Игрушка Ворона (СИ) - Драч Маша

- Вот заключение докторов, - охранник протянул мне тонкую папку.

Я промокнул губы салфеткой и взял папку. Бегло изучив основные пункты, я не нашел никаких серьезных заболеваний: ослабленный иммунитет у всех троих, у светленькой девочки Леси небольшие отклонения в зрении, но незначительные, Петр имеет проблему с шумами в сердце, а вот Алиса… На ее отчете я остановился подробней. Проблемы с контролированием гнева, это я и сам уже понял. Несколько серьезных фобий, высокая предрасположенность к различным болезням легких, типа пневмонии, иммунитет самый слабый, нарушение сна. Листаю и случайно натыкаюсь на заключение гинеколога – девственница. Этот факт почему-то взбудоражил меня. Так она еще совсем девочка. Как ей удалось остаться такой? Да и вообще они трое были не в таком уж и плачевном состоянии как для детей, сбежавших из детдома, и считай живших под открытым небом. Вне всякого сомнения, Алиса позаботилась о том, чтобы свести возникновения болезней к минимуму. Она слишком привязана к своим друзьям, чтобы не следить за ними.

- Хорошо, - подытожил я. – Завтра вручишь им форму: смокинг и униформу из «Каира», ту, что с разными глазами приведешь ко мне.

- Слушаюсь.

- И чего ты так носишься с ними? – брезгливо спросила Милана, когда охранник ушел.

- Это не твое дело, - резко ответил я, делая глоток вина из своего бокала.

На следующий день я сидел в своем кабинете в «Корвине» и смотрел прямую трансляцию видеонаблюдения, шедшую из квартиры, где обитала Алиса. Во всех домах и квартирах, что принадлежат мне и моему клану, установлены камеры, таким образом, я всегда знаю, что и где происходит, снижая шанс получить нож в спину до минимума. 

Наблюдаю за беготнёй этих троих, готовятся к первому рабочему дню, как к свадьбе. Алиса, одетая в растянутую старую футболку, которая сто процентов принадлежит Пете, помогает ему застегнуть манжеты на рукавах рубашки. Меня это бесит, сильно до чертей, но я понимаю, что не имею на это никакого права. Похоже, у нее с этим пацаном что-то есть. Он улыбается Алисе, подшучивает, она тычет локтем ему в бок, после чего следуют крепкие объятия.

Мой взгляд скользит по худым ногам Алисы, останавливается на границе, где начинается футболка. Эта девочка красива и сексуальна, несмотря на свои мальчишеские повадки и походку. Но, похоже, она сама этого еще не понимает. Маленькая, не балованная мужским вниманием. Мне противно думать о том, что вероятно этот молокосос касается тонкого шрама на хрупком запястье, который я еще недавно так с обожанием и ненавистью целовал. Алиса доверилась мне, и я хотел сберечь этот маленький отрезок контакта только между нами.

Не могу смотреть на нее, запрыгнувшую на спину Пети. Захлопываю крышку ноутбука с такой силой, что казалось, экран вот-вот разлетится вдребезги. И как это они еще не занялись сексом? Одна мысль об этом заставляет меня буквально звереть. Погружаюсь в работу, стараясь переключить внимание на другие мысли.

Вскоре ко мне в кабинет входит Милана. Она всегда после десяти утра приезжает сюда, я так велел. На ней, как обычно короткое узкое платье с глубоким декольте, что всегда выгодно подчёркивает молочно-белую округлость грудей. Длинные сапоги на высоченной «шпильке». Я питаю дикую страсть к двум вещам, касательных секса: к минету и к туфлям на каблуке, что почти всегда красиво смотрятся на женских ногах. Это мой личный сдвиг и многих женщин он иногда озадачивает.

- Зай, привет, - лепечет Милана, улыбаясь.

- Я сто раз просил тебя так меня не называть, - рявкаю.

- Ну, прости, - наигранно обижается и на ходу снимает свою шубу, как-то подаренную мной. – Ты так много работаешь, наверное, устал, - Милана обходит меня и принимается массировать мои напряженные плечи.

Я прикрываю глаза и вижу Алису. Черт бы побрал эту дурацкую фантазию! Вижу в своих мыслях ее ноги, нечеткий контур ягодиц, скрытых под тканью футболки. Я хочу ее, сильно, до онемения в кончиках пальцев, но ни на одну ночь, ни в качестве обычной игрушки. Хочу всё: и ее тело, и душу. Такая зацикленность на девочке просто вымораживает меня. И я злюсь. На себя.

Хватаю Милану за руки и дергаю ее к себе, усаживая на стол. Она вся светится счастьем, любит, когда я беру ее жестко.

- Что с тобой? – Милана обхватывает мою шею руками.

- Заткнись, - шиплю сквозь зубы и дергаю замок на ее платье.

- Мне нравится, когда ты такой, - шепчет на ухо.

- Просто заткнись, - сдергиваю с Миланы одежду и, намотав ее густые волосы, всегда пахнущие корицей себе на кулак, откидываю голову любовницы назад, покрывая поцелуями изящную шею. Целую одну, а думаю совсем о другой, будто занимаемся сексом втроем.

Милана стонет, выгибается, когда мои пальцы проникают в нее, дразнят, доводят, испытывают. Ласкаю языком уже затвердевшие соски, а сам думаю, какая грудь у Алисы. Блять! Больной ублюдок!

- Давай я доставлю тебе удовольствие, - сбивчиво шепчет Милана, когда я ввожу в нее еще один палец. Она стонет и закатывает глаза от наслаждения.

- Просто заткнись, это лучшее, что ты можешь сейчас сделать, - рычу, расстегивая ширинку на своих губах.

Сменяю пальцы членом, вхожу резко на всю длину, буквально натягиваю податливое тело Миланы на себя. Она послушно молчит, только стонет, обхватив мою поясницу ногами. Я закрываю глаза, зажмуриваюсь до болезненных точек и трахаю быстро и жестко, стараясь вытравить навязчивый образ. Не получается кончить, когда пытаюсь думать о Милане, Алиса снова вспыхивает в моих мыслях и я изливаюсь в своей любовнице, судорожно повторяя имя девочки, будто молитву.

Ноги подкашиваются от удовольствия, в ушах шумит. Милана стонет, доводит себя, а я уткнувшись лбов в ее ключицу, пытаюсь найти связь с реальностью. Впервые я получил оргазм с девушкой, к которой даже пальцем не прикоснулся. Слышу где-то вдалеке звук открывающейся двери и едва успеваю поднять голову, вижу разноцветные глаза Алисы. Сука! Дверь тут же захлопывается, отрезвляя меня.

11.

Хотелось убежать. Нет… Разбить что-нибудь, а потом убежать. Нет… Дать по морде Воронову, что-нибудь разбить, а потом только убежать. Да, так будет правильно. Но вот ноги и руки совсем не хотят меня слушать. Сползаю вниз по стене и притягиваю колени к груди, будто пытаясь заслонить от всех зияющую дыру в груди. Повелась на дешевый развод как дура конченная. Он просто играется со мной, я ведь приехала в его квартиру, чтобы развлекать, а не строить воздушные замки. Становится тошно от собственной тупости.

Просто… Просто на микроскопическую долю секунды мне показалось, что всё по-настоящему. Ну, неужели можно целовать ТАК, смотреть ТАК, касаться ТАК? Я ведь уснула в руках Воронова, ощущала полную защищенность рядом с ним, а он… Похоже, просто решил проверить клюну ли я и я, мать его, клюнула. В груди что-то ноет: дико, нестерпимо, будто кожу прижгли раскалённым железом. Никогда раньше я не испытывала такой мозгодробящей боли. Хочется раскурочить грудную клетку, повытаскивать ребра, что сдавливают сердце, а затем вырвать и его, чтобы не мешало мозгам думать.

Вскакиваю как ошпаренная, когда дверь ненавистного кабинета открывается. В коридор выходит Милана, вся такая растрепанная с размазанной помадой на губах и с чувством ошеломляющей победы в глазах. Хочется вцепиться в это мерзкое лицо и исцарапать, оставить глубокие шрамы, изуродовать. Бросаюсь на Милану с кулаками, она визжит, а я стервенею, давлюсь собственной неконтролируемой злостью.

Кто-то резко хватает меня з шиворот, будто котенка и швыряет в кабинет. Дверь с хлопком закрывается, у меня перед глазами всё плывет, кружится, кажется, я опять грохнулась на то колено, где уже был синяк от падения в квартире Вадима. Сукааа, больно же!

- Ты что творишь? – Воронов ставит меня на ноги, крепко сжимая мое горло. Вижу бешеный взгляд глаз-льдинок, сейчас они больше всего напоминают два ледника, полыхающие синим пламенем искренней ярости.

- Пошел ты, - выплёвываю, а сама трясусь от этого колючего пронзительного взгляда. Ощущаю на коже неровное горячее дыхание Вадима. Он уже одет, только рубашка не до конца застегнута, и я вижу линию ключиц, обнаженную крепкую шею, смотрю чуть выше… Черт, даже его кадык безупречно красив. Козел!