— Господи, что случилось? — взлетают мои брови.
Я запускаю его внутрь и дрожащими руками разворачиваю к себе, пытаясь рассмотреть его лицо.
— Да ничего, мам. В универе подрался, — бурчит он, пытаясь увернуться от моего взгляда и стягивая куртку.
Но я уже веду его на кухню, где ярче освещение. Чувствую, как внутри все переворачивается от волнения — мой мальчик… Где и с кем он умудрился подраться?
— Сядь, — киваю на стул. — Сейчас приложим что-нибудь холодное.
Я достаю из морозилки пакет со льдом, машинально заворачиваю его в полотенце.
— Держи.
Паша тяжело вздыхает, прикладывая компресс к глазу.
— Ма, а есть что поесть? — тянет он, и на моем лице сама собой возникает улыбка.
Все-таки некоторые вещи не меняются, и неважно, сколько лет детям.
— Конечно, — киваю и вскоре ставлю перед ним тарелку с пастой из морепродуктов.
Хорошо, что приготовила. А ведь еще думала, стоит или нет.
Я наливаю себе чаю и сажусь напротив. Всматриваюсь в родное лицо, пока сын уплетает ужин за обе щеки.
— Вкушно! Спасибо, — благодарит.
К горлу подкатывает ком — в свои девятнадцать он ростом чуть ниже отца и такой же широкоплечий, как дед. Но сейчас, с этим фингалом под глазом, он кажется таким беззащитным, словно снова превратился в того маленького мальчика, которого я когда-то водила в первый класс.
— Так что все-таки случилось? — интересуюсь, когда он отодвигает от себя пустую тарелку. — И не ври мне про универ.
Я прекрасно вижу, когда сын обманывает, и сейчас как раз такой случай.
— Мам, я… короче, я знаю про отца. Про то, что он изменяет тебе с этой... Ланой, — наконец произносит Павел, и я чувствую, как земля уходит из-под ног.
— Как ты узнал? — напрягаюсь я. М-да, вот и рассказала сама…
— Сегодня случайно увидел их в офисе. Ехал мимо, зашел к отцу без предупреждения, думал вместе с ним пообедать, а они там... в общем, все было понятно.
— И ты подрался с ним из-за этого? — спрашиваю тихо.
Сын кивает.
— Я не выдержал. Сегодня вечером приехал к нему, хотел поговорить по-мужски. Сказал, что он не имеет права так с тобой поступать, что ты всю жизнь ему посвятила. А он... ты представляешь, ма? Он рассмеялся. Сказал, что я не понимаю взрослой жизни. И что ты сама виновата, что… — Паша машет рукой и морщится, не желая продолжать.
Понятно. Видимо, Артур дал мне очень «лестную» характеристику.
— Паш, не надо было… — сглатываю ком в горле.
— Ну как не надо, мам? Надо! Он там распинался о том, что кругом прав... А потом еще начал говорить, что ты и сама хороша, крутишь роман с каким-то Львом. Я психанул и врезал ему.
— И он ударил тебя в ответ?!
— Да. Сказал, что я щенок и совсем потерял страх.
Я протягиваю руку, осторожно касаясь синяка. Меня разрывает от боли, и дыхание сбивается. Как Артур мог? Как посмел ударить собственного сына, который просто защищал честь своей матери?
— Мам, — поднимает на меня взгляд Паша, — насчет этого Льва... Это тот самый инвестор, который был на юбилее?
Я киваю.
— Это правда, что у вас что-то есть?
— Нет, конечно! Твоему отцу, видимо, проще оправдать собственное поведение таким образом. Я просто помогала Льву с переводами в Дубае, мы вообще познакомились совершенно случайно. А теперь он предложил мне работу здесь, но у нас чисто деловые отношения.
— Ага, — по-доброму усмехается сын. — А то, что он симпатичный и успешный, это так, совпадение?
— Паш!
— Да ладно, мам. Я же видел его на юбилее. И как он на тебя смотрел, тоже видел. По-моему, ты ему нравишься.
Чувствую, как щеки начинают гореть.
— Перестань. Мне сейчас совсем не до этого.
— Ну, я ж не говорю, что ты должна встречаться со Львом или с кем-то еще вот прям щас. Просто ты у меня очень красивая, умная и заслуживаешь быть счастливой. А отец... он сам все разрушил. Если что, я знаю, что ты подала на развод.
— Да, и давай я сначала разберусь с разводом, а потом подумаю о личной жизни.
Павел снова прикладывает компресс к глазу.
— Я полностью на твоей стороне. Отец... он изменился. Или, может, я просто перестал смотреть на него как на кумира.
— Спасибо, родной. Но я не хочу, чтобы ты ссорился с ним из-за меня.
— Это не из-за тебя, мам. Это из-за него. Кстати, это правда, что папа хочет отжать себе весь бизнес?
— Правда, — киваю.
— Кажется, я знаю, как тебе помочь.
— Ты о чем? — всматриваюсь в серьезное лицо сына я.
— Папа утверждает, что весь бизнес записан на деда, так?
— Ну да. Твой отец с самого начала оформил все на твоего дедушку, и с тех пор, насколько мне известно, ничего не менял.
— Я почти уверен, что это неправда.
— В смысле неправда? То есть юридически владелец бизнеса не твой дед? Как это?
— Да нет, — качает головой Паша, — я не о том. Бизнес на деде, но я же часто бывал в офисе, помогал с документами. Видел, что кое-что оформлено на подставных лиц. Думаю, отец специально так делал.
— Зачем это ему? — недоумеваю я.
— Ну, — пожимает сын плечами, — может, чтобы уйти от налогов, так ведь многие поступают, это не секрет. Хотя теперь я сильно сомневаюсь, что уход от налогов — это единственная причина.
— А какая еще у него может быть причина? — хмурюсь я.
Все-таки у меня гуманитарный склад ума, и все эти экономические моменты мне мало понятны, не то что сыну.
— Вдруг отец знает что-то, чего не знаешь ты?
— Например?
— Например, что есть возможность доказать твое участие и вклад в бизнес, и придется делиться при разводе. В общем… — сын мнется, поджимает губы, но все-таки договаривает: — Что, если он так делал, чтобы скрыть активы и снизить номинальную стоимость бизнеса? Ну, чтобы при разводе тебе уже точно ничего не досталось.
Я сижу, не в силах пошевелиться. Слова сына эхом отдаются в голове.
Документы... подставные лица... сокрытие активов…
Даже при своем гуманитарном складе ума я четко осознаю, что Артур начал проворачивать это явно не пару недель назад.
Господи, как же больно. Меня будто окатили ледяной водой, а потом ударили под дых. Не могу вздохнуть.
Я-то надеялась, неприятные сюрпризы уже закончились — сколько можно? Но, видимо, нет.
Все это время... Все это чертово время Артур готовился. Планировал. Продумывал, как лишить меня всего. Пока я готовила ему ужины, ждала с работы, заботилась о нашем доме, он методично уничтожал наше будущее.
Ладони подрагивают, а к горлу подкатывает тошнота, когда вспоминаю, как он обнимал меня, говорил, что любит, строил планы на отпуск буквально месяц назад... А сам в это время, в это самое время…
Какая же я дура! Слепая, наивная дура! Верила каждому его слову, оправдывала. «Он просто много работает, старается ради семьи». «У него тяжелый период, переговоры за переговорами, его нужно поддержать, он очень устает».
А он... он пропадал в офисе, потому что готовил почву для предательства.
По всему телу разливается удушающая боль и ярость, и мне жутко хочется их выплеснуть. Но я просто сижу, парализованная осознанием того, насколько глубоко простирается его ложь. Столько лет в браке...
Но не могли же все двадцать лет быть притворством?!
Голову отчаянно сверлит вопрос, на который у меня нет ответа: когда именно Артур решил, что я ему больше не нужна? Когда начал готовиться к тому, чтобы вышвырнуть меня из своей жизни?
Очередная степень предательства Артура разъедает душу, как кислота.
Истории о том, как муж, добившись успеха, бросает «старую» жену ради кого-то помоложе, стары как мир. Вот только я не думала, что это коснется и меня.
— Мам, — кладет свою ладонь на мою Паша, — ты в порядке? Ты такая бледная…
Я смотрю на сына, и сердце сжимается еще сильнее.
Как же тяжело ему должно быть сейчас... Хочу обнять его, защитить от этой грязи, но понимаю: уже поздно. Павел уже все знает, видит всю правду без прикрас.
