- В том, что теперь ты свободен, - отвечаю, чувствуя странное облегчение, будто сбрасываю тяжелый груз. - Можешь хоть завтра жениться на своей Соне. Все доказательства измен у меня есть, и ты прекрасно понимаешь, что проиграл.
Говорю это спокойно, наслаждаясь моментом, когда его самоуверенность начинает давать трещины.
Его лицо сначала становится мертвенно-бледным, потом наливается густой краской, как перезревший помидор. Глаза стекленеют, губы подрагивают, а на лбу выступают капельки пота. Он выглядит так, будто его ударили под дых.
- Какие... Какие доказательства? - голос внезапно становится хриплым. – Каких измен? Ты рехнулась? Это что, очередная твоя бредовая фантазия?
Только по глазам вижу, он понимает, что попался, и это сводит его с ума.
Я молчу. Просто смотрю на него и жду, когда он сам себя сдаст.
Его оцепенение длится несколько секунд, а затем он вдруг резко делает шаг ко мне, рука заносится для удара, лицо искажено бессильной яростью, но Дамир оказывается между нами быстрее, чем я успеваю среагировать, его массивная фигура закрывает меня, как щит.
- Хватит, - говорит он спокойно, но в его низком голосе звучит такая угроза, что по спине бегут мурашки. - Ты уходишь. Немедленно. Иначе я тебя выкину прямо в окно, и любой суд меня оправдает. Ты понял меня?
Олег пытается что-то сказать против, открывает рот, но Дамир уже берет его за шею, прижимая немного к земле, и решительно ведет к выходу. Дверь захлопывается с таким грохотом, что все дрожит.
В комнате воцаряется гнетущая тишина, нарушаемая только нашим тяжелым дыханием, и спустя минуту, Альбина наконец выдыхает, разжимая кулаки.
Я же впервые за это время чувствую невероятную легкость на душе.
Вот и все. Близится финальный аккорд.
Глава 27
Глава 27
Вероника
Ноутбук раскалился на коленях, жар корпуса жжет кожу даже сквозь ткань джинсов. Клавиши постукивают под моими пальцами с такой яростью, будто хотят провалиться внутрь от силы ударов.
Я сижу, погруженная в полумрак, только свет экрана освещает мое лицо, отражаясь в стеклянной двери шкафа, где стоит посуда. Кофе в кружке остыл уже час назад, но мне плевать, сегодня не до кофе, сегодня я творю возмездие.
«Свадебный салон, где учат не только говорить «да», но и грамотно разрушать чужие семьи»
Пишу заголовок и тут же стираю резким движением пальца. Слишком мягко, слишком корректно для этих тварей.
«Купи платье - уведи мужа: как один салон делает бизнес на чужом горе»
Вот это уже ближе к истине. Губы сами собой растягиваются в жестокой ухмылке, когда я представляю, как Регина прочтет это утром за чашкой своего любимого капучино.
Пальцы выплескивают накопившуюся ярость через клавиатуру.
«Когда я впервые переступила порог этого «рая для невест», воздух был пропитан не только удушливым ароматом дорогих духов, но и сладковатым, приторным запахом предательства. На стенах красовались фотографии улыбающихся пар, а в, условно скажем, подсобке, как я узнала позже, лежала отработанная схема, как сделать так, чтобы чужая жена перестала быть проблемой...»
Я останавливаюсь, перечитываю написанное. В горле стоит ком, а в груди разливается странное удовлетворение. Нет, это не слишком мягко.
«Регинина не просто продавец свадебных платьев, она виртуоз в искусстве переманивания чужих мужей, мастер на все руки и в постели, и в подделке документов. Ее коронная фраза: «Он подсунул ей бумаги, пока она была занята». Именно так они и работают.
Пока ты плачешь в подушку, они подкладывают документы. Пока ты веришь в «мы сможем все преодолеть», они уже делят твое имущество...»
Губы сами собой растягиваются в жестокой ухмылке, когда я представляю, как Соня будет читать эти строки. Пусть попробуют опровергать, у меня есть аудиозаписи, документы, неопровержимые доказательства. В кармане мобильник с записью ее же голоса, хвастающегося своими «подвигами».
Перехожу к главному герою, и пальцы на мгновение замирают над клавиатурой.
«И кто же «герой нашего времени», спросите вы, а я вам отвечу. Олег Лапин, вот кто герой нашего романа.
Это не мужчина, это биологический экземпляр, свято верящий, что брак, это когда ты спишь с кем хочешь, а жена делает вид, что не замечает. Когда можно ударить женщину, а потом заявить «да я просто шлепнул, она сама виновата». Когда...»
Палец замирает над клавиатурой. В груди колет от острой боли, но я делаю глубокий вдох и дописываю, стиснув зубы.
«Когда твой сын спрашивает перед сном, почему папа больше не целует маму на ночь, а ты не находишь слов, чтобы объяснить ему, что такое предательство.».
Дальше текст идет легче, я несколько раз правлю его, доводя заготовку до совершенства, и через несколько часов сохраняю файл с таким чувством, будто только что развелась и отомстила. Хотя то почти так и есть.
Открываю почту, и дрожащими пальцами набираю номер главного редактора на телефоне. Он берет трубку после второго гудка, голос сонный, недовольный.
- Вероника? Ты в курсе, что сейчас три часа ночи? Что случилось? - на фоне слышно недовольное шипение его жены, и мне становится неловко перед женщиной. Но я не могу остановиться, слишком поздно давать заднюю. Да и если не договорю сейчас, хуже будет еще примут за любовницу. А мне не надо такого позора.
- У меня материал, который взорвет весь город. Отправляю его вам сейчас. Посмотрите, его нужно срочно утвердить в ближайший номер, - говорю сбивчиво, очень быстро, почти захлебываясь словами. Пальцы сами собой стучат по столу.
- Подожди, какой еще... - он замолкает, когда файл падает на его почту. На другом конце провода слышно, как он ворчит, встает с кровати, идет к ноутбуку. Потом клацанье клавиатуры, тяжелое дыхание.
- Ты... Ты вообще понимаешь, что это за материал? - голос его становится резким, натянутым, как струна. - Это же чистый разгром! Ты называешь имена, приводишь доказательства... Они же могут...
- Материал для первой полосы? Да, я знаю, - нескромно намекаю ему, где бы хотела это видеть, стараясь говорить спокойнее, но голос все равно дрожит. Он вздыхает, и я слышу, как скрипит кресло под ним.
- Черт возьми, Вероник, они могут подать в суд! На тебя, на издательство... Да на всех, - ему страшно, и я понимаю его опасения. Но бояться нечего, там некому будет подавать в суд, они драпать будут от такого скандала.
- Пусть подают. У меня все подтверждено документально. Если они захотят судиться с нами, они себе проблем наживут. И вообще, им после такого не до нас будет, - не выдерживаю и усмехаюсь, представляя их панику.
На том конце слышится глубокий вдох, а потом тяжелый выдох, будто он только что пробежал марафон.
- Ладно. Будет в следующем номере. Но если начнутся проблемы...
- Все проблемы будут только мои, - заканчиваю за него и вешаю трубку, чувствуя, как с плеч падает тяжелый груз.
Но нет, это еще не конец!
Открываю список контактов. "Желтый бульвар", "Горячие скандалы", "Светская хроника".
Для каждого издания у меня заготовлен свой, уникальный вариант статьи, чтобы никому не было скучно.
«Эксклюзив: как престижный свадебный салон превратился в притон для любовниц» - для бульварных изданий, где любят сочные подробности.
«Бизнесмен месяца: как Олег Лапин «любил» жену и любовницу одновременно» - для светской хроники, где ценят имена и статусы.
Отправляю. Один. Второй. Третий. Каждое письмо улетает, даря мне чувство легкости от отмщения.
Впервые за долгое время захлопываю ноутбук с чувством глубокого удовлетворения и подхожу к окну. Ночной город сияет огнями, не подозревая, какой скандал разразится послезавтра утром.
Прощай, Олег.
Прощай навсегда.
Глава 28
Глава 28
Олег
