ленивую усмешку на губах, на блеск в глазах, который мог означать что угодно — от удовлетворения до забавы моим замешательством. Она только что заставила меня переступить черту, заставила причинить ей боль и унижение по ее же приказу, а теперь оценивала мое «выступление», как критик — пьесу. И часть меня, та самая темная, выдрессированная часть, которую она так старательно культивировала, чувствовала извращенное удовлетворение от того, что я «справился». Но другая, все еще сопротивляющаяся часть, ощущала горечь и отвращение к себе и к ней, к этой жестокой игре, в которую она меня втянула.

— Техника… — пробормотал я, все еще пытаясь осмыслить произошедшее — ты считаешь, что…что это было необходимо? Чтобы я понял?

Она хмыкнула, проводя пальцами по моей груди, ее прикосновение было легким, почти невесомым, но несло в себе заряд электричества.

— Необходимость, Арти, понятие относительное. В нашем мире необходимо все, что помогает выжить и добиться своего. Ты хотел взять на себя ответственность за мою шкуру там, снаружи? — она кивнула в сторону окна, за которым расстилался ночной город — ты думаешь, те, кто захочет добраться до меня, будут действовать…деликатно? С изяществом? Они будут рвать, ломать, использовать любую слабость. И ты должен быть готов ответить тем же. Или даже ударить первым. Без рефлексии, без жалости, без колебаний. Сегодня ты колебался. Я это видела. Я это чувствовала. Ты делал то, что я приказала, но боролся сам с собой. Этого нельзя допускать. Когда придет время действовать по-настоящему, на раздумья не будет и секунды. Нужно будет просто брать. Власть. Контроль. Жизнь, если потребуется. Понимаешь?

Ее голос был тихим, но каждое слово впивалось в мозг. Она не просто оправдывала свою жестокую выходку, она действительно пыталась вбить мне в голову этот урок. Урок выживания в ее мире. Мире, где сочувствие — это слабость, а сила — это способность причинить боль и не моргнуть глазом.

— Я… я думаю, да, Сирена, — ответил я, хотя внутри все еще был сумбур. Я понимал логику ее слов, холодную, безжалостную логику хищника. Но принять ее до конца было сложно. — Но это…это была ты.

— Именно! — она слегка приподнялась на локте, ее взгляд стал острее — если ты колеблешься сделать это со мной, с той, кому ты вроде как предан, как же ты будешь действовать против настоящего врага? Жалость, привязанность, даже ненависть — все это эмоции, которые мешают. Нужен холодный расчет и готовность исполнить то, что должно быть исполнено. Сегодня ты сделал шаг в правильном направлении. Показал, что можешь переступить через себя ради приказа. Это главное. Технику подтянем.

Она откинулась обратно на подушки, взгляд скользнул по потолку.

— А теперь хватит самокопания, Морган. У нас встреча. И твой первый настоящий экзамен на применение полученных знаний.

Она легко поднялась с кровати, не обращая внимания на свою наготу, прошла в ванную комнату. Я слышал шум воды. Я остался лежать, глядя на смятые простыни. Ее слова, ее действия, ее тело — все это было инструментами манипуляции, дрессировки, подчинения. Но сейчас она добавила новый слой — она хотела сделать меня не просто послушным, но и опасным. Ее цепным псом, способным не только сидеть у ног, но и рвать глотки по команде. И самое страшное было в том, что я понимал — она добьется своего. Потому что она была Сиреной Фоули. А я был Арториусом Морганом, ее творением.

Через несколько минут она вышла из ванной, завернутая в шелковый халат. На ее лице не осталось и следа недавних событий, только привычная маска деловой собранности и легкой скуки.

— Одевайся, Арти. И приведи себя в порядок. Мы не должны опаздывать на рандеву с нашим таинственным информатором. Посмотрим, стоила ли его наживка той цены, которую мы только что заплатили.

Она бросила на меня мимолетный взгляд, в котором смешались насмешка и что-то похожее на одобрение.

— И постарайся выглядеть так, будто ты действительно мой телохранитель, а не мальчик на побегушках, которого только что хорошенько выпороли…метафорически, конечно. Хотя… — она усмехнулась — в твоем случае грань тонка.

Я молча встал и пошел в ванную. Горячая вода немного привела мысли в порядок, но не смыла ощущения произошедшего. Когда я вышел, одетый, Сирена уже ждала у двери, в строгом брючном костюме, идеально уложенными волосами и с хищным блеском в глазах. Она была готова к охоте.

— Готов, мой верный пес? — спросила она, открывая дверь.

— Всегда готов, Сирена, — ответил я. И это была правда. Готов следовать за ней. Готов защищать. И, как она и хотела, готов сделать все, что потребуется. Урок был усвоен. По крайней мере, первая его часть.

Глава 7. Танец на лезвии ножа

Мы приехали на заброшенную многоуровневую парковку на окраине промзоны — идеальное место для сделок, которые не любят свидетелей. Бетонные колонны отбрасывали длинные, искаженные тени под тусклым светом редких, мигающих ламп. Пахло сыростью, бензином и запустением. Воздух был тяжелым, давящим. Каждый звук — скрип металла где-то наверху, капающая вода, даже наши собственные шаги — отдавался гулким эхом, усиливая и без того напряженную атмосферу.