Разлука не для нас - Уолкер Элизабет

— Она — просто прелесть! — воскликнула Кортни. — И весь дом великолепен! Ты часто кушаешь дома?

— Да, я предпочитаю собственную стряпню. — Войдя в гостиную, он поставил шампанское на столик возле дивана и взял со стойки возле проигрывателя несколько пластинок. — Есть какие-нибудь пожелания?

— Полагаюсь на твой выбор.

Кортни села. Мягкая спинка тут же прогнулась, приняв форму ее тела, ноздри защекотал приятный запах кожи. Забравшись в уголок с ногами, она смотрела, как Эрик неторопливо перебирает пластинки. Со своего места Кортни видела его наклоненную голову и чеканный профиль: римский нос, уверенный подбородок, вьющиеся волосы. Все в Эрике нравилось ей, а синие глаза… они были просто дьявольски сексуальны.

В старших классах школы, едва ли понимая, о чем идет речь, Кортни вместе с подругами любила поговорить о «глазах, которые так и зовут в постель». Но только теперь она поняла, что означает эта метафора. Нет, глаза Эрика не сверкали животной похотью; в них светилось истинно человеческое желание — желание глубокое, вместе с телом захватывающее душу, невозможное без уважения к партнеру и обещающее вершины наслаждения для двоих. И когда Эрик повернулся и обратил на нее свой взор, полный надежды и обещания, Кортни поняла: раньше она и не подозревала, что такое истинная страсть.

Сердце ее бешено забилось. Кортни чувствовала, как пульсирует тонкая жилка на шее. Эрик подошел к столику, наполнил бокалы и поднял свой, сказав коротко:

— За все хорошее.

— За все хорошее, — повторила она и чокнулась с ним.

Оба отпили по глотку, не сводя глаз друг с друга. Затем Эрик поставил свой бокал и сел рядом с Кортни. Он не прикасался к ней, но близость его тела притягивала ее как магнит. Вот Эрик положил руку на спинку дивана, слегка коснувшись ее плеча. Но в этом не было ничего особенного, они часто сидели так и раньше.

— Я позвонил Дейвису, — сказал он. — Он остался доволен моим предложением.

— Отлично. — Кортни чувствовала, что Эрик ждет от нее какого-то знака. Поставив бокал, она нерешительно повернулась к нему и коснулась его волос. — Через несколько лет с поседевшими висками ты будешь выглядеть очень импозантно, — шутливо заметила она.

— А как я выгляжу сейчас? — откликнулся Эрик, ловя ее руку и поднося к губам.

Не ожидая ответа, он поцеловал тыльную сторону кисти, потом ладонь, затем каждый палец отдельно — все медленней, все чувственней. Кортни слегка подалась к нему. Рука, легко лежавшая на ее плече, опустилась на талию и сжала ее в крепком объятии.

Эрик сбросил пиджак, и Кортни склонила голову ему на плечо. Щека ее лежала на накрахмаленной ткани рубашки; она ощущала запах одеколона, крема для бритья, а еще — свежий, волнующий аромат его тела. Кортни не торопилась отрываться от его плеча. Несколько секунд она просто наслаждалась близостью, прежде чем подняла лицо для поцелуя. Эрик улыбнулся ей — теплой, ободряющей улыбкой, от которой сердце Кортни забилось быстрее. Подняв руку, он легко провел ладонью по ее пышным волосам.

— Мне ты нравишься в любом виде, — прошептал он, — даже если станешь совершенно седой.

Руки его скользнули по щекам и остановились у приоткрытых губ. Большим пальцем Эрик провел по верхней губе, затем по нижней — и Кортни задрожала от этого нежного прикосновения.

Он медленно склонялся к ее губам, искушая, дразня, соблазняя. Кортни казалось, что губы ее обрели невероятную чувствительность, словно там сосредоточились все нервные окончания. Эрик крепче обхватил Кортни за талию и впился в ее нежные губы. Языком он обвел их контур, а затем скользнул в бархатные глубины рта. Кортни не могла больше ждать: упиваясь собственной смелостью, своим языком она повторяла все его движения, пока, обессилев, не откинулась назад.

— Что, дыхания не хватает? — улыбнулся Эрик и протянул ей шампанское.

Кортни взяла бокал, стараясь не расплескать вино дрожащей рукой. Эрик протянул ей пирожное, но она покачала головой.

— Нет, есть мне не хочется. — Правда, у нее сосало под ложечкой, но Кортни знала, что это не голод. По крайней мере, не тот голод, который утоляется пищей.

Потемневшими от страсти глазами Эрик вглядывался в ее раскрасневшееся лицо.

— По-моему… — начал он, но в этот миг из спальни послышался телефонный звонок. Эрик замолк.

— Возьми трубку, — предложила Кортни. — Незачем. Автоответчик включен. Если что-то горит, пусть оставят сообщение.

Телефон прозвонил еще несколько раз и замолк. Эрик больше не обращал на него внимания. Отставив бокал, он погладил Кортни по голове, любуясь их блеском.

— У тебя такие пышные волосы, — шептал он, — и каждый раз, как я тебя вижу, ты причесана немного по-другому.

— Мне нравятся новые прически, — ответила Кортни. Сладкое томление разливалось по всему ее телу, от затылка до кончиков пальцев на ногах. Она вздохнула. — Если хочешь, можешь вынуть шпильки.

Медленно, очень медленно Эрик вынимал одну шпильку за другой и клал их на стол. Когда тяжелая волна волос упала Кортни на плечи, он запустил в них пальцы и взвесил каштановые пряди на ладонях, словно драгоценные сокровища. Кортни потерлась щекой о его ладонь; глаза их встретились.

— Ах, Кортни! — выдохнул Эрик и, взяв у нее из рук бокал, припал к ее губам.

Второй его поцелуй был уже не медленным, не осторожным, но пылким и настойчивым. Кортни отвечала ему с той же страстью: все тело ее словно пронзали крошечные молнии. Руки его крепче сомкнулись у нее на талии, и Кортни ощутила, как жар его прикосновения проникает сквозь шелковую блузку и обжигает плоть.

Он оторвался ото рта и покрыл поцелуями ее лоб, глаза, нос, подбородок. Грудь Кортни ныла в ожидании его прикосновения. Но Эрик не торопился. Кортни подняла на него сияющий взгляд.

— Ласкай меня, — прошептала она и сама крепче сжала его в объятиях.

И Эрик исполнил ее просьбу. Руки его скользнули на полную грудь, лаская и дразня соски, прикрытые шелком блузки и лифчика. Огонь охватил Кортни, но пламя его не жгло, а утоляло жажду. Она вздохнула и прижалась к нему с тихим счастливым стоном.

— Можно снять с тебя блузку? — прошептал Эрик.

Кортни кивнула.

— А мне с тебя — рубашку.

— Все по-честному, — улыбнулся он. — Ты первая.

Кортни начала расстегивать рубашку непослушными пальцами, каждая пуговица казалась ей серьезной преградой. Дрожащими руками стянула рубашку с плеч.

— А теперь майку, — прошептала она.

— Это зависит…

— От чего?

— От того, отдашь ли ты в обмен на майку свой лифчик. — Его глаза, смеющиеся, но затуманенные желанием, остановились на обольстительной выпуклости под шелковой блузкой.

Эрик раздевал Кортни медленнее, чем она его: расстегивая каждую пуговицу, он покрывал обнажившееся тело поцелуями. Когда из-под блузки показался лифчик, Эрик приник губами к груди Кортни, лаская соски сквозь тонкий шелк, затем припал к ложбинке меж грудями — а вслед за этим покрыл поцелуями каждый кусочек, каждый изгиб соблазнительной плоти.

— Так я сниму майку? — предложила Кортни, и улыбка скользнула по ее губам.

— Звучит заманчиво. — Однако он сам стянул майку через голову и бросил на пол, где уже лежала рубашка. Затем протянул руку к застежке лифчика — но Кортни его остановила.

— Постой, постой, нам некуда спешить, — пробормотала она и положила руки ему на грудь. Под пальцами ее струилась густая курчавая поросль, скрывающая в себе крошечные соски. — Какой ты загорелый…

Эрик охотно принимал ее ласки, не сводя с Кортни влюбленных глаз.

— Ты, похоже, тайком от меня отдыхал на юге, — укоризненно заметила она.

— На неделю съездил в Акапулько, — признался он. — Ты в это время была в Лондоне. Неужели не помнишь? Я так хотел взять тебя с собой…

— Я бы тоже хотела, — прошептала она, уткнувшись лицом в его мощную грудь.

— А теперь моя очередь, — заметил Эрик.

— Разве? По-моему, ты жульничаешь!

— Ладно, потом разберемся.

Умелым движением он расстегнул замысловатую застежку и, вместо того чтобы просто снять лифчик, уложил Кортни на спину и заставил его соскользнуть своими поцелуями. Вот он коснулся языком соска — тот мгновенно затвердел, и все тело Кортни выгнулось навстречу. Взрыв наслаждения был столь силен, что Кортни инстинктивно оттолкнула Эрика.