Подружка моего брата (СИ) - Марецкая Зоя

Иринка закрыла лицо руками. Ей стало физически плохо от его слов. Боль запульсировала в висках. Она уже не понимала, где правда и где ложь. Слезы подступили к глазам, и она изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать перед Гошей.

— Я не хочу тебя больше слушать, — сказала она дрожащим голосом. — Пожалуйста, уйди. Все это уже неважно. Я никогда не смогу быть с тобой. Я тебе не верю.

Но в голосе ее больше не было уверенности, только боль. И он почувствовал это.

В одно мгновение он преодолел расстояние, разделяющее их. Опустился перед ней на колени, обнял ее за ноги.

— Иринка, любимая, прости меня, пожалуйста, но я не могу без тебя, — горячо шептал он, целуя ее коленки и умоляюще глядя на нее снизу вверх. — Не прогоняй меня. Я с ума сошел за эти два дня, весь измучился без тебя. Да, я виноват перед тобой, что не сказал тебе про Алину, что она меня преследует. Но мне никто не нужен кроме тебя. Я тебя очень сильно люблю. Давай забудем все, что было, и начнем все сначала. Неужели ты за два дня совсем разлюбила меня? Неужели ничего не осталось? Неужели ты все забыла?

Иринка все-таки заплакала. Она чувствовала себя предательницей. Душевная боль затопила ее изнутри и заглушила боль телесную.

— Я не знаю! Я уже ничего не знаю! Уйди, я очень тебя прошу.

— Иринка, что случилось? Почему ты меня отталкиваешь? Что я должен сделать, скажи мне, я ради тебя луну с неба раздобуду! Поговори со мной!

Она хотела ему сказать, что она теперь с его братом, но так и не смогла.

Она чувствовала, что его горячие руки поднимаются с ее ног все выше и выше, но у нее уже не было сил оттолкнуть его. Он целовал ее, бессвязно бормоча что-то сумасшедшим шепотом. Она не понимала ни слова.

А потом все внезапно прекратилось, и в комнате воцарилась тишина.

— Что здесь происходит? — сквозь шум в ушах услышала она металлический голос Германа.

Глава 15. Два брата

Георгий

Черт, они все-таки спали. Это сразу стало понятно, как только он увидел застывшее лицо брата.

Да еще вернулся вовремя. Как раз, чтобы защитить честь своей дамы сердца.

А ведь Иринка была уже на все согласна, Гоша чувствовал это. Остальное было бы всего лишь делом техники. Задержись Герман на пару минут, и он застал бы своего младшего брата и свою любимую девушку совокупляющимися в его собственной квартире. Вот был бы цирк, комедия и трагедия одновременно!

Гоша, злой, как черт, на обстоятельства и на всех вокруг, включая себя, медленно оторвался от девушки, которая, съежившись и закрыв лицо руками, тихо плакала в кресле, и подошел к брату, замершему в позе обманутого мужа у входа в комнату.

— Ну, здравствуй, Герман, — глядя ему прямо в глаза, сказал Гоша с вызовом. — Ты вовремя, хоть до полночи еще и далеко. Какого черта!!! — и дальше матом.

Он был унижен и разочарован этой глупой сценой до такой степени, что жаждал драки. Не получилось лишить Мандаринку девственности, хоть морду Герману по-братски набить. Все какое-то удовольствие. Адреналин бурлил в крови и требовал разрядки.

Но Герман смотрел лишь на Иринку.

— Ириш, что случилось? У тебя все нормально? Он тебя не обидел?

Герман бросился к Мандаринке, по дороге сильно задев Гошу плечом, так что тот еле устоял на ногах.

Ух ты, Герман еще и влюблен в нее. Всё чудесатее и чудесатее! Вот только девушка никак не отреагировала на появление Германа. Гоша смотрел на эту странную парочку, и чувствовал себя круглым дураком. Он здесь лишний, хеппи-энда для него сегодня не будет.

Черт, почему она ему не сказала, что спит с его братом? Он же ее спросил! Ну ладно, Герман ему не сказал, не стал девушку компрометировать. А Иринка? Думала, он не поймет, не узнает? Он не занимается сексом втроем. Да он бы даже близко к ней не подошел.

И вообще вся эта история с Мандаринкой получилась глупой. Она ведь Серегина сестра, внезапно вспомнил Гоша с сожалением. Что он другу теперь скажет в оправдание? Да Серега с него три шкуры сдерет, если узнает, что он обидел Иринку.

Да, это даже и к лучшему, что все так получилось. Что ничего так и не получилось.

С кривой усмешкой Гоша наблюдал, как Герман с беспокойством осматривает плачущую девушку, ощупывает ее руки и ноги, слегка похлопывает по щекам, пытаясь заставить открыть глаза.

Да, недооценил он математика, подумал Гоша с невольным уважением. За два дня развести девственницу на секс, это даже для него самого был бы рекорд. С ним Иринка две недели только целовалась и за ручку ходила. Ай да Герман, ай да сукин сын!

Самое время с достоинством удалиться.

— Да цела она, цела, — язвительно прокомментировал он реанимационные действия брата. — Обычная истерика. Пальцем я ее не тронул.

— Слушай, вали уже отсюда, а? — Герман одарил его красноречивым взглядом. Видно было, что он сдерживается, чтобы не наговорить лишнего. — Последний раз тебя по-хорошему прошу. И больше не приближайся к ней, ты меня понял? Забудь сюда дорогу. И ключи на стол положить не забудь!

Гоша пожал плечами, бросил ключи в прихожей. Вышел в прихожую, оделся и заорал:

— Эй, я ухожу! Всего-то нужно было мне сказать, что вы вместе, и все, я бы даже время свое на вас не тратил! Пока, влюбленные!

И вышел из квартиры.

И вздохнул с облегчением. Кажется, он выпутался из этой неприятной истории без ощутимых потерь.

Мысли его приняли другое направление.

Внезапно ему пришла идея съездить домой и навестить Серегу. Они давно не виделись и толком не общались. А тут такой повод замечательный, может, еще и родственниками станут. Думая об этом, Гоша даже развеселился. Как ни крути, именно он познакомил Германа и Иринку, а также весьма активно способствовал их сближению. Разве не достоин он после этого быть свидетелем на их свадьбе или крестным их сына? Герман — рыцарь до костей мозга, у него всегда все серьезно, так что свадьба обязательно будет. Да, это отличный повод встретиться с Серегой и обмыть совершеннолетие его младшей сестренки!

Гоша, улыбаясь, набрал Серегин номер.

Про то, что еще пять минут назад он обнимал и целовал Иринку на глазах у Германа, он и думать забыл. Он просто выбросил этот эпизод из своей головы, как ничего для него не значащий. Гоша не любил сосредотачиваться на негативе, предпочитая жить легко и не испытывая угрызений совести.

Герман

Когда он увидел Гошу и Иринку страстно целующимися в кресле, он сразу все понял. Все эти дни он старательно обманывал себя, придумывал себе сказку, в которой все кончается хорошо, в которой Иринка выбирает «правильного» брата и бросает «неправильного». Ведь знал, что не он главный герой этой сказки, а его младший брат, и все равно от дури влез в их отношения. Захотел любви от юной красивой девочки, захотел погреться у чужого огня. Внушил себе, что она может быть с ним, что она разглядит, поймет, оценит. Ну и получил по полной.

И кто в этом виноват?

«Поздравляю, Герман Александрович, ты олень».

Ревность бушевала внутри его, он задыхался от накала собственных страстей. Но усилием воли приглушил в себе злость и боль, сосредоточился на девушке. Он взрослый, он мужчина, он справится. Ей труднее, ей больнее, у нее первая любовь, первые отношения, первые обман и предательство. И два полных придурка брата, которые делят ее между собой и не могут поделить.

Иринка была сильно не в себе, он сразу это понял. Вид у нее был такой же, какой был позавчера, когда она приехала к нему на такси. Потерянный, неживой взгляд человека, пережившего серьезную утрату. Герман смотрел на Иринку и не узнавал ее. Она плакала и отказывалась рассказать ему о том, что случилось. Но самое страшное, что она избегала смотреть ему в глаза. И никак не реагировала на его поцелуи и объятия. Она отстранилась от него. Это напрягло его больше всего.

Герман решил больше не мучить ее расспросами. Отвел в ванну, хорошенько умыл Иринку холодной водой. Ее лицо уже сильно распухло от слез. Потом отнес на кухню, ласково успокаивая, принудительно напоил зеленым чаем и валерьянкой. Увидел, что она вымыла посуду и навела порядок, увидел блинчики, которые она, судя по всему, готовила для него. Черт бы побрал этого Гошу! Что он ей тут наговорил? Два часа назад он получил от Иринки картинку с нежной подписью, всего два часа назад! Придушить бы голыми руками этого недоделанного Дон Жуана!