– Ждите ответ.
– Долго?
– От трёх до тридцати суток.
Растерянно хлопаю ресницами.
– А… если они снова придут?
– Дверь не открывайте и вызывайте наряд.
– Спасибо, – усмехаюсь и бреду в сторону выхода.
Помогли так помогли.
Уже в двенадцатом часу добираюсь до дома. Пока ехала в метро, подавала заявки в разные банки, но везде мне предлагают конские проценты. И хрен бы с ними, с процентами, но одобряют всего сто тысяч рублей.
Поднимаясь на этаж, вижу листок, воткнутый в щель моего дверного косяка.
Закусываю губу. Может, приходил Николай?
Читаю и покрываюсь холодным потом.
“В прятки решила поиграть?”
Быстрее забежав домой и закрывшись на все замки, снова звоню Юле. Меня колотит.
– Юль, они знают, что я Олю из дома увезла. Я боюсь, что вы тоже под раздачу попадете. Может, отправь ее обратно на такси? Только проводи до него, пожалуйста. – выдаю на одном дыхании, когда она отвечает на звонок. – Прости, если разбудила.
– Таня, к нам они точно не заявятся. – успокаивает она меня. – Это уже чревато. С Оли я и мама глаз не спустим. Да она уже и спать легла, к тому же. А вот ты… давай-ка тоже к нам, а? Я переживаю.
– Да не. Не-не-не. А вдруг они квартиру подожгут? У меня тут коты.
– Господи боже мой, ты хоть понимаешь, как это страшно звучит?! – сердито шепчет Юля. – Ну, приезжай с котами. Может, попробовать обратиться к этому дядьке, что друг Степана? Которому ты лицо подпортила?
Краснею при воспоминаниях. Как же стыдно перед ним за все!
– Спасибо, Юль. Я уже заявление в полицию написала. Все нормально будет. Доброй ночи.
Мне нужно собраться с мыслями и успокоиться.
Иду в душ и натыкаюсь на розы. Ожили.
Ставлю их в новую вазу, а потом долго стою под горячими струями и пытаюсь придумать хотя бы один толковый вариант. Но на ум ничего не приходит, кроме как попробовать занять денег у Насти.
Сполоснувшись, заворачиваюсь в свой любимый халат и забираю из комнаты бокал. Сажусь на кухне, наливаю себе вина и прикуриваю очередную сигарету. Пока Оли нет, буду курить дома, на площадку выходить теперь страшно.
Пишу Насте короткое сообщение с просьбой перезвонить мне, как проснется. И мне бы тоже нужно лечь спать, но я до сих пор на эмоциях и меня потряхивает.
Пью вино залпом. Может, хоть так получится уснуть?
Спустя половину бутылки реально начинаю зевать и встаю из-за стола. Завожу себе будильник на восемь, заворачиваюсь в одеяло и закрываю глаза.
Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.
Проваливаюсь в какой-то тревожный сон, но подпрыгиваю внезапно. Спросонья не понимаю, что меня разбудило. Сердце колотится в груди как сумасшедшее.
Прислушиваюсь к тишине, в которой снова раздается громкий стук в дверь.
25. Забота
На цыпочках крадусь к двери и, практически не дыша, смотрю в дверной глазок. Вижу силуэт человека. На лестничной клетке стоит мужчина довольно крупного телосложения. Сердце колотится так, будто вот-вот выпрыгнет из груди.
Похоже, нужно бежать за телефоном и вызывать наряд полиции, но сначала я иду на кухню и на ощупь нахожу скалку для теста. Пока наряд приедет, эти бугаи мне дверь выломают.
Снова смотрю в глазок. Без боя не сдамся.
— Татьяна, я слышу, как вы там шуршите за дверью, — громко басит незнакомец, а я испуганно отстраняюсь от глазка. — Это Иванов.
— Какой Иванов? — переспрашиваю громко.
— Помощник Николая Егоровича, — добавляет бас.
Услышав знакомые имя и фамилию, я облегченно выдыхаю. Открываю дверь и вижу перед собой знакомого опера, который участвовал в задержании непутевого бывшего мужа моей подруги.
— Что же вы так пугаете? — качаю головой. — Ломитесь посреди ночи в квартиру. Хуже грабителей, ей-богу.
— Грабители не стучат, — усмехается Иванов, шагая внутрь. — Разрешите пройти?
Пропускаю его в квартиру, включаю в коридоре свет. Опер с усмешкой смотрит на скалку в моей руке.
— Опасная вы женщина, — усмехается он, кивая на неё. — Прямо сцена: "Муж вернулся от любовницы".
— Что случилось-то? — смущённо прячу скалку за спину. — Что-то с Николаем Егоровичем?
— Да с ним-то всё нормально как раз, — улыбается парень. — Он сказал, что вас надо покараулить.
— А где сам Николай Егорович? — хмурюсь.
Понимаю, что эта сложная схема — дело рук Юльки. Явно она пожаловалась Насте, та рассказала своему Стёпе, а он — полковнику. Мне одновременно очень приятно, что у меня есть такие друзья, и в то же время стыдно, что опять в мои проблемы приходится вмешиваться Николаю.
— Он пока не может приехать, — отмахивается Иванов.
— Поди, пьёт? — вслух усмехаюсь, вспоминая коньяк, и тут же прикусываю язык.
Подчиненному совершенно не стоит такие вещи знать.
— Да нет, у нас там проверка намечается. Нужно документы подбить. – спокойно делится со мной парень рабочими моментами. – Так что, сегодня я за него.
— Ну, проходите, — развожу руками. — И долго вы будете меня караулить?
— Да сколько потребуется. Подождём ваших вымогателей.
— Чай, кофе будете? — пытаюсь быть гостеприимной хозяйкой, а сама зеваю так, что челюсть ломит. — Может, перекусить что-то хотите?
— Да вы идите спите, я разберусь, — Иванов по-хозяйски проходит на кухню и щёлкает чайником.
Я удивленно хлопаю глазами.
— Там в холодильнике колбаса есть, — на всякий случай сообщаю ему, но не удивлюсь, если он не постесняется взять самостоятельно.
Опер кивает и открывает шкафы, пока не находит кофе. Интересно, это профдеформация, связанная с работой и обысками, или он просто такой наглый?
Но, видя, что он в моём присутствии не нуждается и отлично справляется сам, желаю ему доброй ночи и ухожу в комнату, даже радуясь такой самостоятельности. Может приготовить что-нибудь, при желании.
Первое время прислушиваюсь, ворочаюсь и не могу уснуть. Мне крайне странно, что в моей квартире находится посторонний человек, который ведёт себя так, будто жил здесь всю жизнь. Но, в то же время, теперь мне гораздо спокойнее, потому что я не останусь один на один с двумя разъяренными амбалами. Если ради этого пару дней придется потерпеть присутствие самостоятельного Иванова, то я переживу.
Сначала немного коробит, что полковник не объявился и не предупредил. Правда, потом я вспоминаю, что заблокировала его везде, и со вздохом тянусь к телефону. Убираю запрет вызовов и снимаю блокировку в соцсети с номера Николая.
“Спасибо за заботу” — пишу сообщение и отправляю ему.
Потом сомневаюсь: стоило ли? Возможно, нет у него никаких отчётов, просто приезжать ко мне после моих слов не захотел, а другу отказать не смог. Но,все же решаю всё оставить как есть. В конце концов, я ему действительно благодарна.
Постепенно начинаю зевать и клевать носом, ведь уже довольно поздно. Иванов ведет себя на кухне достаточно тихо. Слышу какое-то видео на его телефоне, пытаюсь прислушаться и разобрать, что там за звуки, но проваливаюсь в сон.
Просыпаюсь от будильника в восемь утра и едва могу разлепить глаза. Но, вспомнив о том, что у меня в квартире находится телохранитель, заставляю себя встать и пойти его проведать.
На кухне Иванова не нахожу, зато с удивлением наблюдаю, как он, свернувшись калачиком, спит на диване в Ольгиной комнате.
— Наша служба и опасна, и трудна, как говорится. — тихо усмехаюсь и укрываю его пледом.
