В сетях паука... (СИ) - Наякшина Ирина

   - Да ладно, старик выискался. Ты у меня ещё хоть куда, всем женщинам на загляденье! - я потёрлась носом об его щёку, - колешься....

   - Всё, бриться иду. Это же ты меня из кровати не выпускаешь.... - пошутил он, медленно перекатываясь на край.

   - Стоп! Обойдусь тобой и небритым. Дальше рассказывай.

   - Тогда не жалуйся, если что.... Ну вот, с мысли сбила.

   - Ты про старика говорил.

   - А, ну да. Прямо перед самой мойкой лимузин динозавра и заглох. Старик кругами возле него ходит, видимо, капот пытается отыскать. У меня ещё язык чесался сказать, чтобы пошевеливался. Смена заканчивалась, а до дома прилично топать. К семи утра в автосервисе надо быть, клиент приедет. Целый день на ногах, спать хотелось жутко. Смотрел - смотрел, жалко мне его стало, человек всё-таки пожилой. Поражаюсь я американцам. Машина сломалась - беда, кофемолка полетела - катастрофа, а если электричество хоть ненадолго вырубилось, считай, конец света настал. Всё компьютеризировано. А мы в Союзе счётами да зубилом с пассатижами обходились и, ничего, выжили.

   - Когда это было-то, Сережа, и у нас прогресс налицо. Даже я теперь компьютер заимела, благодаря тебе.

   - Это сейчас, дорогая. А вспомни, как лет двадцать назад жили. Да что двадцать, пять лет назад толком ничего не было.

   Ну, через пару минут я его машину завёл, помыл и передал сверкающую чистотой из рук в руки. Майкл, так его звали (пока машиной занимался, познакомились), очень благодарил. Старик отвалил большие для меня тогда деньги - пятьдесят баксов. Я ещё удивился, почему так много. Так он, представь себе, разложил всё по полочкам и объяснил, что вызов эвакуатора, ремонт машины, а ещё такси до дома обойдётся раза в три дороже. Предприимчивый американец, привыкший считать деньги, еще и сэкономил на мне. Дал свою визитку, поинтересовался, работаю я постоянно здесь или ещё где-то, крепко пожал мне руку, чего я не ожидал, и отбыл восвояси. В течение года судьба неоднократно сталкивала нас. Доходило до смешного: как только Майкл оказывался без водителя и сам садился за руль, машина обязательно ломалась. Он сменил несколько марок автомобилей, итог тот же. Он её бедную бросает, ищет ближайший таксофон, так как сотовые в то время были довольно дорогим удовольствием даже для обеспеченных, требовал у моего шефа, чтобы я срочно забрал его тачку и его самого. Майкл стал нашим постоянным клиентом, поэтому шеф по первому зову прибегал, запыхавшись, ко мне, совал в руку нацарапанный адресок и орал во всё горло, что стряслась беда. Это потом мы привыкли, а первый раз перепугались не на шутку, особенно я. Думал, что с Маргошей несчастье случилось. Когда он мне растолковал, в чём проблема, я его чуть в бараний рог не скрутил. Шеф потом долго возмущался, что все русские - ненормальные, если что - сразу морду бьют. А ведь если клиент богатый, хорошо и вовремя платит, значит вправе требовать от нас помощи, даже если всемирный потоп начнётся. Да разве же я против? Но не таким же способом, чтоб до инфаркта доводить..... Ладно, отвлёкся. Вот и ездил каждый раз по первому требованию. Причины поломок всегда были небольшими: то свеча отошла, то по неизвестной причине от аккумулятора провод отскочил. Мелочи всё.... Но это ему изрядно надоело, он уволил водителя и предложил мне занять его место.

   - Я не штрейкбрехер, - обиделся поначалу я. А когда Майкл назвал сумму моего жалования, устоять не смог, согласился. Работать на "дядю" оказалось куда выгоднее, чем на брата Марго. Такие деньги мне даже и не снились. В автосервисе - весь в мазуте, не разгибая спины, - получал по пятьдесят баксов в неделю, а тут работа не пыльная, в костюмчике, и пятьсот в неделю. Машина у меня как часы работала, ни разу не подвела. Одно было плохо: я на работе, жена дома; только я выберусь; её, как назло, в командировку посылают. Хоть волком вой. Поверишь, на полчасика приезжал, чтоб с собственной женой любовью заняться. Звоню домой, в трубку шепчу, чтоб готова была, то есть в постели, через порог перебегаю, брюки на ходу расстегиваю, рубашку скидываю, и к ней. Иногда в месяц всего раза три-четыре получалось. Она смеялась, говорила, что мы, как любовники, быстро-быстро и - в разные стороны, чтоб не застукали. Привязался я к ней, она как ураган была, приезжала внезапно из командировок на пару часов буквально, снимала номер в отеле и звонила мне. Налетит, растормошит и опять унесётся. Вот и в ту, свою последнюю, командировку собиралась второпях, покидав в сумку смену белья, туалетные принадлежности и запасную пару кроссовок. Надо же такому было случиться, что в её день рождения некая африканская республика решила устроить у себя маленький переворот. А моя жена, естественно, не могла усидеть дома, как же там без неё обойдутся..... Так и понеслась сломя голову за очередным сенсационным репортажем. По телефону сообщила, что самолёт через три часа, времени в обрез, а надо ещё заскочить в редакцию, получить командировочные. Я её в аэропорту успел перехватить, за полчаса до регистрации билетов. На сердце было неспокойно, я впервые так настойчиво уговаривал ее не ехать, но в ответ на мои опасения она только рассмеялась, поцеловала и заверила, что всё это мои предрассудки. Вспомнила, что ещё в Узбекистане цыганка ей нагадала счастливую жизнь. Вот только та цыганка забыла сказать, что недолгую счастливую жизнь. А может, расстраивать не хотела, только как-то странно посмотрела на неё тогда и посоветовала работу сменить...

   Зазвонил телефон, я нехотя оторвалась от груди Сергея и сняла трубку, а он резко поднялся с кровати, взял сигарету и вышел из комнаты. Звонил Саша.

   - Привет, маман, как настроение? Очень кушать хочется.... - быстро выпалил он, не дав мне рта открыть. - Есть дома что пожевать?

   - Здравствуй, родной, конечно есть. А ты, как всегда, умчался с утра и забыл ужин с собой прихватить, сколько раз я тебе говорила...

   - Всё-всё, мамуля, понял. Не начинай снова, сама же мне вчера не собрала.

   В этом он весь: если мама не приготовила, значит, она и виновата, что чадо голодным останется. И не подумал ведь, что болею.... Вот она - молодёжь наша нынешняя: подай, приготовь, погладь, только что жуют сами да глотают. И ведь не от вредности сын такой, знаю, что любит. О Господи, и чего разошлась.... Можно подумать, если всё ему сейчас выскажу, то он сразу же изменится. Да ничего подобного! Только посмеётся и заявит, что мать в очередной раз решила воспитательной работой заняться. А следовательно, пора мне с постели вставать, иначе от скуки свихнусь и превращусь в самодельного Макаренко, только женского роду-племени. Это, видимо, я злюсь, что от рассказа Сережиного оторвал, вот на ребёнке срываюсь...

   - Мамуля, у тебя там всё в порядке, тебе что, плохо? А отец где?

   - На балконе, курит. Прости, солнышко, всё нормально. Конечно, отец привезёт тебе покушать, не дадим умереть голодной смертью.

   - Точно всё в порядке? Голос у тебя какой-то странный...

   - Да, не обращай внимания, это я так... Отец жизнь свою рассказывал, вот я и разнюнилась...

   - Понятно. Только чего-нибудь вкусненького пусть привезет. Всё мам, пора объект проверять, зовут. Пока....

   Я не успела спросить, что именно вкусненького, сын отключился, и телефон выдавал короткие отбойные гудки. Сергей вошёл, взял из рук трубку и положил на аппарат.

   - Твой сын готов съесть слона, но при условии, что он будет обложен всякой вкуснятиной, какой именно - уточнить не успела.

   - Нет проблем, что-нибудь придумаем. Как думаешь, мозги мартышки - это вкуснятина?

   - Не знаю, но мартышку жалко. Пусть живёт, ладно?

   - Ладно, - милостиво согласился Сергей, - пойду в магазин...

   - Зачем? У нас и так благодаря тебе припасов в холодильнике на целую роту хватит и ещё останется.

   - Вкуснятину скупать, ох, и не догадливая ты у меня...

   - Потом Серёжа, всё потом.... Что произошло с Марго?

   - С Марго?... Оппозиция не рассчитала свои силы, правительственные войска при поддержке НАТО начали жестоко расправляться с повстанцами, те не могли устоять против натиска и решили продолжить войну, соединившись с партизанскими отрядами. Голодные, гонимые всё дальше в джунгли, они окончательно отчаялись и сбивали не только летающие, но и ползающие цели. Марго со своей съёмочной группой летела в вертолёте Красного Креста, который должен был доставить врачей и медикаменты партизанам. Но что-то пошло не так, и при заходе вертушки на посадку по ним открыли огонь. Вертушка взорвалась, разлетевшись на мелкие кусочки. Не знаю, как смог всё это пережить... Она вела свой репортаж в прямом эфире, оператор наводил камеру то на неё, то на верхушки деревьев, между которыми едва виднелись какие-то сооружения. Марго как раз объясняла, что пилот связался по рации с командиром отряда, спрашивал, куда лучше приземлиться. Ответа они не услышали из-за грохота. Марго кричала в камеру, что их обстреливают, последними её словами были: "Прощайте, горим...", и взрыв. Оператор до последней секунды жизни не выпускал камеру из рук. Я даже вначале не мог сообразить, что всё кончено, диктор на телевидении прокомментировала, что передача внезапно прервалась, события, к их сожалению, развернулись трагически, все искренне соболезнуют родным и близким погибших.... На экране стали появляться улыбающиеся лица Марго и остальных погибших. Как будто знали, чем всё закончится, и заранее приготовили их фотографии. Она не заслужила этого. Понимаешь?